Пролог

Похороны всегда дело хлопотное. Умер ещё не совсем старый мужчина шестидесяти пяти лет от роду. Его тело сейчас лежало в оббитом красной материей большом гробу, так как при жизни он был большим человеком. Совершенно седая голова, аккуратная бородка такого же цвета, плотно закрытые веки глаз, смертная белизна лица проявила остро выпирающие скулы и заострённый нос, а также пигментные пятна, которые когда-то в далёкой его молодости считались обычными веснушками на лице красивого, рыжеволосого парня. Старенький, серый в полоску костюм и натруженные руки, держащие крест. Он как будто бы только прилёг отдохнуть и вот—вот проснётся и спросит зачем тут все собрались, но так уже не бывает. Гроб стоял во дворе его двух этажного небольшого дома под ветвями его любимой груши «Бэра». Ворота были раскрыты настежь. Собрались бывшие сослуживцы, соседи по улице, кумовья. Не было только одного человека, его внучки, Любы, единственной и любимой, которой после гибели её родителей он посвятил свою жизнь.

В последний день октября, далёкого уже 1978 года, в прихожей семьи Щербаковых зазвонил дверной звонок. Старый Анатолий Николаевич открыл входную дверь не поинтересовавшись кто там.

– Сынок! Тамара! Сын вернулся из армии! Радость то какая! На его возгласы из кухни в стареньком велюровом халатике вышла мама. – Сыночек мой! – ахнула она – Вернулся! Мы тебя выглядываем каждый день. Ну слава Богу, слава Богу ты дома. Женщина прижалась к груди сына, щекоча шинельным материалом лицо. – Раздевайся и проходи, я как раз вареники поставила с капустой. Егор Щербаков снял надоевшую за два года шинель, шапку, разулся и прошёл в большой зал, неся свой чемодан с подарками. – Ох! Дай хоть насмотрюсь на тебя в военной форме. Значков то сколько!

Егор открыл свой большой зелёный, кожаный чемодан. – Мама, а ну- ка возьмите и примеряйте, это я Вам привёз с отцом.

Родителей своих Егор всегда называл только на «Вы». Он достал красивую кофту, которая пришлась маме в самую пору, небесно голубой платок с видами достопримечательностей Будапешта, несколько кошельков с моргалками. Отцу достал красивый батник коричневого цвета, блок мадьярских сигарет с ментолом и самое главное свечи зажигания фирмы «Бош», настоящие для его жигулей. Достал дембельский альбом, свои вещи – джинсы фирмы «LEE» и свитер, а также по мелочам жевательные резинки и в баночках несколько штук «Пепси». Когда с подарками было покончено, все пошли в кухню.

Егор Анатольевич, который уже раз видел всё тот же сон своего возвращения из Венгрии, ЮГВ где он два года отслужил водителем в те далёкие уже семидесятые годы. Во сне всё ещё живы мама и отец, и она как было всегда, зовёт его, своего сына, хоть что-то покушать. Родители снились часто. Егор Анатольевич откинул одеяло и попытался сесть на своём огромном, самодельном диване, но ноги не слушались, и он бессильно лёг снова на свою подушку. Было утро. Внученька Любушка уже убежала в свой институт снова забыв его накормить. Ну да и ладно, просто ей снова некогда, она сильно занята в своём институте. Ну потерплю ещё один день, про себя оправдывал он свою девочку, я и так толстый она говорит, что мне надо бы похудеть уже давно. Вот за то, что сегодня не забыла набрать мне в кружку воды спасибо, вчера и это она забыла, и я с трудом дошёл до куллера и набрал сам. Сегодня ноги отказали, и я не могу встать. Вторую неделю на улице стояла страшная жара, а в их районе отключили подачу воды, что – то там ремонтировали. Техническую воду два раза в неделю привозил по вечерам водовоз, а вот питьевую приходилось покупать. Старик взглянул на бак, стоящий на куллере, воды не было видно. Ну вот и здесь воды нет. Сегодня вечером или завтра утром должны привезти. Ну да ладно, у меня ведь целая кружка. Запить таблетки хватит. Он с трудом перевернулся на бок и подложив под щеку свою ладонь прикрыл глаза. Так легче было думать и вспоминать прошедшие годы. Он нашёл себе такое занятие. Вспоминал всех и тихо разговаривал с ними, как будто они были рядом и могли отвечать. Слабость вскоре сморила старика и он задремал.

