На Алексея посмотрели без особого пиетета. На теле шрамов от предыдущих боев не видно, сам грудой мышц не поражает. Но испытать должны были, даже если бы он был слеп на один глаз и хромоног. Таковы были правила. Каждый имел равные возможности.

Против Алексея выставили рослого воина лет тридцати. Густая борода частично скрывала длинный шрам на лице, из-за чего лицо выглядело асимметричным.

Грек повертел в руке палку.

– Ты готов драться?

– Готов.

Воин напал быстро, без подготовки, без устрашающих криков, что часто делали для психологического давления на противника. Алексей нападения ожидал, но воин был чертовски быстр. Алексей едва успевал отбивать его деревянный меч. Удары были точны и сильны, даже пришлось отступить на пару шагов. Деревянные палки сталкивались с сильным глухим стуком. Зрелище привлекло внимание праздных зевак и воинов. Алексей защищался, пытался определить слабое место. Грек работал палкой неутомимо, но Алексей уязвимое место нашел. Когда воин в полном боевом облачении, его левый бок прикрыт щитом. Сейчас воин обнажен по пояс, но многолетняя выучка, перешедшая в привычку, осталась. Грек плохо защищал свою левую половину. А еще далеко выдвигал вперед правую ногу для устойчивости. Правил Алексей не знал. Можно ли было бить по ногам? Или, как в классической греческой борьбе, использовать только руки и ниже пояса не бить? Решил пока не бить. В реальном бою он использовал бы любую возможность, чтобы ранить врага. Два-три ранения в ноги или руки приведут к кровотечению. Противник ослабеет, думать будет лишь о том, как бы уцелеть, и тогда станет делать непростительные ошибки.

После очередного удара грека зрители, стоявшие вокруг уже плотным кольцом, стали кричать:

– Стракис! Да что ты возишься с ним? Врежь по ребрам!

Но грек уже понял быстрее остальных, что Алексей не такой легкий противник, каким кажется. Все удары грека не достигали цели. Палка налетала на палку. Алексей же подловил момент, после очередного удара грека отвел удар, сделал выпад вперед и концом палки сильно ткнул противника в солнечное сплетение. Грек на секунду замер, открытым ртом попытался втянуть воздух, выронил палку, согнулся от боли. Алексей нанес тычок так резко, что из зрителей его заметил только один. Но это был лохаг Фотис. Он-то знал толк во владении оружием. Даже если бы Алексей проиграл, он все равно взял бы его в свой лох, потому что долго продержаться в мечном бою против Стракиса мало кто мог. А этот сухощавый не только достойно держался, но и сам нанес удар. В реальном бою Стракис был бы убит. Такого сильного колющего удара кираса не выдержит. Алексей противника не добивал, хотя имел право. Опустив палку, стоял. Дышал учащенно, лоб покрылся каплями пота. Но тренированный Стракис был весь блестящим от пота.

– Хм, подойди ко мне, – сказал Фотис и сделал шаг из круга. Как твое имя?

– Алекс. Алекс из Олимпии.

Не мог же он сказать, что из Фив, если его здесь никто не видел и не знает.

– Ты хороший боец, Алекс. Где служил раньше, кто был твоим начальником и почему я раньше о тебе не слышал?

– Это долгая история.

– Я не тороплюсь. Пойдем выпьем вина, и ты мне поведаешь. Чтобы не волновался, сразу скажу: мы тебя берем. Такими умельцами не разбрасываются, поверь мне.

Временным обиталищем Фотиса был небольшой и простой, без украшений, дом. Временным – потому что после полного укомплектования лох должен был выступить в сторону порубежья с Персией и соединиться с армией царя Александра.

На столе их ожидало нехитрое угощение: оливки, финики, свежая лепешка и кувшин с вином. Фотис разлил вино по кружкам.

– Выпьем за знакомство, Алекс.

Чокаться не было принято. Алексей сделал пару глотков, вернул кружку на стол, заметив одобрение в глазах Фотиса.

– Ты умелый боец, Алекс. Ты воздержан в питии. И ты меня удивляешь. Воины обычно грубы, любят поесть, выпить, потискать женщин. Ты был гоплитом?

– Не всегда.

Пока они шли к дому лохага, Алексей уже успел продумать версию.

