― Почему вы держали её поблизости?

― Мы перепробовали всё, чтобы снять её со стены, но холст и рамка навсегда застряли там.

― Так уничтожьте её, — посоветовала я. — Это всего лишь картина.

Все, кроме Гарри, выглядели шокированно. Даже Снейп казался немного обеспокоенным.

― Она родственница, — ответил Сириус. — Не того рода, с которой тебе когда-либо захочется разговаривать или признавать свое родство, но нельзя просто брать и убивать своих родственников. Просто нельзя и всё.

― Она не ваша родственница, — сказала я. — Она не настоящая.

Не то чтобы я не верила, что искусственный интеллект может быть настоящим человеком. Дракон была настоящим человеком. Просто я видела, насколько ограниченны картины, даже ещё более ограниченны, чем привидения.

Привидения могли, по крайней мере, учиться, пускай они и застряли эмоционально в том моменте, когда умерли. Они даже могли немного расти. У картин просто не было такой способности.

― У неё воспоминания моей мамы, — не согласился Сириус. — Пускай и ужасные и полные ненависти, какие есть. Когда эта картина будет уничтожена, последняя вещь, что делала её… ну, ей, будет уничтожена. Так с семьёй не поступают. Может, будь она Беллатрисой…

Я заметила, что он ничего не сказал о любви к матери. Если она была такой в течение его жизни, то она, вероятно, также критиковала его. Потребовался долгий путь, чтобы растоптать любые чувства, связанные с материнской любовью.

Тем не менее, в нас всегда была эта часть, ищущая одобрения матери. Неужели Сириус до сих пор надеялся каким-то образом получить от картины эту любовь, ту, которой он так и не получил от своей матери?

Он, кажется, не любил эту картину так же, как и все остальные, но не было ли всё это обманом? Я не знала наверняка.

― Мучение бедной картины не делает вам чести, — заметил Дамблдор. Он бросил взгляд в коридор. — Хотя я должен признать, что вас спровоцировали.

― Нам нужно было знать, нет ли у неё другой картины, в которую она могла бы перебраться, — сказала я. — Представьте, что у неё была бы другая картина, которую она могла бы навещать, и находилась бы та в доме Малфоев.

― Она бы не… — запротестовал Сириус. Затем покачал головой. — У неё была другая картина, но её уничтожило пожаром давным-давно. Картины здесь не все связаны друг с другом, не так, как в Хогвартсе.

― Вы думаете, она бы не донесла о Фронте Освобождения Маглорожденных? — спросила я. — Притом, что она яростно ненавидит маглов и маглорожденных и превозносит всё чистокровное?

Они посмотрели друг на друга так, словно такая мысль не приходила им в голову.

― Тебе обязательно нужно было запугивать её? — спросил Сириус.

― Мне нужно было заставить её поверить, что она сейчас умрёт. Если бы она могла сбежать, то сбежала бы. Я всё ещё рекомендую завесить её чем-нибудь, чем-нибудь, что можно магически приклеивать и отклеивать. Предпочтительно что-нибудь, заглушающее звук и свет, чтобы если её захватят, она ничего не смогла выдать.

― Если это место захватят, тогда в Британии не останется безопасных мест, — заявил Дамблдор. — И всё будет потеряно.

Я покачала головой.

― Ни одна штаб-квартира не стоит того, чтобы ради неё жертвовать всем. Место не имеет значения. Если нужно будет, мы можем спрятаться во Франции, в Испании. Мы волшебники, и пространство не является для нас препятствием. Пока у нас есть люди, мы можем вернуться, сильнее, чем были.

― Это не Фронт Освобождения Маглорожденых, — сказал Дамблдор. — Наша организация старше Фронта. Мы были вместе со времён прошлой войны.

― По большей части чистокровные, да? — спросила я.

― Почему вы так считаете? — спросил он в ответ, тщательно удерживая голос нейтральным.

― Молли Уизли здесь, — объяснила я. — И это означает, что она состоит в организации; иначе бы её здесь не было. Это значит, что её муж также, скорее всего, член организации, и некоторые из их старших детей.

Дамблдор кивнул, но ничего не сказал.

― Люпин и Снейп — полукровки, — сказала я, формулируя мысль для себя. — Грюм — чистокровный.

