– Еще и мою дверь сожгла! Как ты посмела…

– Значит, это у меня, нет груди?! – процедила сквозь зубы она?! – А у твоей Энни есть?

– Я имел в виду, что она стала меньше, я ведь думал что ты Энни, – начал было оправдываться Деймон, но опомнился, – И вообще, какого черта я оправдываюсь перед несносной девчонкой! – уже заорал он. – Ты вломилась в мои апартаменты! Это нарушение устава академии. Ты разгромила мою дверь и соблазняла…

– Что? Я? Я всего лишь подложила тебе хрына! Испачкалась и хотела помыться, а тут ты зашел ко мне в душ! Еще и облапал всю!

Двое вопивших стояли и гневно метали молнии в друг друга взглядом. Все же ректор был старше и, вспомнив об этом сказал:

– Я закрою глаза на то, что Вы студентка Сальваторе были здесь. Надеюсь, мы сможем забыть, что здесь произошло, – сдерживая свою злость перешел на Вы Деймон.

      Когда ректор произнес это он и сам понял, что у них обоих не выйдет все забыть. Его руки еще помнили каждый сантиметр ее тела. Ладони горели, будто в них до сих пор лежали ее груди. Маленькие, но такие изящные, они идеально подходили для его ладони. Ректор мысленно отвесил себе оплеуху. О чем его мысли? Она еще ребенок! Принцесса и вообще его студентка. А он никогда ранее и пальцем не трогал своих учениц. А ведь сколько таких было! Сколько лет он здесь, столько студентки и лезут к нему в спальню, чтобы женить на себе.

Розали же стояла и еле сдерживала от злости слезы:

– Да пусть в эти комнаты, более не войдет ни одна другая женщина! contingat4! – произнесла Злющая ведьма, и хлопнув в ладоши провалилась во мрак.

Усевшись в туманном поле на мокрую траву, создав себе под настроение третий уровень, Розали ревела так, как никогда ранее. Ей было неприятно сознаться себе самой, что этот взрослый дракон ей безумно нравится. Она млела в его руках, и наслаждалась каждым прикосновением. Ее грудь до сих пор горела огнем, будто его руки, все еще ее сжимают. А в голове так и мелькали образы ректора говорившего ей: «Ты ребенок», «Где твоя грудь?»

– Ну и что здесь происходит? – разрезал знакомый голос завывания девушки. Она быстро подскочила на ноги, уж очень испугавшись:

– Мамочка?

Скайлин наколдовала себе удобный пуфик и уселась возле дочери. На огромном валуне материализовала кофейные чашки и кофе, налила свой любимый напиток в две чашки, и капнув что-то из маленького пузырька в обе чашки, подмигнула дочке. А потом крикнула в пустоту:

– Барт, – и никого, – чертов ЧИ! КОГО ЗОВУ! – заорала императрица. «м-да стала быстро выходить из себя» – подумала Розали.

– Да, моя императрица? – поклонился возникший перед нами, обиженный Чи чертей.

– Барт, ну хватит обижаться, постой на стреме? Если Клаус меня искать начнет, свистни, а?

– Ну, я даже не знаю, я может быть очень занят.

– Прокляну для тебя помощника повара? – заискивающе попросила Скай.

– Так и быть, – обрадовался черт, обожавший мучить во мраке именно поваров, а потом опомнился, он же обиженного разыгрывал, и строго сказал, – ради малышки Розали.

– Иди ко мне дочь, дай обнять тебя и начинай рассказывать, кто он, – похлопала по пуфику рядом с собой, подзывая дочь.

– Мама он такая сволочь! Да он хрынов гад, кстати я подкинула ему детёныша хрынов. А ещё он меня маааленькооой, ик, считаееет, – под конец, всё же разревелась Розали.

– Ясно, уже и целовались, и как он? – хитро посмотрела на дочь Скай и подала ей чашку. Мать быстро всё поняла – ее дочь влюбилась, и спрашивать в кого нет смысла. Все равно не скажет.

– Он такой! Вот один такой мама. Его губы такие властные и нежные, а в этот момент все мысли куда-то убежали. А еще такой салют в голове был, – но вдруг на глаза Розали набежали слезы, и она продолжила, – а потом он прислал записку с извинениями и просьбой забыть все, назвав меня ребенком.