Егор шёл в форме в гор военкомат чтобы стать на учёт. Встречные девушки улыбались потенциальному жениху, ведь он уже отслужил и теперь перед ним все дороги открыты. Форма шла к лицу молодому человеку, светило уже не жаркое солнышко, пахло осенью и прошедшим ночью дождём, а на душе было спокойно и немного весело. Впереди большая дорога в большую жизнь. В военкомате стояла очередь из таких же, как Егор вчерашних солдат пришедших по той же причине в это заведение армии.

– Что не принимают ещё? – спросил Егор у не знакомого морячка.

– Нет, сказали, что скоро всех заведут в актовый зал для беседы, а пока приказали курить здесь – ответил морячок, затягиваясь сигареткой. Егор нашёл место на скамейке и присел. Людей собралось десятка с два человек. Здесь были все рода наших войск. Особенно петушились два десантника, показывая свои умения в рукопашном бое и громко обсуждая приёмы.

– Становись! – прозвучала команда вышедшего из здания прапорщика, видно татарина по национальности.

– Равняйсь! Смирно! – стоящие в две шеренги бывшие солдаты, замерли. На ступеньки вышел сам военком.

– Товарищ подполковник! Демобилизованные по вашему приказу построены. Военком отдал честь и поздоровался. Строй громко ответил.

– Вольно! – приказал он,

– Ладно, ладно вы уже своё от тарахтели, я вас собрал здесь по такому вопросу, ребята. Стране крайне необходима милиция и только на Вас вся наша надежда, на отслуживших. Дальше он какое-то время рассказывал все прелести службы, денежное довольствие, кем и как можно работать. Егор стоял и внимательно слушал старшего офицера, а когда тот сказал, что у кого из них есть высшее или средне – техническое образование могут получить и офицерское звание сразу. Егор закончил перед армией техникум.

– Ну, что, кто хочет получить сразу же комсомольскую путёвку и служить Родине дальше? Не долго думая, Егор вышел из строя:

– Я хочу, товарищ подполковник.

– Хорошо. Иди следом за прапорщиком, солдатик. А остальные можете подумать дома и потом прийти. Всё разойтись. По очереди в шестое окошко стать на учёт – сказал военком и повернувшись лихо на одних каблуках, ушёл в помещение. У Егора начиналась новая жизнь.

Старик вновь проснулся. Перед глазами поплыли те дни оформления и начальной подготовки в лагере для учёбы курсантов. Весёлые денёчки. Два месяца прошли как один день и вот, получив звание старшины милиции (так как имел образование) он первый раз пришёл на службу в ГО (городской отдел) на должность младшего инспектора уголовного розыска. Инспектора были все офицеры. Начальник УгРо майор милиции Николай Громик сухо поздоровался с новым младшим инспектором и назначив ему стажёра лейтенанта Александра Михася тут же забыл о новеньком погрузившись в рутину ежедневной работы –сводки, доклады, рапорта, отчёты и снова сводки.

