С первого взгляда было совсем неочевидно, что платки чем-то отличаются от обычной ткани. Они были ненормально крепкими, но вряд ли Гермиона станет пытаться порвать свой.

— Это ты сделала? — спросила она. — Использовала заклинания из Сборника Домашних Чар Маргарет?

— Я не пользовалась заклинаниями, — сказала я.

Я не стала говорить, что не использовала магию, потому что это было бы ложью. Насколько я знала, моя способность контроля насекомых была магической. Врать другим людям для меня было в порядке вещей; даже солгать Гермионе можно было при серьёзной необходимости. Но врать о таком — было бы ошибкой.

— Ты сделала его сама? — ахнула она, вновь прикипев взглядом к платку. — Сколько это заняло? Когда ты успела? Это должно было занять целую вечность!

В следующую секунду она обнимала меня, а я стояла, не зная, куда себя деть.

— Я не ожидала ни от кого подарков, — признала я. — Не в этом году. Получить что-то на рождество было полнейшим сюрпризом.

Она улыбнулась, отпуская меня:

— Так значит, у тебя было счастливое Рождество?

— Местами очень даже.

Мой разговор с Грюмом не получил продолжения. Я подозревала, что это потому, что история о нападении никогда не доходила до ушей Министерства. Иначе вокруг уже давно толпились бы люди, обвиняющие меня в том, что я заманила Мальчика-Который-Выжил в лес, чтобы его там убили; и наплевать, насколько по-идиотски бы это звучало.

Грюм поступил умно, поделившись информацией лишь с узким кругом лиц, которым всецело доверял.

Хоть я и провела прошлую неделю под плотным присмотром, мои насекомые исследовали тайные ходы. Я обнаружила лаз, ведущий в заброшенный женский туалет, но пока не сообразила, как его открыть.

Я не стала рассказывать Гермионе о своей встрече с Пожирателями Смерти. Она всё ещё была довольно впечатлительной, и от рассказа о настоящем бое с настоящими Пожирателями у неё могли приключиться кошмары.

Меня поразило, насколько легко мальчишка Поттер перенёс произошедшее. Это несмотря на то, что его натурально пытали. Пусть продлилось это недолго, но я видала и взрослых мужчин, заполучавших от подобного куда более очевидные психологические последствия. Возможно, он был более стоек, или же у него, как и у меня, в жизни случалось такое, на фоне чего произошедшее не воспринималось как конец света.

Это была тревожащая мысль. Общественное мнение утверждало, что мальчик, даром что сирота, живёт счастливой жизнью, спрятанный от сообщества волшебников.

Послушав его редкие замечания во время отработок, я стала думать совсем иначе.

Когда мы шли по вестибюлю, я понизила голос:

— Ты когда-нибудь слышала о существе, похожем на гигантскую змею, которое убивает взглядом?

— А что? — подозрительно спросила она.

— Наткнулась на несколько легенд о чём-то подобном и заинтересовалась, — небрежно сказала я. — Может, поможешь выяснить?

— А что бы ты сделала с чем-то подобным, если бы нашла? — требовательно спросила она.

Вообще-то, я до сих пор не решила, что. Похоже было, что это существо спит под замком; это было логично, на дворе ведь зима. Я была не уверена, холоднокровное оно или нет; дыхание у него вообще-то было тёплым. Просто многие существа на зиму впадали в спячку.

Это была хорошая стратегия сбережения калорий, когда наблюдался их серьёзный недостаток. Проблема была в том, чтобы подсчитать, сколько вообще калорий нужно существу такого размера. Я однажды читала, что африканские слоны должны потреблять семьдесят тысяч калорий в день. Если бы они были хищниками, при переводе на мясо это было бы под сотню фунтов в день.

Когда существо полностью выйдет из спячки, ему что, нужно будет в день съедать мяса, как весит взрослый человек? Насколько опасным и хищным оно должно тогда быть? На эти вопросы я должна была найти ответ, прежде чем решить, убивать его или использовать в качестве союзника.

