— Что именно сказал тебе Нэсс?
— Демон задери, Йоэль, разве это имеет значение теперь? - К Рэну возвращается его привычное раздражение, и я мысленно с облегчением выдыхаю.
Что делать и как разговаривать с Рэном-задирой я уже хорошо знаю, а вот как обращаться с Рэном-влюбленным олухом - нет. Было бы замечательно, если бы тот, второй, больше никогда не покидал свой розовый замок.
— Разве бы я спрашивала, если бы не имело? – В играх, где не замешаны настоящие чувства, мне почти нет равных. И изобразить фальшивое волнение не составляет труда. Расшибусь – но заставлю его выложить все, что он знает. – От Нэстрина очень многое зависит, но, конечно же, ты понимаешь, что я не могу любить его…
Нарочитая двусмысленная пауза делает свое грязное дело. Когда человек хочет что-то додумать – он непременно ухватиться за любой повод, чтобы сделать это. Такова наша природа: мы всегда без оглядки верим в то, во что очень хотим верить, даже если это противоречит законам логики и здравого смысла.
— Сказал, чтобы я к тебе не приближался и на шаг, - нехотя бубнит Рэн. – Такое чувство, будто ты его невеста. Я почти уверен, что он ревнует.
Нэсс – и ревнует… меня?
Мне стоит больших усилий не рассмеяться прямо ему в лицо. Иногда влюбленные мужчины так глупы. И кто вообще сказал, что ревность – это мило? На мой взгляд, так противно и отвратительно, особенно когда вот так – на пустом месте, беспочвенно только потому, что кто-то там сказал держаться от меня подальше.
Но рассмеяться сейчас будет слишком грубо, даже для меня. Поэтому я откашливаюсь в кулак, напускаю на лицо серьезный вид и даже задумчиво киваю. Пусть думает, что угодно. После того, как он со мной обошелся на балу и после сегодняшних откровений, не вижу смысла жалеть его чувства.
— Что ж, я рада, что мы все выяснили. – Я поднимаюсь и отряхиваю платье. – Спасибо, что рассказал о Тэоне.
— Йоэль, постой…!
Рэн подается следом и даже пытается схватить меня за руку, но я успеваю увернуться. Вот только настырного дурака так просто остановить. Еще один рывок – и его пальцы смыкаются у меня на запястье, прямо поверх проклятого браслета. Пробую вырваться снова, но шипы вонзаются глубоко в кожу, прокусывая до крови. Я и рада бы зареветь, но вместо этого от всей души поминаю всех демонов сразу. Ну то есть, я перечисляю их имена в громком вопле.
— Взошедшие, Йоэль, я не…
— А ну-ка убрал от нее руки, - гремит совсем рядом знакомый голос.
Я вскидываюсь, тяну руку, отчаянно моля Взошедших вложить в голову Рэна хоть каплю благоразумия, чтобы он, наконец, оставил свои попытки что-то мне доказать. Потому что Ашес даже в обличии библиотекаря выглядит очень грозно. Если не сказывать – убийственно.
— Я сказал – убрал от нее руки, - повторяет кронпринц, приближаясь к Рэну шаг за шагом.
Увы, чуда не происходит - и Рэн остается стоять там же. Руку он убирает, хоть теперь это уже не имеет значения, потому что как бы я не пыталась скрыть последствия его «любви», кровь уже испачкала рукав моего платья. Рэн же продолжает творить глупости, за каким-то дьяволом начав толкать меня себе за спину. Ох, бедолага, знал бы, от кого он меня защищает, наверное, не вел бы себя, как полный олух.
— Тебя забыл спросить, - высокомерно бросает Рэн, с нарочитым хрустом складывая руки в кулаки.
Звучит это как вызов, и даже когда я пытаюсь как-то влезть между ними, этот осел продолжает толкать меня за спину, как будто именно там меня не достанет даже сам засранец Ниберу!
Ашес на все это отзывается кривой улыбкой и делает еще шаг навстречу. Рэн больше не ждет, пока противник подойдет ближе, и с наскока замахивается для удара. Кулак со свистом рассекает воздух, но проходит рядом с ухом Ашеса, порвав лишь воздух. Кронпринц, не мешкая, хватает Рэна за плечо, поднимает над землей на добрый метр – и запросто швыряет обратно на землю, словно тот какая-то соломенная кукла, которая ровным счетом ничего не весит. Рэн со стоном падает на спину, пытается встать, но Ашес нависает над ним, придавливает грудь коленом и щедро, коротким тычком, бьет прямиком ему под нос.