Розали свернувшись клубочком у ног матери проревела пару часов, пока не заснула. Скайлин гладила волосы своей дочери, и в голове ее созревал план. Одно было ясно точно, дочь влюбилась либо в Эммета, который ее просто дразнит, в силу возраста. Либо в ректора, который ее хочет, но боится. Возможно, ей все же не показалось, тогда в кабинете, что взгляд ректора теплее нужного. И надо с этим точно разобраться. Не может же мать бросить свою дочь, какому-то дракону.

– Как будем убивать? – шепотом спросил Барт, недавно появившийся, он наблюдал за разгорающимся огнем пакости в глазах Скайлин.

– Тут надо не убивать, надо напугать! Только истинная любовь ничего не боится. Вот и проверим. Отнеси мою дочь в ее комнату, пожалуйста. Меня Клаус зовет, заодно пойду второго повара для тебя прокляну, – императрица встала, держа Розали на руках, передала ее черту, и исчезла.

Розали проспала всего несколько часов, как хорошо что она решилась на пакость ректору в последний день учебы перед выходными. Хотя теперь не ясно, кто еще кому большую пакость сделал. У нее разбитые чувства, а у него хрынёныш, что в общем – то неплохо.

– Розали, я чувствую, что ты там. Стучу в последний раз и взломаю к демоновым хрынам твою дверь! – уже прорычал Кемаль.

– И чего ты такой злой? – сонно протерла глаза девушка, открыв дверь другу.

– Ты еще спрашиваешь! Ты пропала почти на целые сутки. Я обыскал все углы в академии. Я уже твоему брату сообщил. Мне от него знаешь как влетело? – Кемаль, ходил по комнате из угла в угол.

– Я была с мамой. Прости, что не сказала, я… – Кемаль сел на кровать рядом и посмотрев девушке в глаза, вынес вердикт:

– Ты плакала.

– Да, но все хорошо. Мы с мамой провели несколько часов на третьем уровне.

– Не расскажешь причину слез?

– Не хотелось бы, – смутилась Розали. Ей было стыдно перед другом, ведь раньше они делились всем. А сейчас она не могла. «Ну, нельзя же признаться парню, хоть и другу, что тебя ректор обидел» – думала Розали.

– Ладно Роз, как скажешь. Ты главное не пропадай так больше. А то Дограс живо примчался к ректору, чтобы тот нашёл свою студентку.

– Я не его студентка!!!! – не сдержалась Розали закричав.

– Уоу полегче. Как скажешь. Роз. Скажи мне, это он тебя обидел да? У вас что-то есть?

– Кам, он считает меня девочкой. Не видит во мне девушку даже. – Розали придвинулась к другу положив голову на его плечо.

– Может нужно дать ему время разобраться в чувствах? Ты не думала, что его к тебе тянет, как к девушке. Но он же ректор, вот и заставляет себя поверить, что ничего не чувствует к тебе? – предположил Кемаль, поглаживая подругу по спине.

Розали резко выпрямилась, от внезапно пришедшей в голову мысли:

– Кемаль! Нужно просто заставить его увидеть во мне девушку. Может даже заставлю его ревновать. Да ты гений! – воскликнула Розали и кинулась обнимать друга.

В этот момент дверь с грохотом открылась, а на пороге комнаты стоял взбешенный ректор.

– Доссон! Сальваторе! Отработка в загоне мантикор три дня! Видимо прошлый раз вам понравилось! А сейчас марш из женского крыла! – грозно скомандовал ректор Майклсон.

– Простите ректор Майклсон, – произнёс Кемаль и пулей вылетел из комнаты Розали.

– Вам студентка я вижу нравится, общество парней. Вскружили голову принцу, пытались соблазнить меня, а теперь за Доссона взялись? Кто следующий? – презрительно сказал ректор глядя девушке в глаза и исчез в портале.

– Кажется, кто-то уже сходит с ума. Нужно ему немного помочь. Как считаешь Милли? – Розали посмотрела на метлу и злорадно потерла руки.

      Деймон вылетел из комнаты девушки словно ошпаренный. Ему пришел сигнал о проникновении мужчины в женский корпус. Он должен был послать туда Мелентрию, но почему-то остановил ее сам. И вот выходит зря. Оказалось, это выше его сил увидеть Розали обнимающуюся с Кемалем. А ещё говорили друг детства и страж, ради ее безопасности. Теперь понятно чего она злилась, когда он ее девочкой называл. Он видел тогда гнев в ее глазах. Действительно, девочки парнями так не крутят. Влетев в свой кабинет, он хлопнул дверью так, что стены затрещали.