Я в любом случае собиралась украсть часть соплохвостов, но вначале хотела посмотреть, во что они превратятся, прежде чем выпускать их на свободу внутри замка. В противоположность моей уверенной речи, я и правда не слишком-то много знала о них.

Я подозревала, что Хагрид тоже не знает, а если их только создали, возможно, никто не знал.

Никто не оспаривал десять баллов, заработанных мной для Слизерина, но получить их я смогла благодаря тому, что смухлевала и продемонстрировала знания, которых не могло быть ни у кого.

Я бы почувствовала себя виноватой, если бы меня вообще волновала система баллов.

По правде говоря, я также сомневалась, что большинство людей в моей группе так уж сильно заботят баллы. За исключением возможности вздёрнуть свой флаг в конце года, они на самом деле не так уж много и значили. Вот если бы можно было выиграть вечеринку с пиццей или собственного соплохвоста — тогда другое дело.

― Скажите, — обратилась я к Хагриду, как только все, кроме Милли и Гермионы, ушли. — А как именно выводят новых созданий?

― Ваще-т, эт незаконно, — ответил Хагрид.

― Трансфигурацию использовали? — спросила я.

Он покачал головой.

― Эти будут размножаться по-настоящему... может быть... если они могут размножаться. Может, будут стерильны.

― У них есть органы размножения, — ответила я. — Но это ничего не значит, если они мулы.

― Ты же не собираc’ся заниматься.... творческим размножением животных, а? — с тревогой в голосе спросил Хагрид.

― Ну, я подумала, что было бы классно, если бы соплохвосты оказались умнее, — сказала я. — И если бы они на самом деле умели летать.

― За такое в Азкабан загремишь, — сказал Хагрид. — Знавал типа, котор’ однажды вывел огнедышащу курицу. Зря он это.

― Правда? — спросила я.

― Ага, — ответил он. — Курицы-то глупые так-то, а огнедышащие — так обожают усё подряд подпаливать.

― А как вообще вывести кого-то огнедышащего? — заинтересованно спросила.

Он вытаращился на меня на мгновение, затем произнёс:

― Вы это… кажись, на следующее занятие вам, того, пора.

Я пожала плечами.

Так или иначе, я найду информацию о магическом выведении созданий, и если сочту усилия стоящими затраченного на них времени, то что-нибудь предприму.

― Ты же не будешь и правда выводить огнедышащих куриц, а? — спросила Гермиона.

― Куриц, конечно, не буду, — ответила я.

Глава 103. Бдительность

― Почему вы не выбрали мой предмет? — спросила профессор Трелони. Она пристально смотрела на меня сквозь толстые стёкла очков. — Мне казалось, что уж кому-кому, а вам посещать мои занятия — просто жизненно необходимо...

― Всё, что нужно, я вижу и так, — отозвалась я. — А зачем вообще нужен ваш предмет, до сих пор не очень понимаю.

― Что?

― Насколько я понимаю, провидец — это всё равно, что метаморф. Можно или быть им, или нет. Зачем учить людей, которые в принципе не смогут воспользоваться полученными знаниями — вот чего я никак не пойму.

Она наградила меня долгим взглядом. Затем сказала:

― Не понимаю, о чём вы. На моих уроках внутреннее око пробуждается у большинства несведущих учеников.

Ну, по крайней мере, никакими выдуманными предсказаниями сыпать не стала. Мы говорили без свидетелей, а она верила, что я обладаю схожей способностью. Уж точно ей не хотелось, чтобы я посмеялась над её неуклюжим враньём.

Не то чтобы я сомневалась, что она провидица; просто я считала, что она не слишком-то хорошая провидица. За предыдущие два года я не раз подглядывала за её занятиями и слушала разговоры других профессоров. Я пыталась повторить кое-что из того, что она предлагала.

Увы, ничего не вышло. Способность видеть будущее была бы невероятным преимуществом, даже если бы мне пришлось изобрести способ постоянно записывать все свои слова.