Я морщусь от характерного хруста сломанной кости.
— Эстрани не хотела, чтобы ты ее лапал. - Кронпринц затыкает Рэну рот, чтобы тот не пугал округу своим воем. – И ясно дала это понять. Подойдешь к ней еще раз – я тебе каждую кость сломаю, одну за другой, и не стану торопиться, чтобы как следует насладиться твоими мучениями. Понял?
Рэн что-то мычит - и Ашес еще сильнее вдавливает колено ему в грудь. Будь он в своем истинном обличии – уже бы давным-давно раздавил несчастного Рэна как жука.
Может показаться, что я бессердечная, потому что никак не пытаюсь вступиться за своего бывшего «господина», но мое невмешательство продиктовано лишь благоразумием. Как бы тепло ни был расположен кронпринц к моей несчастной судьбе, перечить ему я не собираюсь даже под страхом смерти. Достаточно одного раза, которым, уверена, я как раз исчерпала весь лимит его терпения. Кроме того, мне в самом деле крайне не понравилось, что Рэн так бесцеремонно, будто бесправную вещь, хватал меня.
— Кивни, если понял. – Ашес не без отвращения поглядывает на заливающую его руку кровь из носа Рэна.
Бедняга кое-как качает головой.
— Убирайся отсюда, пока я не передумал.
Принц поднимается и, пока Рэн еще не успел унести ноги, ловит его за воротник, тщательно вытирая окровавленную ладонь о его форменный пиджак.
— И я бы не советовал тебе жаловаться, - предупреждает вслед ковыляющему где-то между деревьями Рэну. – Если не хочешь, чтобы вся академия узнала, что отпрыску Старшей крови навалял низкокровный.
На самом деле я даже не сомневаюсь, что стыд будет держать рот Рэна на замке лучше всякой угрозы, но свои соображения тоже благоразумно держу при себе.
Мы выдерживаем паузу, пока не становится ясно, что Рэн действительно ушел. Ашес тянется к шее, сжимает пальцы на едва заметном ошейнике. На миг мне кажется, что он плюнет на все и сорвет артефакт, но кронпринц сдерживается. Выдыхает и оглядывается на меня с немым укором.
Просто счастье, что он не появился на пару минут раньше и не увидел, как Рэн меня поцеловал. Уверена, тогда бы последнего не спасло даже громкое имя.
Вот почему так: мне совершенно плевать на ревность Рэна, и я только что сама же окрестила всех ревнивцев дураками, но стоит подумать о том, что и Ашесу не по душе, что меня трогают другие мужчины…
«Дура ты! - Внутренний голос дает мне звонкую мысленную затрещину. – Размечталась. Совсем из ума выжила от одного поцелуя!»
— Очень больно? – Ашес кивает на мою руку.
Кровь сочится из-под браслета и пачкает землю вокруг моих башмаков. Я отрицательно мотаю головой, тянусь к внутреннему карману пиджака и разочарованно вздыхаю: как всегда, забыла платок. Я знаю наизусть тайные письмена, но не могу запомнить такую мелочь.
— Сядь, - приказывает Ашес, и я послушно опускаюсь на скамейку.
Он присаживается рядом на корточки, достает свой платок. Пальцы на моем запястье смыкаются накрепко, но движения, которыми Ашес стирает кровь, мягкие, словно он изо всех сил старается не причинить мне боль.
— Надо было ему яйца отбить, - сокрушенно бормочет кронпринц, складывая платок в подобие жгута и перевязывая мою руку ниже браслета. – Ох, прости мою грубость, эстрани.
Конечно, если вы благородная наследница Старшей крови, то нельзя хихикать над подобными высказываниями, которые уместны среди солдатской братии, но никак не в разговоре тет-а-тет. Но я все-таки Безымянная, так что без стеснения, от всей души, хихикаю над его злостью. Небольшая порция расслабления после напряженного и переполненного странными разговорами дня.
— Прости, что не могу открыто за тебя заступиться, Йоэль, - бормочет Ашес. Складывает руки у меня на коленях и упирается в них лбом. – Ненавижу чувствовать себя таким беспомощным.
— Ни один мужчина никогда не вступался за меня, - шепотом признаюсь я. И почему вдруг голос сел? И что это за бестолковое иррациональное желание расплакаться? Я же не кисейная барышня. – И точно не обещал оторвать обидчику… мужскую гордость!
