Моим боевым товарищам и

командирам посвящается

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

День 11 августа 1999 года представлялся очередным непримечательным днём армейской службы в нашем отдельном разведывательном батальоне в составе мотострелковой бригады.

Мы располагались в одном из южных регионов страны, где жара начинается примерно в шесть часов утра, а заканчивается (что тоже довольно относительно) в десять-одиннадцать часов вечера. С утра до вечера на небе – ни облачка, горячий ветер гоняет по степи ковыли и перекати-поле, но всё-таки даже такой ветер приносит спасение от дикой жары.

Три казармы батальона располагаются в самом углу территории бригады, будто спрятавшись от остальных частей большого войскового соединения. Всего же в бригаде насчитывалось полтора десятка разных подразделений по родам войск: несколько мотострелковых батальонов, батальон связи, артиллерийский и реактивный дивизионы, танковый, сапёрный батальоны, материального обеспечения, наш разведывательный батальон и некоторые отдельные подразделения, по количеству личного состава не дотягивающих до батальона, такие как рота радиационной, химической и биологической защиты, отдельная рота специального назначения. Казармы простираются вдоль периметра огромного плаца, на котором помещается весь личный состав бригады.

На утреннем батальонном построении командованием нам был изложен план занятий, который кроме обычных физических, тактических и теоретических упражнений включал в себя ночные стрельбы на полигоне, что было необыкновенно увлекательно и интересно. В распоряжении нашей части есть два полигона: так называемые «ближний» и «дальний». Ближний полигон, его ещё называют «милицейским», поскольку на нём также стреляют милиционеры из города, находится на расстоянии всего семи километров от воинской части и поход на этот полигон мы воспринимаем, как лёгкую прогулку. Дальний полигон располагается на расстоянии тридцати километров от части, и выходы к нему, а ходим мы только пешком, особенно в жару всегда воспринимаются серьёзным испытанием. Однако никто никогда не жаловался на это – напротив, все рады были уйти из расположения части и в очередной раз испытать себя на марше. Совсем недавно мы делали пристрелку оружия на ближнем полигоне, и теперь нам хотелось проверить оружие в условиях ночных стрельб.

Весной этого года перед каждой из трёх казарм нашего батальона высадили однолетние быстрорастущие растения, названия которых никто никогда не знал. Знали лишь то, что было знать необходимо – поливать эти растения дважды в день: утром и вечером. Жители южных регионов знают, почему поливать садовые растения нужно именно ранним утром или поздним вечером – чтобы не сжечь на солнце их листву. Если же деревья и можно поливать днём, то ни в коем случае нельзя опрыскивать, поскольку жаркое и беспощадное полуденное солнце просто спалит их. К августу наши растения вымахали уже под два метра, с тонкими, но прочными стеблями и широкими раскидистыми листьями тёмно-бордового цвета с переливами более светлых тонов – необыкновенно красивые!

В обед случился довольно курьёзный и весёлый эпизод, но только по меркам нашей уныло-тягучей армейской жизни. На три казармы разведывательного батальона приходится всего лишь один поливочный шланг и хранится он в казарме нашей роты. По этой причине утром и вечером первыми поливали свои растения, естественно, мы, те военнослужащие, которые в это время несли службу в наряде по роте. Как обычно в этот день растения были политы утром у нашей казармы и у казармы десантников слева. Дневальные из первой роты забыли полить свои растения и на утреннем построении перед завтраком командир первой роты не преминул сказать об этом своему подразделению. Правда, почему-то, сказал он об этом именно на построении, где дневальные, как и дежурный по первой роте, отсутствовали, поэтому слова командира об отсутствии полива не были услышаны и по какой-то причине не были переданы дежурному сразу после утреннего построения.

Впоследствии уже в обед командир первой роты опять обратил внимание на то, что растения не поливались, и на этот раз разразился руганью в отношении ничего не подозревавших солдат, несших службу в наряде по роте. Чтобы исправить недоразумение один из дневальных сбегал в нашу казарму, взял шланг и быстренько не просто обильно полил корни растений, но и зачем-то опрыскал пышную и раскидистую их листву. Это в полдень-то! В такую дичайшую жару! Растения мгновенно скукожились под палящим солнцем, что вызвало насмешки в адрес дневальных со стороны других солдат. Командир первой роты заметил это только во время тихого часа и только поэтому никто не услышал, как он ругался.

