— Я не могу! Я никак не могу! — с надрывом повторила Екатерина Иннокентьевна. — Моих нервов тоже не хватит, я тоже всё испорчу, честное слово! Я, конечно, держусь и буду держаться, но… Я слышала карканье вороны… сегодня… вечером… Я так испугалась!

— Ну и что?! — рявкнул Грибанов. — Я тоже слышал! Сегодня! Днем! И что?! Ты никогда не слышала ворон?

— Я никогда не слышала их из нашей квартиры. Это какой-то знак, Саша! Дурной знак, — почти прошептала Екатерина Иннокентьевна.

— Я тоже слышала… кажется… — пролепетала Лидии Сергеевна, и в её глазах отразился испуг.

— Когда кажется, креститься надо! — резко оборвал Грибанов. — На большом дереве, которое в нашем дворе, раньше собирались стаи ворон. Но их оттуда вывели. Возможно, кто-то ещё по старой памяти случайно залетает. А вы обе панику наводите! — Несколько секунд помолчал и произнес: — Черт с ними, с воронами. А всякие предрассудки вообще оставьте, иначе я вас обеих не к психологу, а к психиатру направлю. Но коли с вами и психологом не получается…

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Борисевич. — Я найду варианты, как с этим Казиком состыковаться и его основательно прощупать.

Он не знал, как будет эти варианты искать. На тот момент он просто пообещал — твердо и уверенно. Как и должен был пообещать начальник службы безопасности. А потом всю дорогу до дома думал над этой вроде бы не самой замысловатой задачей, у которой пока никак не находился ответ. Это в книжках герой приходит к подозреваемому, треплется с ним о всякой ерунде, и тот за ерундой выбалтывает самое важное. Казик не выболтает и просто так в руки не дастся — в этом Вадим был уверен. Уверен до того самого момента, пока около подъезда собственного дома вдруг не услышал звонок мобильного телефона, а вслед за ним голос Риты.

Он долго и воистину с наслаждением слушал её взволнованную, полную извинений, опасений и просьб речь. В те минуты он готов был не просто закрутить с Ритой роман, как предлагал Грибанов, но даже почти жениться. Впрочем, вот именно почти.

— Я согласен вам помочь, — произнес Вадим, едва сдерживая ликование. — И я готов завтра встретиться с вашим Казиком и обсудить, что мы будем делать вместе. Только вы больше об этой истории никому ни слова.

— Что вы! — воскликнула Рита. — Я до смерти боюсь людей этого Грибанова! Если они узнают, что я всё рассказала вам, они меня просто убьют!

— Не убьют, — пообещал Борисевич и ухмыльнулся.

Вообще-то он до сих пор удивлялся, как информация, о которой знают столько людей, еще не пошла гулять по городу. Видать, его ребята и впрямь нагнали большого страха.

Лежа в постели и глядя в потолок, Вадим еще раз прокрутил в голове весь разговор с Ритой, а заодно варианты намеченных сценариев своего завтрашнего общения с Казиком, и решил, что день выдался хоть и тяжелый, но продуктивный. И сведения Гапонова тоже, в общем-то, радовали. Он спросил самого себя: с чего бы вдруг? Поерзал в постели и признал: потому что нападение мотоциклистов и просьба самой Риты всё больше и больше уводят подозрения от самой Еланцевой.

Она совершенно не интересовала его как женщина. Он не собирался выполнять указание Грибанова. Но ему почему-то с облегчением думалось, что, скорее всего, не придется хватать Риту за ее длинный, какой-то не по возрасту "хвост" и призывать к ответу.

…В восемь утра раздался звонок Грибанова.

— Эти сволочи придумали новый фокус. Они позвонили и сказали, что около въезда во двор, под деревом у ворот, для меня лежит пакет с видеозаписью Карины. Я ничего не смог у них выяснить, они сразу отключились.

— Вы взяли пакет? — поспешно спросил Борисевич.

— Взял! И уже посмотрел! Там действительно видеозапись Карины, с датой и временем. Они записали её сегодня в шесть утра.

— Вы спятили! — мгновенно забыл о субординации Вадим.

— Что значит — спятил?!

— Вы ни в коем случае не должны были даже прикасаться к пакету!