–– Ну что, Егор, пошли я тебе покажу наш отдел, представлю всем, кто сегодня есть на работе и расскажу, что можно, а чего нельзя делать младшему инспектору. Они спустились сразу в подвал, где находился, как обычно, ИВС (изолятор временного содержания) ещё не так давно звавшийся просто КПЗ. Дверь—решётку им открыл высокий младший сержант— постовой изолятора после разрешения самого начальника ИВС. Камерный блок находился с обеих сторон длинного коридора. Огромные металлические двери имели несколько запоров в виде задвижек, накладной замок с большим ключом и по два навесных замка один на двери, второй на окне—кормушке. Глазок просмотра камеры закрытый металлической защитой и цепью, соединённой со стеной и самой дверью, чтобы арестант не смог с силой рвануть дверь вперёд во время её открытия и нанести травму постовому милиционеру. Ещё перед дверью имелся вкручиваемый в пол упор перед каждой камерой, чтобы регулировать щель прохода между открытой дверью и стеной. В глубокой нише над самой дверью постоянно горел не яркий свет с той стороны закрытый решёткой, чтобы невозможно было достать до лампы и повредить её. Михась открыл пустую камеру и завёл в неё Егора. Полутёмное, сырое помещение имело квадратную форму. Остро пахло потом, той же сыростью, мышами и людскими испражнениями, табаком и протухшим яйцом(сероводородом). Четыре двух этажные металлические кровати(нарки) были в бетонированы в бетонный пол, в место сеток металлические полоски крест на крест были плотно приварены к нарам, полы деревянные, стены с крупно накиданной «шубой» из шлаковой крошки были круто побелены известью. У противоположной стены длинный металлический стол и две такие же лавки—скамейки с обеих сторон в бетонированные, как и нары в бетонный пол под деревянными полами. Всё грубо окрашено тёмно коричневой краской: – нары, стол и лавки, полы и рама окна под самым потолком с еле пропускающем свет стеклом за грубой решёткой, обсиженным мухами и самой входной дверью с обеих сторон. Но гвоздём было отсутствие канализации. Стояла «параша», как и в дореволюционной России, как и в Гулаговской Советской, как и в послевоенной всё ещё в конце семидесятых стояла та же параша и бак с питьевой водой с одной кружкой на длинной цепи. «Параша» представляла собой обычную пяти вёдерную алюминиевую кастрюлю с крышкой, взятую на кухне в большой столовой какого—то завода. Увиденное морально надавило на молодого инспектора, он представлял себе всё иначе. – Что загрустил? – спросил его Михась: – а ты, что думал тут манна небесная? Тебе предстоит каждый день здесь работать. Начнёшь с работы по агентуре. Будешь собирать информацию у подсадных, кормить их, надо и поить, а без этого работы в розыске не бывает. Пошли познакомлю тебя с самим Начальником изолятора. Смотри, он мужик серьёзный, ты ему должен понравиться, тогда будешь и работать как положено и звание офицера быстро получишь. Ты же ведь хочешь получить младшего лейтенанта? – Хочу конечно. Я всегда мечтал быть офицером. – Вот, а это надо заслужить. Пошли, насмотришься ещё. Два милиционера пройдя по резиновой дорожке, проложенной вдоль всего длинного коридора для того, чтобы не слышно было шагов из камер, подошли к кабинету руководителя и вошли. –Разрешите товарищ майор? – не громко поинтересовался вошедший первым Михась. –Да ты же уже вошёл, Саня. Чего ты хотел? – ответил мягким, грудным голосом сидевший у открытого сейфа мужчина в рубашке с галстуком и погонах майора милиции. – Вот привёл для знакомства вновь принятого младшего инспектора, Щербакова Егора –представил Михась. –Что, только небось из армии? Когда уволился и где, кем служил? – поинтересовался Нач. ИВС глядя в глаза новенькому. – Да, два с половиной месяца уже прошло, я учебку новобранцев прошёл, а служил водителем в Венгрии – чуть смутившись ответил Егор. – Работать будешь? Не забалуешь с водочкой? Здесь в розыске не то, что в ППС, здесь всё очень серьёзно. Работать будешь с не совсем хорошими людьми, бывшими уголовниками, мошенниками, убийцами, насильниками и дальше там с разным воровским сбродом. Не забоишься? – Буду работать, товарищ майор – по-военному ответил Егор. Майор глянул на Михася с чуть заметной улыбкой и мотнул своей головой – Лады. Меня можно называть просто Николай Николаевич по званию не обязательно. Тут вроде бы в розыске меня зовут Ник Никович я не обижаюсь. Он поднялся, прикрыл дверцу сейфа и подойдя к парню