Само введение тихого часа было довольно удивительным. В армии и представить было нельзя, чтобы солдат спал в какое-то время суток, кроме ночи. Но это лето выдалось просто беспощадным. Говорят, в нескольких подразделениях случались обмороки от теплового удара (в нашем батальоне ничего такого не было, даже среди новобранцев), у кого-то кровь шла носом. Тем не менее, в нашем разведывательном батальоне до обеда проходили занятия по тактике, несмотря ни на какую жару. Но в один прекрасный день командование бригады приняло решение о переносе подъёма на один час раньше, а отбоя – на один час позже; освободившиеся два часа нам выделяли на отдых после обеда. С радостной ностальгией все военнослужащие по призыву вспомнили детский сад.

Несколько дней назад в газете «Красная Звезда» мы прочитали новость о том, что 11 августа произойдёт солнечное затмение, а накануне об этом даже сообщили по телевидению. Причём ожидалось не только затмение, но и парад планет, то самое астрономическое явление, при котором некоторое количество планет Солнечной системы выстраиваются в один ряд. Некоторые из нас даже приготовились наблюдать за этим событием – нашли плоские стеклянные осколки и закоптили их на огне, чтобы глазам не больно было смотреть на солнце сквозь стекло. Это явление ожидалось с нетерпением, как хоть какое-то разнообразие посреди армейской рутины.

День подошёл к семнадцати часам и жара немного спала. Обычно в это время солнце жарит всё ещё сильно, но именно в этот день оно сбавило свои обороты и в одну минуту стало не только менее жарким, но и каким-то тусклым. Сразу же обратив на это внимание, я почему-то подумал о грядущем дожде, который пришёлся бы весьма кстати. Свободное время перед ужином многие из нашей роты проводили на улице: кто-то чистил обувь ваксой, кто-то курил, кто-то просто стоял на крыльце, спасаясь от духоты казармы. Я же взял у дневального тот самый поливочный шланг и окатывал голову прохладной водой. Только сейчас я заметил, что наши сослуживцы из соседней казармы разведывательно-десантной роты и другие солдаты на плацу подолгу и пристально смотрят вверх через какие-то приспособления. Наконец, я вспомнил, что сегодня солнечное затмение.

Многие из нашей роты уже выбежали с осколками затемнённых стёкол на асфальтовую дорожку перед казармой, откуда было лучше всего наблюдать за Солнцем. Я спросил у кого-то из своих сослуживцев осколок и стал смотреть. Луна закрывала солнечный диск примерно на четверть и именно от этого дневной свет на улице стал таким, каким он бывает перед дождём.

Понаблюдав четверть часа за этим, безусловно, захватывающим астрономическим явлением, солдаты бóльшею частью стали заниматься своими делами, собственно, тем, чем были заняты до затмения. Я к этому времени уже привёл себя в порядок, был готов к ужину и в оставшееся до построения время решил понаблюдать за затмением – нечасто такое бывает. Приспособление для наблюдения мне одолжил сослуживец из нашей роты, Володя Шварцман. Он был потомком немецких поселенцев с Алтая, как говорил он сам, хотя были ли там когда-то немцы на поселении – никто из нас не знал и, как мне кажется, это обстоятельство вообще никого не интересовало. Его внешний вид олицетворял собою непоколебимое спокойствие, благодушие, сытость и довольство жизнью – этакий среднестатистический бюргер времён образования германской империи. Фамилию его часто коверкали, называя то штурмбаннфюрером, то штрейхбрекером, то ещё как-нибудь иногда из-за действительной для кого-то трудности произношения его фамилии, а иногда и просто для того чтобы подразнить. Отдав мне затемнённое им над огнём стекло, Володя сказал как-то беспечно и буднично: «После Солнечного затмения обычно случаются всякие катаклизмы или несчастья». Многие услышали его слова, но никто не посчитал нужным ответить.