— Думаешь, они не догадаются, где меня искать? — шепотом спросил Чжу Баи. Го Хэн стянул толстовку через голову, остался в майке.
— Раздевайся, — игнорируя вопрос, приказал он. — Или мне опять помощников позвать?
Чжу Баи пристально вглядывался в его глаза, потом его брови болезненно изогнулись.
— Ты же не мразь, — произнес он с какой-то даже надеждой. И впервые за вечер Го Хэну стало настолько больно, что он хлестко ударил его по щеке. Чжу Баи согнулся, приложив ладонь к месту удара. Го Хэн рывком поднял его, посадил обратно на столешницу и стал срывать одежду. Чжу Баи вцепился в его руку и уже отчаянно, как последний шанс, попросил шепотом:
— Пожалуйста. Нет.
Го Хэн никогда не понимал тех людей, которые думали, что могут вымолить себе спасение. Тем более у тех отморозков, которых они просили. Он считал, что это только лишнее унижение и наоборот нравится тем, кого умоляют о милосердии.
Но в этот момент, эти два слова заставили его остановиться.
Чжу Баи тяжело дышал, выглядел растрепанным. Он не вырывался, он ждал. Он знал, что ему некуда бежать. Но он же давал шанс. Шанс Го Хэну быть не таким. И того будто ведром холодной воды окатило. Не в силах смотреть на Чжу Баи, он обернулся на дверь. За ней была его стая. Стая, которая простила ему первый промах, когда Го Хэн не принял их подарка. Но ни за что не простит второго. Можно забыть о том, чтобы быть их лидером, если он отступит сейчас. Потому что если он отступит, он будет просто тряпкой, ноющей о своей любви, но отпускающей предмет своего вожделения, стоит тому попасть в ловушку. Го Хэн отпустил, отошел к двери и запер ее. Он не слышал звуков с той стороны, хотя обычно в цехе было шумно. Стоя около двери, он обернулся, чтобы взглянуть на Чжу Баи. Тот все еще ждал. Если выпустить его сейчас — он никогда больше близко не подойдет к Го Хэну или его банде. По сути, у Го Хэна был выбор либо отпустить Чжу Баи и навсегда о нем забыть, либо довести до конца и сделать его против воли своим. Го Хэн не очень-то долго думал и выбрал второе, быстро вернулся к столу.
Чжу Баи все понял. Он не помогал, не просил и не сопротивлялся больше. Просто словно бы отключился, словно Го Хэну предстояло трахать безвольную куклу, а не человека. Но кукла или нет, а Чжу Баи был теплый, тяжело дышал и реакции у него были непредсказуемые. Как Го Хэн и собирался — он использовал стол. Веселясь до этого, он стал серьезен, когда рывками раздевал Чжу Баи. Он думал о том, надеялся ли тот все еще на что-то или готов был понять ситуацию, в которой они оказались оба. Чжу Баи ведь не знал ничего. Он думал, что с Го Хэном все в порядке. Или предпочитал делать вид, что ничего не замечает, даже когда, казалось бы, прямым текстом было сказано «Вы получите защиту за воду и Чжу Баи».
У Чжу Баи была светлая кожа на ногах, да и лицо бледное. Одну руку Го Хэн держал на столе, около его головы, второй направлял член так, чтобы головка оказалась у входа. Он очень внимательно следил за реакцией, забывая даже моргать. Он столько раз представлял, какой Чжу Баи, когда его трахают. Не важно как и при каких обстоятельствах. Просто — что меняется, когда с ним занимаются сексом. И понял, что по-прежнему ничего не знает, потому что это не было сексом. Чжу Баи замер. При попытке его взять, он сжался, но Го Хэн надавил сильнее, почувствовав, как против воли поддались мышцы. Чжу Баи закусил губу, закрыл глаза и отвернулся резко, словно спрятаться хотел. Тогда Го Хэн, словно заигравшийся ребенок, повернул его голову обратно к себе и сильнее надавил всем телом. Чжу Баи трясло, он заскреб ногой по ножке стола, но не смог оттолкнуть. Послышалось тихое: «Больно». Го Хэну даже показалось сначала, что он ослышался, придумал себе это. Но Чжу Баи дышал прерывисто и правда ждал от него каких-то действий, чтобы избавиться от этой боли. Всматривался в поплывшие глаза. Го Хэн успел подумать, что представлял себе это иначе. Но и так тоже неплохо, осталось только втиснуться. Хотя Чжу Баи и не сопротивлялся, Го Хэн переместил руку ему на