пожал ему руку. – Задания будешь получать у Михася, а вот всю работу согласовывать только со мной. Порядок простой. Приходишь в изолятор, я даю команду постовому на вывод агента, он выводит и заводит его в следственный кабинет. Там ты его кормишь, и он пишет отчёт за сутки. После чего отдаёшь по—тихому его постовому и тот возвращает его в камеру прежде согласовав всё со мной. Ты относишь отчёт Михасю мне он не нужен. Это кратенько. Не переживай, научишься всему. Да и ещё одно, «барабаны» будут просить тебя принести бухло, ты сильно на это не налегай, проблем всегда много потом, а вот с травкой в папиросках это тебе Михась расскажет и научит их набивать. Всё, до завтра, а пока не мешайте, работы собралось чуток. Николай Николаевич пожал им руки и распрощавшись приказал постовому открыть дверь изолятора и выпустить их. Егор честно пока ничего не понял, но уверенно промолчал. Кто такой «барабан»? Что значит набить травку? Да и бухло в камере? Спрашивать не стал подумав, что и сам со временем разберётся. Потом Михась провёл Егора по всем кабинетам розыска, завёл в ДЧ и представил дежурной смене. Потом они вдвоём целый день работали в архиве по команде начальника выбирали не раскрытые дела прошлых лет для прокуратуры. Так прошёл его первый день на службе. На следующий день Егор пришёл к наряду. Весь личный состав розыска собрался у кабинета первого зама и ожидал приглашения войти. –Что, все собрались? – открыв дверь спросил начальник розыска. – Нет ещё, Музыканта пока нет – ответил кто-то из собравшихся – Ну так пошли за ним, быстро! – уже приказал начальник розыска и закрыл дверь оставив всех стоять в коридоре. – Так, молодой, а ну быстро бегом в изолятор и напомни музыканту, что его все стоят и ждут – обращаясь к Егору приказал какой-то капитан. – Есть! –ответил по-военному Егор, а сам глазами искал Михася. – Саня, а кто это такой музыкант? —спросил парень – Это и есть начальник ИВС, его фамилия Скрипко, не Скрипка только, ну а мы его прозвали «музыкант». Ах! Тебе повезло. Вот он и сам пришёл. Скрипко молча подошёл к двери кабинета первого зама, кивнул одной головой всем собравшимся, открыл дверь и войдя, плотно её закрыл за собой. – Ну вот, у него какие-то неприятные новости, сейчас будет и нам жара. Но сказавшему никто не ответил так как дверь открылась, и начальник розыска пригласил всех войти. В просторном кабинете первого зама подполковника милиции Бурого Юрия Владимировича у каждого сотрудника было своё место. Стулья стояли под стенами во всём кабинете. К столу Бурого был в плотную придвинут ещё один столик за которым и сидели начальник розыска Громик, и начальник изолятора Скрипко друг перед другом. Егор постояв пока все расселись, заметил свободное место, подошёл и сел. –У нас в коллективе новенький младший инспектор старшина Егор Щербаков –представил всем поднявшегося со стула парня первый зам: – с сего дня ты работаешь по агентуре в паре с Михасём и под наблюдением начальника изолятора. Так, теперь к текущим вопросам. Совещание длилось около часа. Выйдя из кабинета Егор подошёл к Михасю – Саша, что будем делать? С чего начнём? – Ты туберкулёза боишься? –вопросом на вопрос спросил лейтенант. – Конечно – не совсем сообразил Егор. – Пошли в начале в мед пункт примем по таблетке, а потом и в изолятор можно. Ты чо думаешь, почему опоздал Скрипко? Он каждое утро ходит в этот пункт и к нему уже больше двадцати лет ни одна зараза не цепляется. Товарищи вышли с ГО, перешли дорогу и пошли по широкому тротуару в направлении санитарной станции города. У въезда в ворота станции стоял не большой, голубого цвета павильон. Молодые люди вошли – Вот мы и пришли. Это и есть мед пунктик нашего ГО. – Зоя, голуба моя, нам слабоалкогольного двоим как всегда – заказал Саша. Симпатичная девушка не понятного возраста молча достала с под прилавка бутылку открытой «Столичной», наполнила два гранёных стаканчика чуть выше половины каждый и за тем до «Марусиного пояска» добавила лимонад – Что, Саня, снова в подвал на работу? Не так давно и Ник Никович Ваш заходил, как обычно брал – весело щебетала она. Егор взял свою порцию и стал наблюдать за действиями Саши. Тот не спеша взял трубочку из стаканчика для соков, вставил её в свой напиток, размешал и стал потихоньку пить. Егор сделал тоже самое. Алкоголь не чувствовался и было даже немного приятно с холода. Выпив и поблагодарив девушку парни пошли обратно в ГО.