― Так значит, на ваших занятиях вы определяете потенциальных провидцев, ― сказала я. ― На всю Британию их меньше полусотни. А это меньше одного настоящего провидца на две сотни волшебников. Стало быть, остальные сто девяносто девять учеников зря тратят время.

— Если б не мои занятия, их бы и дюжина на всю страну не набралась, — ответила Трелони.

Я её уверенности не разделяла.

Иногда я подозревала, что все уникальные магические способности были схожи с моей — просто манифестация стихийной магии, которую пользователь решил развивать.

Это бы объясняло вещи вроде парселтанга, Провидцев и метаморфов.

У этой теории имелись и изъяны — иногда силы, кажется, передавались от родственника к родственнику.

Я даже размышляла, не являются ли все магические животные изначально созданными волшебниками. Тролли и домовые эльфы могли быть результатами экспериментов над людьми. Драконов можно было создать из птиц; единственных живых наследников динозавров.

Насчёт этой идеи я тоже не была уверена. С такой же вероятностью те условия, что вызвали появление магии в людях, могли изменить и животных.

― В любом случае, — сказала я. — Мою судьбу легко предсказать — меня постоянно кто-то пытается убить. У меня нет времени разглядывать чаинки, гадая, не умру ли я.

― Есть вещи хуже, чем смерть, — зловеще предрекла Трелони. — Ты станешь для всех величайшим страхом.

― Да я уже.

Я ушла, потому что чувствовала, что никому из нас больше нечего добавить.

Оставлять развитие провидцев на волю случая казалось мне безалаберным. Даже если эти занятия действительно работали, как было заявлено, сколько народу их попросту не выбирало?

Я бы лучше ввела поощрения другим преподавателям, чтобы те отслеживали признаки провидцев, какие они в принципе бывают. А ещё больше бы тут помогли денежные вознаграждения родителям.

Не эффективнее ли будет оставить этот урок лишь для тех, кто реально обладает нужными способностями, раз уж провидцев так ценят? А судя по тому, сколько в Министерстве хранится пророчеств, ценят их очень и очень сильно.

― Я всё равно ещё хочу записаться на магловедение к профессору Бёрк, — вздохнула Гермиона. — Я считаю, она одна из лучших преподавателей.

Нас больше не заставляли посещать занятия по изучению волшебников. Приятно было обнаружить, что профессор Бёрк взялась ещё и за уроки магловедения; её версия была намного более информативной и менее искажённой, чем та, которую я подслушивала в прошлые годы.

― Не то чтобы тебе требовался этот предмет, — заметила я.

― Было бы интересно посмотреть на вещи с волшебной точки зрения.

― Это в прошлом году стоило смотреть, — сказала я. — Профессор Бёрк намного более информативна. Если тебе и правда интересно, посмотрим записи Рона.

Рон расстроился, когда узнал, что Гарри не интересуют Прорицания; сам Рон искал простой предмет, ради которого не пришлось бы напрягаться в течение учебного года. В качестве компромисса он записался на Магловедение, но я надеялась, что эти занятия хоть какую-то пользу смогут принести.

Гермиона фыркнула:

― Видела я его заметки, — ответила она. — Он не слишком-то тщателен.

― Заметки ― это просто приём для запоминания, — пояснила я. — Если их достаточно, чтобы подхлестнуть твою память, не обязательно записывать всё подряд.

Ну, ещё мне очень помогала возможность подслушать следующее занятие, если что-то упустила.

Гермиона проигнорировала мои слова.

― Я удивлена, что ты не взяла Арифмантику. Мне казалось, что тебе захочется более научного метода определения будущего.

― Планирую собрать для этого отдельную команду, — ответила я.

Из того, что я видела, Арифмантика, кажется, работала до известной степени лучше, чем прорицания, но требовала кучи математики и всё было ужасно медленно. Я, может, оказалась бы более заинтересована, если бы могла воспользоваться компьютером или хотя бы калькулятором.

― Мне достаточно и Древних Рун, — продолжала я. — Их знание — обязательное условие для того, чтобы стать взломщиком проклятий.