– Что вы так смотрите, ваше высокоблагородие? – повела плечами прелестница, обращаясь к шефу жандармов. – Я ведь сказала, что не одета. Разве я не предупреждала?

– Вы не видели здесь… – Жандарм откашлялся в кулак, смотря куда-то в сторону, пока его молодые подчинённые, наоборот, смотрели во все глаза. – …четырёх мужчин? Они – подрывники. Вы понимаете, что вам не следует покрывать их, любезнейшая? Они хотели, чтобы мы все – и прежде всего великий князь! – взлетели на воздух, как щепки!

На мельчайшую долю секунды подпольщикам и правда показалось, что эта женщина всё же выдаст их, но она состроила самую невинную гримасу и ещё обворожительнее улыбнулась.

– Помилуйте, mon cher! – Она слегка коснулась мундира главнокомандующего рукой. – Разве похоже на то, что я кого-то прикрываю? Я только пробудилась ото сна, когда вы так бесцеремонно постучались в мою дверь! А мне, между прочим, уже во втором акте выходить!..

Командир недоверчиво вздохнул.

– Вы точно не обманываете нас, милейшая? Помните, что за это вы можете лишиться головы…

– Ах! – театрально закатила глаза Татьяна. – И они ещё говорят, что у нас, женщин, какая-то особенная логика! Говорю же вам: нет здесь ваших подрывников! Более того, пока вы тратите время со мной, они уже могли скрыться! Вы действительно этого хотите?

Жандарм озадаченно поджал губы, но всё же отошёл назад и с пожеланиями «доброго вечера» сделал остальным жест рукой, чтобы те трогались с места.

Татьяна зазывно улыбнулась самому молоденькому из жандармов, а потом даже послала ему воздушный поцелуй и только после этого захлопнула дверь гримёрной.

Они подождали ещё несколько минут, пока тяжёлые шаги совсем не растворились вдали. Пето и его товарищи низко поклонились своей спасительнице в ноги, перецеловав ей ручки.

– Скажите честно, – предположил с улыбкой Резо. – Почему вы нам помогли? Вы тоже социалистка?

Татьяна улыбнулась уголками губ и прямо при них сняла атласные чулки.

– Не социалистка, – покачала головой артистка. – Суфражистка. Но тоже вне закона, как и вы. Чёрт бы побрал этих жандармов!

– Впустишь? – заметно приблизившись, игриво рассмеялся Пето, и Татьяна насмешливо вскинула брови. – Мне столько нужно тебе рассказать!

Она непринуждённо вздохнула и всё же отошла в сторону, пропуская его вперёд. На пороге они на секунду застыли и обменялись улыбками.

– Я что-то слышала про Славика! – сказала она обеспокоенно, захлопывая за ним дверь. – Ужасная история!..

***

Сидя в цветущем саду Сакартвело, Шалико напряжённо хмурил лоб, пока Нино по десятому кругу читала вслух неумелые стихи, выведенные неровным почерком на первой странице злосчастного дневника.

Молодые люди воспользовались тем, что Пето уехал в Ахалкалаки ни свет ни заря, и снова обчистили его шкатулку, которая теперь укромно лежала на скамейке рядом. Её содержимое княжна разложила на коленях.

Солнце слепило глаза, воздух стоял душный, а роса пару раз спадала с листвы за шиворот Шалико. Однако он даже не замечал этого, потому что был слишком увлечён загадкой.

Жизнь бременем легла мне с детских лет

На плечи неокрепшие, худые.

И не видать мне счастья и надежды свет,

И гибнуть без конца в пучине ада.

С тех пор, как тайна роковая

Лишила сна и песен рая,

Мне тяжек шаг, и действие, и слог,

Не найден мной спокойный уголок.

Любви лишён я, и схожу помалу

Так с ума. Но коль не знаю, что сказать,

Я время то, что мне осталось кряду,

И проведу на то, чтобы кричать.

– Это всё какая-то бессмыслица! – Девушка потеряла последнюю надежду и выпустила ртом воздух. – Везде-то у него тайна роковая. И в дневнике, и в письмах, и даже в стихах! Но нигде не упоминается прямо, что это такое!