– Давно, лет шесть назад, я попал к карфагенянам, – начал Алексей.

– Знаю, они хорошие мореходы, но они далеко, за морем. Разве они хорошие воины?

– Они сильны пехотой и конницей. Я был и пехотинцем, и всадником.

– Вот как?

– Я видел у тебя в ножнах прямой меч, Фотис. Это греческий, с таким сражались наши предки.

Фотис, внимательно слушавший, кивнул головой.

– Воины Карфагена сражаются мечом, прозываемым фалькатой.

– В войске Александра у пехоты такое же оружие, – кивнул Фотис.

– Наверное, за таким мечом будущее. Но карфагеняне делают ставку на конницу. Она легко проходит большие расстояния даже по пустыне, появляется внезапно, когда противник ее не ждет. И кроме того, один тяжеловооруженный всадник в бою стоит трех-четырех гоплитов.

– Ты рассуждаешь как царь Александр, да помогут ему боги!

– Искусство воевать и побеждать не стоит на месте, – философски заметил Алексей.

– Ты не прав! Против силы никакое умение не поможет.

– У Греции было много отважных воинов, но теперь она всего-навсего союзница Александра. Он взял верх, имея меньшую армию. Разве не так?

Фотис скривился. Он был профессиональный воин, наемник. Кто платил звонкой монетой, тому и служил. Но служил честно, в бою не трусил, не обращался в бегство. При этом был греком до мозга костей, и последние слова Алексея ему не понравились.

– Отставим этот бесплодный разговор. Сделаем еще по глотку и отдадим должное яствам.

Сделали по глотку разбавленного вина, хотя Алексей выпил бы цельного. Принялись за финики и оливки.

– До каких же вершин ты дослужился? – поинтересовался Фотис.

Не говорить же ему, что был в Византии трибуном, командовал хилиархией, лишь немного уступающей по численности армии Александра Великого, с которой он вторгся в Персию и дал бой царю Дарию III?

– Командовал конным отрядом из пяти десятков, – поскромничал Алексей.

– Я так и подумал. Ты просто не мог быть рядовым гоплитом или всадником. Но у нас в лохе конницы нет. Для начала будешь гоплитом. Но это до первого боя. Будут потери, боев без потерь не бывает. Если проявишь себя, быть тебе командиром дюжины.

В греческой армии, как в дальнейшем в Римской империи или Византии, а по их примеру и в армии Чингисхана, десятичной системы не знали.

Двенадцать, двадцать четыре, сорок восемь человек были в порядке вещей.

– На довольствие поставлю только с завтрашнего дня, – предупредил Фотис. – Служба исчисляется за полные сутки. Служить будешь под началом Стракиса, с кем ты проводил учебный бой. Получишь оружие, щит, кирасу, подгонишь под себя, познакомишься с рабом.

– Слушаюсь и повинуюсь, – кивнул Алексей.

– Понахватался в чужих землях нелепых привычек, – буркнул Фотис.

Карфагену завидовали и побаивались. На тот момент не было государства сильнее и богаче. Только в одном городе проживало около семисот тысяч человек. Карфаген подчинил себе Южную Испанию, Северную Африку, Сицилию, Сардинию, Корсику. Имел две гавани, военную и торговую, современный и большой флот. Богатство прирастало торговлей. А где деньги, там всегда найдутся желающие позариться, отобрать. Но кроме сильного флота Карфаген имел мощную армию.

Большая ее часть – войска наемные. Греческая, испанская, африканская пехоты. Причем брали лучших, ибо было чем платить. В военной кавалерии – нумидийцы и иберийцы. А еще балеарские пращники, считавшиеся непревзойденными. Кроме легкой кавалерии нумидийцев была кавалерия тяжелая – испанская, наемная, и своя – из аристократии. Наемники – галлы – представляли тяжелую пехоту. Имели щиты, шлемы, но не носили кирас, вооружены были длинными мечами, сейчас бы их назвали полуторными. Кроме воинов Карфаген имел триста боевых слонов с погонщиками, а также катапульты и баллисты. Пока Рим не набрал силу, он постоянно терпел поражения, Карфаген процветал почти семьсот лет и пал в 146 году до н. э., после походов Ганнибала Барка, да и то вслед за подлым убийством брата Ганнибала – Гасдрубала, возглавлявшего подкрепление.