― И откуда бы тебе это знать, мисси? — спросил Грюм.

― Вы считали, что я не изучу людей, с которыми мне предстоит работать? — спросила я в ответ. — Я не дурочка. Скелеты в шкафу ведут к предательству в самое неподходящее время.

― Готов поспорить, у тебя гора костей в твоем шкафу, — отозвался Грюм.

― Вы даже не представляете, сколько, — сказала я.

Несомненно, ни Дамблдор, ни Снейп не сказали ему о том, что я им открыла. Мне стало приятно, что они достаточно усвоили меры по обеспечению секретности операций, чтобы сохранять осторожность, даже с Грюмом.

― Тем не менее, я не слышала ни об одном маглорожденном в этой вашей группе, и вы даже отклонились от своих способов, чтобы создать для них отдельную организацию. Всё это кажется мне немного спорным.

― И в мыслях не было никого оскорблять, — ответил Дамблдор. — Я просто создал эту организацию из тех людей, кого знал и кому доверял больше всех. Среди этих людей было мало маглорожденных. Но это не значит, что таковых в этой организации нет.

Он не начал сыпать именами, и это означало, что или таковых имен у него не слишком много, или что он действительно всерьёз воспринял меры по обеспечению секретности операций.

― Они назвали его Орденом Феникса, — заметил Сириус.

Он всё ещё выглядел растерянным. Он выглядел таким каждый раз, когда я видела его, с того момента, когда спасла от нападения в Хижине. Мне пришло в голову, что жизнь в качестве свободного человека, скорее всего, оказалась трудна, после того, как монстры годами высасывали из него здравый смысл и рассудок.

Я нахмурилась.

― Так что, организация была уничтожена, и вы возродили сами себя? — спросила я.

― Нет, — ответил Дамблдор.

― У вас у всех силы, связанные с огнём.

― Мы — волшебники, — сказал Сириус. Ухмыльнулся. — Уверен, что мы сможем, при необходимости, зажечь пару огоньков.

― Орден назван в честь феникса Дамблдора, — нетерпеливо вмешался Гарри.

Очевидно, что он был настолько счастлив, находясь где-то ещё, вместо дома, что он поддался на те бредни, которые ему втюхивал Дамблдор.

Я не видела проблемы в союзе с Дамблдором, но знала, что у него собственная программа действий, и что он, скорее всего, бросит меня под колёса, если это окажется выгодным для него. Надеюсь, Гарри не был намного более наивным.

― Так что, если бы у него был попугай, вы стали бы Орденом Попугая? Тогда, полагаю, вы рады, что у него не было цыплёнка в качестве питомца.

По какой-то причине, мои слова развеселили только Снейпа.

― Профессор Дамблдор не собирался ничего мне говорить ещё пару лет, но он сказал, что ты уже украла моё детство, так что я смело могу приступать.

Дамблдор поморщился.

Несомненно, Гарри не должен был рассказывать мне эту часть, но у него всё ещё оставалась верность мне. Дамблдор даже, может быть, высказался вовсе не так, но именно так его слова услышал Гарри.

В каком-то смысле он был прав.

В конце концов, Гарри теперь проводил больше времени тренируясь, чем играя в плюй-камни или взрыв-карты. Даже Рон до известной степени тратил на участие больше половины своего времени, хотя он зачастую увиливал и сваливал, дабы заняться чем-то, что казалось ему более весёлым.

Тем не менее, если бы Сириус, в качестве условия использования дома, не настоял бы на том, чтобы Гарри находился здесь, то Гарри, скорее всего, здесь бы и не было. Он бы гнил дома, в компании родственников.

Я слышала обрывки сведений о них, обычно когда Гарри разговаривал с Роном и думал, что их никто не слышит. Я слышала достаточно, чтобы быть о них невысокого мнения.

Некоторые из инцидентов в США потребовали бы вмешательства ювенальных служб. Я не знала, каковы были законы на этот счёт в Англии или Шотландии.

В отличие от Гарри, меня, скорее всего, планировали засунуть сюда при первой же возможности. Ремус был слишком занят, чтобы как следует приглядывать за мной, а в Магической Британии не было другого настолько хорошо защищённого места.