— Нашу дочь похитил охранник?! — Грибанов вскочил с места, вслед за ним со своих мест повскакивали женщины, но Вадим жестко остановил:

— Её похитили два охранника — Алексей и Павел.

— Их надо немедленно брать! — скомандовал Грибанов.

— Надо немедленно ехать за Кариной! — вскричала Лидия Сергеевна.

— За охранниками установлено наблюдение. А с Кариной ничего не случится, не беспокойтесь, — очень спокойно, совершенно неподобающе ситуации, произнес Вадим. — И вообще, — он обернулся к Грибанову, — вы ведь хотите знать, кто все это организовал?

Глава семьи медленно опустился на стул. Вслед за ним буквально рухнули на диван женщины.

— Кто? — процедил Грибанов.

— Тот, у кого каркает мобильный телефон, — со странной усмешкой сообщил Казик.

Грибанов прищурился и уставился на Аркадия Михайловича так, словно разом обрёл жуткую близорукость, но не успел еще приобрести очки.

— Что значит — каркает?

— Да почти как настоящая ворона. Вот именно. Мы сегодня днем с Вадимом Юрьевичем общались с одной дамой, так во время нашего не очень приятного общения у этой дамы на столе защебетала птичка. Очень, замечу вам, мило и естественно, прямо как в лесу. А это вовсе и не птичка была, а мобильный телефон. Н-да… А у вас вдруг вороны закаркали. Вы ведь это слышали?

Грибанов наморщил лоб.

— Слышали, слышали, и не только вы. И кое-кто в вашей семьей даже некий страх испытал. Вроде как ворона — знак несчастья. А на самом деле, вороны к вам сюда сто лет не залетали. Но кто разберется: никогда не залетали, а сегодня объявились. Вот если бы у вас в квартире неожиданно марш Мендельсона заиграли, тогда да, тогда странно, потому как за вашими окнами уж точно никакого дворца бракосочетания нет. А ворона — птица такая, и залететь могла.

— Что он такое говорит, Саша? У нас дочка!.. А у него вороны! — Лидия Сергеевна изумленно уставилась на мужа.

— Это не у меня, а у вас вороны, Лидия Сергеевна, — с нежнейшей улыбкой сообщил Аркадий Михайлович. — У вас лично, голубушка. В вашем мобильном телефоне.

— У меня?! — Лидия Сергеевна то ли всхлипнула, то ли хихикнула.

— У вас, у вас! Разумеется, не в том телефоне, по которому вы обычно звоните, а совсем в другом, о котором до недавнего времени в вашей семье никто не знал. Но о котором совершенно случайно узнали, потому что именно он оказался неожиданно под рукой, когда понадобилось продиктовать номер журналисту. Этот номер наверняка записан на какое-нибудь чужое имя, а связываетесь вы по этому телефону с похитителями вашей дочери. Так сказать, всегда имеете свежую информацию и держите своих компаньонов в курсе.

Лидия Сергеевна откинулась на спинку дивана и схватилась за грудь — пышную грудь, которая заколыхалась, словно холмы при землетрясении. Получилось выразительно, но чересчур театрально.

— Саша! — вскрикнула она умирающим голосом. — Что он такое говорит?!

Грибанов ошалело посмотрел на жену, на Казика и сфокусировался на начальнике службы безопасности.

— Он все верно говорит, — коротко кивнул Вадим, стараясь даже краем глаза не зацепляться за Лидию Сергеевну. — Покушение на Карину организовала ваша жена. Если вы распорядитесь, то… я найду телефон. Он где-то у вас в доме. Скорее всего, в комнате Лидии Сергеевны, или в её сумочке, или ещё где-то поблизости. В любом случае я запомнил номер, когда журналисту его диктовали, и, если понадобится, узнаю номера всех исходящих и входящих звонков. Уверен, там будет номер Алексея. Но лучше… если Лидия Сергеевна сама…

— Ложь! — закричала Грибанова, но уже не умирающе, а яростно. — Это ложь!

Она даже попыталась взметнуться над диваном, но Екатерина Иннокентьевна вдруг с силой схватила её за локоть:

— Сядь! — После чего произнесла усталым, но твердым голосом: — Извольте объясниться, господа.

— Да-да, с вашего позволения, попытаюсь я, — вспомнил про свою "первую скрипку" Казик. — Вы не возражаете, Вадим Юрьевич?