— Не будь идиотом! — рявкнул Грибанов. — Они не будут мне подбрасывать взрывчатку! Если у меня отвалится башка, у них отвалятся деньги!

— Всё равно! Вы ничего не должны брать сами! — упёрся начальник службы безопасности, понимая, что, в общем-то, шеф прав. — Мы не знаем, какая дурь у них на уме.

— У них нет дури, у них есть ум, — раздраженно признал Грибанов. — Они сообразили, что ты можешь напичкать мои телефоны всяческими техническими прибамбасами, и если они дальше будут трепаться, вычислишь, откуда они выходят на связь. Поэтому и трепались буквально пару секунд. Готов поспорить, что ничего путного твои ребята засечь не смогли.

Борисевич спорить не собирался. И не собирался признаваться в собственных проколах. В целых двух проколах, один из которых он мог предусмотреть, а второй — никак. Технические "прибамбасы" установили с запозданием, а надо было это сделать сразу после похищения Карины. Впрочем, это всё равно пока мало что давало. Похитители звонили с таксофонов. Схему их размещения служба безопасности добыла, но пока толку от этого почти никакого не было. И вообще похитители изменили технологию общения явно по другой причине. Можно один раз вывести девочку из укрытия, второй… но ведь постоянно делать это не будешь. Гораздо проще и надежнее записать её на видеокамеру с датой и временем.

Так что запоздалая операция с телефоном — это, конечно, прокол, но не смертельный.

А вот второй прокол и вовсе из категории трудно предсказуемых. По периметру дома служба безопасности установила видеонаблюдение всего двора. Огороженного, между прочим, двора. Но похитители подбросили пакет в нескольких метра от этого ограждения, уже в "мертвой зоне". Что ж, они действительно не дураки и заранее определили, до каких пределов распространяется территория видимости. И тут на любую подстраховку Борисевича они придумают свою. Сунут, к примеру, пакет в камеру хранения на вокзале.

— Ты чего молчишь? — спросил Александр Дмитриевич.

— Думаю…

— Собираешься установить наблюдение в окрестностях моего дома? Чушь! Они второй раз по тому же сценарию ничего мне подбрасывать не станут.

— Не станут, — согласился Вадим. — Это тупиковый вариант.

— А какой не тупиковый? — зло проговорил Грибанов.

— Я сегодня встречаюсь с Казиком. Еланцева наняла его и меня для расследования похищения.

— Еланцева?! Наняла?! Тебя и этого психолога?! Она хочет узнать, кто похитил мою дочь?! — изумился Грибанов.

— Она боится за свой салон. И она хочет узнать, почему всё это случилось в её салоне.

— Она ненормальная или очень хитрая?

— Она вообще может быть здесь ни при чем.

— Да ну?! — Из телефонной трубки брызнул яд.

— Я пока не разобрался. — Вадим поморщился.

— Так разбирайся поскорее! — приказал шеф.

Встреча была назначена на половину одиннадцатого в кафе недалеко от салона. Рита предлагала собраться у неё дома, но Казик выбрал "нейтральную территорию". Борисевич не возражал, даже наоборот, "нейтральная территория" устраивала его гораздо больше. Он придумал три разных сценария, но все они предполагали, что через некоторое время Риту следует "отстегнуть". В смысле избавиться от её общества, оставшись с психологом наедине. Вот именно вдвоем в общественном месте, а не втроем с Маргаритой в интимной обстановке. Кафе в этом плане подходило вполне, поскольку выпроводить, даже под самым благовидным предлогом, хозяйку из собственной квартиры было бы и неприлично, и подозрительно.

На подъезде к кафе Вадим получил информацию: Казик уже на месте, Еланцева ещё в пути. Её задержал неизвестный мужчина, которому она подробно объясняет, где находится областная больница. Неизвестный мужчина был запланирован заранее — Борисевичу нужны были буквально несколько минут, чтобы в отсутствии Маргариты изобразить удивление от неожиданной встречи с психологом.

Удивление получилось мастерски. Вадим сразу заметил Казика за столиком в углу, слегка смутился, однако не стал изображать, будто видит психолога впервые, вежливо кивнул и прошествовал в другой угол. Теперь можно было быть относительно спокойным за то, что Аркадий Михайлович не станет при Маргарите восклицать: "О! Да мы вчера познакомились!"