Получив первое тревожное сообщение от своих соглядатаев, сатрап Митридат собрал военный совет. Командир греческих наемников Мемнон советовал не принимать открытого боя, медленно отступать, изматывать боями наступающего противника и оставлять позади себя безжизненную землю. Людей и скот уводить, все съестные припасы увозить. Через некоторое время войско Александра станет голодать, а лошади падут и будут съедены. Вот тогда нанести решающий удар. Митридат всех выслушал, но решил по-своему: дать бой, тем более войск у него хватало, и верноподданнически доложить о победе Дарию. И наилучшим местом мнивший себя полководцем Митридат счел берег реки Граник. Правый берег ее довольно крутой, препятствующий переправе войск противника. А еще переправе будут мешать лучники. Они успеют выпустить по воинам Александра сотни, тысячи стрел. А на самом берегу тех, кому повезет переправиться, будет ждать конница и греческие наемники-гоплиты. Своим пехотинцам – кардакам – он не очень доверял. И Митридат на военном совете объявил решение: дать бой. После полудня войска сатрапа стали выдвигаться навстречу армии Александра.
Лазутчики Александра известили, что навстречу ему продвигается крупная по численности, почти равная армии Александра группировка Митридата. Под председательством молодого царя в походной палатке состоялся военный совет. Александр выслушал все мнения. Последним, по традиции, говорил старший – Парменион.
– Войско Митридата многочисленно, и если он займет берег Граника раньше нас, перейти реку не удастся. Потери будут велики. На другой берег едва ли выберется каждый второй. Наши илы будут расстроены, не смогут занять боевой порядок и будут смяты, сброшены в реку.
Когда Парменион замолчал, наступила тишина. Все ждали, какое решение примет Александр. Парменион – опытный полководец, и к словам его стоило прислушаться. Александр долгое время хранил молчание, раздумывал. Если он проиграет первый бой с персами – это плохое предзнаменование. Но и в Персию, давнего врага греков и македонян, он привел армию не для того, чтобы уклоняться от боя, бегать, как трусливый заяц.
– Мы будем биться, – поднялся он. – Выступаем!
Персы сами определили позицию – на высоком берегу реки. Единого командования у армии Ахеменидов не было, но старшим по опыту и численности своих людей считали Арсита, сатрапа Фригии. Он расположил конницу вдоль берега. В первых рядах он поставил лучников, за ними – немногочисленных тяжеловооруженных всадников, а во втором эшелоне, за правым своим крылом, – отряд греческих наемников под командованием грека Мемнона, причем на склоне холма, немного в отдалении от конницы, тем самым фактически исключив наемников из боя. А греки были самой боеспособной частью персидского войска.
Когда Александр с войском дошел до реки, персы уже стояли. Пришлось разворачиваться в боевые порядки с марша. На левом фланге войска Александра стояла фессалийская и греческая конница из союзников. По центру – фракийская пехота, затем по фронту – филы[3] Кратера, Минагры, Аминты, на правом – филы Пердики. Во втором эшелоне стояла македонская фаланга. Перестроение совершалось быстро. Персы громогласно осыпали войско Александра насмешками. По численности армии на противоположных берегах были равны. На самом правом фланге стояли гетайры Филоты и корпус щитоносцев Никанора. Конницей на левом фланге командовал Парменион.
С точки зрения Алексея, место для битвы было подобрано Александром неправильно. Его войску надо было переправиться на другой берег, причем крутой, да под массовым обстрелом лучников-персов. И форсирование реки, и обстрел предполагали потери. Из истории он знал, что битва завершится победой. Сам он, командовавший в Византии войском, на такую авантюру не решился бы. Но он – не Александр. Тот виден был обеим армиям в своем золоченом шлеме, в белой тунике с красной полосой. Плюс блестящая кираса, отражавшая лучи солнца. Не заметить царя было невозможно. Тем более возглавлял он двойную по численности илу в четыреста человек, называемую царской, состоящую из телохранителей. Рядом с царем восседал на коне начальник личной охраны Клит Черный.
Александр поднял меч и первым направил коня в реку. За ним ринулись другие всадники. Кавалерия пошла наискосок, борясь с течением воды. Александр с правого фланга своего войска явно метил в центр персидского. С противоположного берега тут же полетели стрелы. С шелестом падали они вниз как железный дождь, и многие стрелы находили свои жертвы. Алексей видел переправу своими глазами, действие разворачивалось почти напротив него. Тут же был отдан приказ выступать.