Борисевич не возражал. В конце концов, он добровольно отказался "пиликать", согласившись при надобности бить в "барабан".

— Вы знаете, — начал Казик, обращаясь не к женщинам, а к главе семьи, — с определенного момента нас с Вадимом Юрьевичем постоянно стал волновать один нюанс. Вроде бы совершенно несущественный нюанс, по крайней мере так казалось поначалу. Почему похитители звонят вам исключительно на домашний телефон? Нет, мы, конечно, понимали, почему не на мобильный.

Но почему не на работу? Почему именно домой? И диск с видео всегда передают вам, когда вы опять-таки дома? Допустим, это прихоть похитителей. Но какое удивительное попадание именно на то время, когда вы непременно дома и непременно дома вся ваша семья, которая разом оказывается в курсе всего происходящего. Согласитесь, весьма занятное совпадение. Именно оно в конечном счете натолкнуло на мысль: а может, время похитителям кто-то подсказывает? Но кто это способен сделать? Только кто-то из членов вашей семьи. Опять же позвольте вопрос: кто, Александр Дмитриевич, предложил обсуждать всю ситуацию с девочкой на домашнем совете, а?

Грибанов сосредоточенно уставился на свои сомкнутые в "замок" руки, несколько секунд помолчал и процедил:

— Кажется, Лида…

Лидия Сергеевна попыталась издать какой-то звук, но Аркадий Михайлович не дал:

— Нисколько не сомневаюсь. Лидии Сергеевне обязательно надо было контролировать ситуацию. Ей обязательно надо было присутствовать при звонках, при просмотре видеозаписи, при всех обсуждениях и точно знать, что вы, Александр Дмитриевич, и ваши люди будут предпринимать. Кстати, — вдруг словно спохватился Казик, — как вы думаете, почему похитители постарались прервать с вами телефонное общение сразу после того, как поставили этот прибор, фиксирующий место, откуда поступают звонки? Да потому, что их об этом предупредили.

— Ложь… — уже не закричала, а прошептала Лидия, однако отреагировал лишь Казик:

— Отнюдь, отнюдь. Всё очень даже логично. Если Еланцева с Феклистовым ни при чём, если найденное у Вениамина подслушивающее устройство поставила обычная конкурентка, то каким образом похитители узнали, что вы, Лидия Сергеевна, посетите салон и в какое время вы это сделаете? Причем узнали очень даже заранее, потому как к такому делу не готовятся за один день. И опять же, как они определили момент, когда Карину, образно выражаясь, можно брать? Всё это было возможно только в одном случае: если это организовали вы сами. В том числе весь этот спектакль с пролившимся соком и походом в туалет. Или вы верите в телепатию, Лидия Сергеевна?

— Я не верю вам! — воскликнула Грибанова. — Вы — человек Лагутина!

— Это правда, — не очень решительно, но все же "сделал шаг" в сторону жены Александр Дмитриевич.

— Это неправда, — поправил Казик. — Да, меня нанял Виктор Эдуардович. Разве для вас это новость? Но я совсем не его человек. Его человек — Антон Федорович Ряшенцев. И Антон Федорович волею случая — подчеркиваю: совершенно волею случая! — оказался некоторым образом посвящен во всю эту историю с похищением. Вот тут как раз чистой воды совпадение. Ну а дальше… — Аркадий Михайлович выдержал короткую паузу и продолжил, обращаясь исключительно к Грибанову: — Я не хочу разбираться в ваших отношениях с Лагутиным, хотя мне почти сразу стало понятно, что эти отношения, прямо скажем, напоминают хроническую язву. И как раз из-за этих самых отношений господин Лагутин решил обратиться ко мне за содействием. Сильно подозреваю, что, как говорила моя мама, интеллигентнейшая, между прочим, женщина, вы, Александр Дмитриевич, умудрились хорошо нагадить в борщ Виктору Эдуардовичу. И за это он решил нагадить в ваши щи. Я так думаю, что господин Лагутин захотел воспользоваться вашим несчастьем, чтобы уличить вас в финансовой нечистоплотности и деловой непорядочности. И его не столько волновала судьба вашей дочери, сколько деньги, которые с этим связаны. Между прочим, Виктор Эдуардович сразу догадался, что дело ваше пахнет деньгами. Разумеется, мне господин Лагутин представил свой интерес как исключительно достойный и прямо-таки государственный. Но я отнюдь не так наивен, чтобы столь сильно заблуждаться.