горло, надавил слегка, хотя сам не знал, чего ждет. Просто нравилась собственная рука на его белом горле, пока он по чуть-чуть проникал внутрь. На середине он опомнился: «Зачем я все еще сдерживаюсь?» — и отпустил себя. Движения стали резкими, дело пошло быстрее, с горла рука переместилась на рот, чтобы не позволить снова пожаловаться. Это отчего-то было важно, чтобы Чжу Баи молчал. Тогда он попытался избавить себя от боли сам и начал мешать. Он извивался, пытался отпихнуть, вцепился в руку Го Хэна. Тот не отпускал. Он словно ничего перед собой не видел, продолжал двигаться резко, быстро и неглубоко. Го Хэн ощущал, как между лопаток уже стекал пот, как сбилось дыхание, и все же ему было хорошо. Впервые за долгое время он чувствовал, что по-настоящему делает то, что хочет. Дело было не только в сексе — дело было в Чжу Баи. Го Хэн почти ощущал, что через эти движения срастается с ним, что никогда больше его от себя не отпустит. Когда Го Хэну стало мало, он попытался взять больше, глубже, и Чжу Баи передернуло от этого движения. Го Хэну так нравилось его влияние сейчас на этого человека. То, как каждое его движение отзывалось в нем. Он забылся, наклонился и попытался поцеловать. И оказался ошарашен ударом в висок. В голове зашумело, Го Хэн снова улыбнулся как сумасшедший и прижал Чжу Баи к столу, не дал выхода, принялся целовать, обкусывая губы, запустив язык ему в рот и двигаясь так резко и глубоко, насколько позволял первый опыт Чжу Баи.
Стоило кончить и отдышаться, как иллюзии кончились. До этого Го Хэн рассуждал в понятии «секса», но после его самого прошибло неприятной дрожью от того, что он сделал. Он смог только пару раз мельком взглянуть на Чжу Баи, после чего быстро ушел в ванную. Там умылся холодной водой, вышел из ванной даже не глядя в ту сторону и — сразу из комнаты. Запер.
На всякий случай предупредил своих, что башку оторвет тому, кто хотя бы попробует заглянуть в его комнату. И сбежал совсем, оставив Чжу Баи там. Растерзанным, сломанным. Го Хэну казалось, что нужно просто в себя прийти, поэтому он отправился решать те дела, что могли подождать еще, и что не требовали от него разговоров. И все же. Он не мог выбросить из головы Чжу Баи, его разочарованный взгляд. Он думал даже о том, что мог бы теперь отпустить Чжу Баи… Но тогда он никогда и ни за что близко к Го Хэну не подойдет, и на их общении можно будет ставить крест. Нет, — решил Го Хэн, — он сам мне продался. Значит, будет должен говорить со мной. Жить со мной.
При мысли о том, что теперь в его комнате всегда будет Чжу Баи, становилось иррационально тепло. Го Хэну казалось, что со временем все придет в норму, в том числе Чжу Баи. Го Хэн же не просто так это сделал, была же причина…
А потом, когда он уже часов пять отсутствовал, до него дошло, что он оставил Чжу Баи в одном месте с толпой озабоченных отморозков. Которые не очень понимали его мотивацию и могли решить, что теперь Го Хэн успокоится. Что ему хватит одного раза, а дальше Чжу Баи можно забирать. Он сказал им только не заглядывать в его комнату. А еще не говорил, что нужно помешать Чжу Баи уйти. Ведь наверняка он попытается. Да даже и сбежит… он всегда мог открыть дверь сам.
Обратно Го Хэн гнал так, что отбил задницу на бездорожье. Бросил мотоцикл у входа, влетел в старый цех еще сам не зная, чего ожидал увидеть. Но было более-менее тихо, все были заняты своими делами — ремонтом, просмотром записей матчей, игрой в карты. Го Хэн бросил взгляд на свою комнату — та по-прежнему была закрыта. Ему снова стало стыдно. Но это же был Чжу Баи, они так давно знали друг друга, что должны были найти общий язык.
Гун Ву отделился от тех, что наблюдали за игрой в карты. Дошел до Го Хэна и отозвал его под лестницу. Го Хэн снова напрягся, но пошел.
— Он пытался уйти, — произнес Гун Ву, закуривая. Предложил сигарету Го Хэну и тот взял. С первым же глотком табака он ощутил, как отпустило напряжение. — Мы с ним поговорили. Нормально так поговорили, мирно. Мне кажется, он понял. Во всяком случае, вернулся сам.