Греческие воины, выставив копья, двинулись к реке, ускоряя шаг. Труднее всего было перейти реку. Бурный поток сбивал с ног. Алексей перевернул копье железным концом вниз, упирался им между камней. Копье давало хоть какую-то опору. Глядя на него, другие гоплиты стали поступать так же. Что творилось на другом берегу, уже не было видно: высокий склон ограничивал видимость. Стрелы персов падали все реже, из чего Алексей сделал вывод, что конница Александра добралась до лучников. Лучники составляли значительную часть конницы персов, не имели мечей, а для защиты использовали легкий, полумесяцем, щит.
Тяжелая конница македонян врубилась в ряды персов. Пролилась первая и обильная кровь. Звон мечей, глухие удары по кирасам, разноязычные крики людей, стоны раненых, ржание лошадей – все звуки слились в грозный шум битвы. И над схваткой повисло желтое пыльное облако, поднятое копытами коней.
Филы греков, а рядом с ними филы других пехотинцев строились в боевой порядок – фалангу. Но наступать им не давала сражающаяся конница. Но вот постепенно, метр за метром, персы стали отступать, не выдерживая напора. А войско Александра переправлялось, все прибывая на этот берег. Уже и македонская фаланга, стоявшая в начале битвы в тылу всех войск, форсировала реку.
Фессалийская конница ударила по правому флангу персов, стала обходить. Персидские военачальники, Митридат и Арсит, решили, что конница Александра обходит и хочет ударить в тыл, где были лишь персидские легковооруженные всадники. Отдали приказ отступить, выровнять линию обороны. Но в бою перестроить войска сложно, а подчас невозможно. Перегруппировка привела к отступлению, а потом и к бегству. Алексей видел, как телохранители вывели из боя, окружив со всех сторон, Александра. Шлем его был помят, кольчуга повреждена, забрызгана кровью. И непонятно, чья кровь – царя или вражеская? Уже после боя выяснилось: царь был легко ранен в руку, но в ситуации был критической, со всех сторон наседали персы, страстно желая убить Александра. Положение спасли телохранители во главе с Клитом Черным: прорубились через персов и уберегли Александра от гибели.
Конница Александра бросилась преследовать конницу персов. На поле боя лежали трупы. Много трупов – воинов, лошадей. Персы явно проигрывали сражение, но на склоне холма стояли еще незадействованные в бою греческие наемники Мемнона. Они не дрогнули, были готовы к бою. На них двинулась вся пехота Александра – македоняне, союзные греки, греки-наемники. Численность отряда Мемнона была немногим больше четырех тысяч гоплитов. Отлично обученные и вооруженные, они представляли серьезную силу.
Алексей шагал в первом ряду фаланги. Его охватывало пьянящее чувство предстоящей схватки: бушевал в крови адреналин, гулко билось сердце, вспотели ладони, держащие оружие. Все же бился он на мечах давно, сотни лет назад, и вроде так недавно. Мерно вышагивающая фаланга войска Александра перешла на бег, желая использовать силу инерции, вломиться в строй противника, сбить с ног. Фаланга сильна своим строем, когда воина прикрывают его товарищи слева и справа. Стоит нарушить строй, и битва превращается в схватку двух противников, где каждый сам за себя.
Алексей набежал на грека, щитом отбил его меч, сам нанес сверху два удара, но грек успел подставить свой щит. Алексей улучил момент, когда противник поднял щит, ударил его ногой по колену. Пинок был сильный, грек не ожидал подвоха, рухнул на колено, приоткрылся. Алексей рубанул его по шее мечом, и грек рухнул. Теперь вперед, на шаг, на два. Удар мечом вправо, по соседу грека в строю, сам едва увернулся от меча спереди. Грек во втором ряду фаланги попытался достать его колющим ударом. Но уже почти весь первый ряд фаланги греков вырублен, в рядах расстройство. Звон мечей, глухой стук сталкивающихся щитов. Крики боли и ярости, стоны раненых. Даже если бы командиры отдавали приказы, никто не смог бы их услышать в таком шуме.