— Найду ему тёмные очки и поеду в битву на его спине? — усмехнулась я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Рассмеялась:

— Как ты очки на неё наденешь? — спросила она. — У змей же ушей нет.

— Магия, — со знанием дела ответила я.

Я не лгала. Если змея сможет стать нашим союзником, рано или поздно нам придётся увидеть её при свете, значит должен быть способ нейтрализовать её взгляд. Если от неё станут умирать союзники, это сделает её участие в приближающейся битве хуже чем бесполезным.

Наши отработки закончились; меньше всего Дамблдору хотелось, чтобы люди стали задавать вопросы, что мы натворили такого, чтобы схлопотать отработки на каникулах. Наказание, назначенное нам, было ну очень мягким. Я думала, нам баллов начислят, но Грюм и остальные думали совсем иначе.

Если бы стало известно, что я подвергла опасности жизнь Мальчика-Который-Выжил, а потом за это меня наградили, то политически такой шаг очень многие люди бы не поняли. Поэтому нас просто пожурили для проформы; меня это не напрягало от слова совсем.

Поттер, вроде бы, тоже проявил понимание. В конце концов, мы подвергли себя опасности, пусть и не специально.

— Гарри Поттер теперь в нашей группе, — как ни в чём ни бывало сказала я.

— Что? — переспросила Гермиона. — Почему?

— Я провела с ним некоторое время на каникулах. Думаю, он нам подходит, — сказала я. — А с учётом обстоятельств, он — единственный полукровка, который рискует не меньше магглорожденных; его вырастили магглы, и он не знал о Волшебном мире ничего, так же, как и мы.

Гермиона нахмурилась:

— Я думала, Министерство должно было проявить о нём куда больше заботы; в конце концов он — национальное сокровище.

— Он мальчишка, — сказала я. — Такой же, как любой другой. В некотором роде ему пришлось даже похуже, чем нам.

— Хуже, чем тебе?

— Я знала своих родителей, — ответила я. — И они меня любили. После этого очень непросто стать плохим человеком.

— И ты думаешь, он может?.. — спросила она.

— Я думаю, он может расшибиться, как жук об лобовое стекло, — сказала я. Это была метафора, которая до большинства чистокровных бы просто не дошла; но Гермиона, конечно, поняла.

Она поджала губы:

— Он сможет держать наши встречи в секрете ото всех, даже от своего друга Уизли?

Она была права. Гриффиндорцы, казалось, были помешаны на храбрости и славе. Поэтому они куда вероятней, чем ученики других факультетов готовы были рассказывать всякое. Особенно, если речь шла об их достижениях.

Младший мальчишка Уизли, кажется, больше любил развлекаться, и мотивации вступать в нашу группу не имел. Хуже того, у него, кажется, было предубеждение против слизерницев. И пусть основания для этого были железные, я была не уверена, сможет ли он смириться с моим участием в той же группе.

— Я уже сообщила ему, что случится, если не сможет, — сказала я.

Я оставила невысказанную угрозу висеть в воздухе; вообще-то я просто пообещала ему рассказать Снейпу о чудовище в подземельях Хогвартса. Поттер со Снейпом никогда не ладил и был уверен, что тот порежет змею на ингредиенты чисто в пику ему.

Нет, мальчишке Уизли Поттер ничего не скажет. А вот хватит ли у него мозгов не притащить кого на хвосте — совсем другой вопрос. Впрочем, на этот случай у меня тоже были заготовлены планы.

Чем дольше продолжались наши занятия, тем выше был шанс, что нас раскроют. Чудом было, что этого не случилось до сих пор. И самым умным в данной ситуации было самим заявить о себе — в каком-то смысле это будет лучше воспринято обществом.

— Думаю, если нас раскроют, нужно будет организовать что-то типа подпольного дуэльного клуба, — сказала я.

— А?

— А потом, может быть, легализуем его постепенно, — сказала я. Или, может быть, создать сразу официальный и убедиться, что никто не в курсе, что идея наша.

В конце концов, могут найтись люди, которые бойкотируют данное начинание просто потому, что оно связано со мной. Лучше будет, если на первый взгляд инициатива будет исходить от профессора.