Реакция друга в корне отличалась от её вспышек. Нино даже немного обиделась на Шалико, когда он не ответил ей, слишком глубоко уйдя в себя. Ну вот! Неужели там, в его мыслях, совсем не нашлось укромного местечка и для неё?

– Ты меня хотя бы слушаешь? – огорчённо надула губы она, когда юноша посмотрел на неё чуть более осмысленно. – Что ты такое про себя думаешь?

– Я думаю, – не своим голосом отозвался князь, тяжело вздохнул и сложил дневник со стихами обратно в шкатулку, – что тайн у него много. Просто одна… хуже всех остальных.

– И что, – на выдохе переспросила Нино, теряясь в догадках, – мы будем делать дальше? Все эти бумаги… они только больше нас запутали.

Младший Циклаури выждал паузу и лукаво сощурился, переняв эту манеру у своего старого армянского друга.

– Итак, что мы имеем? – Он стал загибать пальцы, подобно становому. – Дневник начинается с учёбы в семинарии и обрывается прямо на свадьбе с Саломеей Георгиевной. И в этот период их раннего знакомства из его записей видно, что Пето Гочаевич не питал к ней сильных чувств, хотя она в него «чрезвычайно влюбилась», как он сам пишет…

– Зато в письмах, – горячо подхватила эстафету Нино, не желая отставать в умственной гонке, – мы вычитали много сердечных и искренних излияний в любви некой Татьяне Анатольевне, хоть и завуалированных, но гораздо более тёплых, чем те, что когда-либо доставались моей сестре…

На миг всё стихло, и, когда Шалико поймал вопросительный взгляд подруги, то безошибочно растолковал его.

– Неужели всё так тривиально? – разочарованно фыркнул юноша и отбросил письма в сторону, откинувшись на спинку скамейки. – Всего лишь любовница?

Заметив искреннее разочарование на лице приятеля, Нино не сдержала насмешливой улыбки.

– А ты мечтал отыскать клад или наткнуться на древний артефакт с египетским проклятьем фараонов?

Юный князь театрально зацокал языком, но всё равно улыбнулся. Видел бог, она его раскусила!

– Если дело действительно в любовнице, то разве это такая тайна? – всё размышлял он вслух. – К тому же она не объясняет тот труп на вашем балу…

– Татьяна Арсеньева, как поговаривают, – именитая актриса, – пожала плечами Нино. – К тому же намного старше него. Роковая страсть к прославленной артистке… Может быть, дядя не разрешил Пето жениться на ней в своё время, и тогда он начал ухаживать за Саломеей, потому что Мгелико Зурабович настаивал на приличной невесте…

– А труп? – не унимался Шалико.

Нино заговорщицки улыбнулась.

– Может, какой-то тайный ухажёр, которого Пето Гочаевич прикончил из ревности…

Старый друг покачал головой, наблюдая за тем, каким азартом загорались зелёные глаза княжны по мере того, как эта «роковая» история набирала обороты. Но как же ему нравилось видеть её такой вдохновлённой! Этот горячий пыл невольно согревал и его, поэтому он почти зависел от него теперь и совсем угасал без Нино, будто костёр без поленьев…

– Тебе бы романы писать! – снисходительно промолвил парень, еле слышно рассмеявшись.

– Но ведь всё сходится! Правда, правда?

– Да, и всё же…

Но не успел он ответить, как она огорошила его очередной сумасбродной затеей:

– Знаешь что? Вано сегодня едет в Ахалкалаки, чтобы проведать своих семинаристских друзей. Давай попросим его взять нас с собой? Он не откажет!

– А потом? – спросил Шалико, задыхаясь от чувств.

– Сходим в театр и встретимся с этой Татьяной. Может быть, нам удастся что-то узнать от неё? Ну что ты так смотришь, право слово? Так же во всех романах делают!

– Если она и правда его любовница, то всё равно ничего нам не расскажет, – благоразумно осёк её юноша и задумчиво посмотрел вдаль.

– Но почему? Мы можем узнать от неё много полезной информации!

– Ну конечно же! А она потом расскажет Пето Гочаевичу, что мы к ней ходили, и он сразу же раскусит, что за ним следят! Да ещё и поймет, кто именно следит.