Четыре дня Тусен питался только сухарями, употребляя их как отвратительное лекарство три раза в день — утром, в полдень и вечером по два на «прием», заедая ягодами. Только острое чувство голода могло заставить его жевать эти сухари. Сравнительно теплые дни сменялись холодными, росными ночами. Тусен обзавелся жильем — соорудил примитивный шалаш. Пресной воды хватало, хотя дожди прекратились. Она была невкусной и отдавала болотной гнилью. Море подарило Тусену единственный сосуд — жбан из-под деревянного масла, применявшегося на «Леопольде» для освещения. Океан неохотно расставался со своими трофеями, полезными для узника необитаемого острова.
Когда кончились сухари, Тусен несколько дней питался кисловатыми ягодами — на завтрак, обед и ужин он располагал только одним этим десертом. Потом ему удалось обнаружить растение, сходное с сельдереем по виду и вкусу, которое он вынужден был есть сырым. Итак, кроме десерта он обладал еще приправой… ну, хотя бы к бифштексу, но ведь не было самого бифштекса!
Тусен еще не сумел овладеть огнем, которым располагали его далекие пещерные предки. Вспомнив о том, как аборигены Австралии добывают огонь трением дощечки о дощечку, Тусен в течение нескольких дней усердно, в поте лица трудился, чтобы добыть хотя бы одну золотистую искру. От слабости и перенапряжения в его глазах мелькали огоньки, но другого огня ему получить так и не удалось!
Ягоды — диета для тучных, и в таком лечебном питании Тусен не нуждался — он был довольно тощ. Сельдерей же просто приправа, а не пища. Но чем-то надо было наполнять требовательный желудок. Тусена не устраивала вынужденная роль травоядного существа. Что поделаешь, если единственное оружие — суковатая палка? Он, хищно облизываясь, с вожделением взирал на стаи говорливых птиц, поднимавшихся в воздух, стоило лишь приблизиться к ним. Это исчезал вкусный, ароматный бульон и аппетитно пахнущая поджаренная дичь! Многократные попытки убить какую-либо из гнездившихся на острове птиц долго были безрезультатными, но однажды охота увенчалась успехом. Птица с перебитым крылом пыталась улететь, но Луи с диким воем погнался за ней, подпрыгнул на рекордную высоту, ухватил несчастную за изувеченное крыло, упал на каменистую почву со своей долгожданной добычей, смеясь от радости и плача от ушибов. Кое-как ощипав еще теплую тушку, он рвал зубами жесткое сырое мясо, слегка попахивающее рыбой.
Нет! Так больше жить нельзя! Он должен овладеть рг-нем! Если добывать его могут даже нецивилизованные народы, неужели он, моряк, не добьется этого? Новый Робинзон однажды нашел металлическую скобу, но она проржавела и при ударах о камень искры не высекала. Он долго шлифовал и полировал свое примитивное огниво влажным песком, пока оно не засверкало на солнце. Это была неплохая немецкая сталь. Но камешки, которые Луи собирал во множестве, подходящих искр не давали — нужен был благородный кремень! Как-то его внимание привлек полупрозрачный камешек молочного цвета. Тусен вспомнил, что в детстве пользовался похожим камешком как кресалом. Теперь искры получались «первоклассные», но раздуть из искры огонь оказалось делом тоже нелегким — недаром древние создали прекрасный миф о Прометее! Самым счастливым днем в своей жизни Тусен стал считать тот, когда, раздувая затлевшее волокно, увидел неярко вспыхнувшее пламя. Вскоре весело запылал раздуваемый ветерком костер, а возле него восторженно отплясывал тощий оборванец, владыка необитаемого острова, его высочество Луи Тусен I, как он шутливо себя называл. С этого дня жизнь отшельника стала налаживаться. Но огонь надо было хранить постоянно — ведь не станешь каждодневно совершать столь тягостную и длительную процедуру. Моряк сложил на каменном грунте небольшую кучку из торфа и обложил ее со всех сторон большими камнями, чтобы ветер не особенно сильно раздувал тлеющий костер. Так Тусен стал обладателем «священного очага». Правда, владеть таким сокровищем было довольно хлопотно — несколько раз в день, да и ночью, когда просыпался, Луи подкладывал в огонь торф.
Томительно тянулись дни. Многое передумал Луи за время своего вынужденного затворничества. Вспоминал, как в детстве, начитавшись приключенских романов, мечтал о дальних путешествиях, о манящей далекой Америке, но никогда не предполагал, что ему уготована участь Робинзона. Дефо снабдил своего героя остатками корабля — Луи же был лишен такого комфорта. Его преследовали и другие неудачи: птица не попадалась в его неумело сделанные силки. А пять птиц, которых он добыл за все время пребывания на острове, были убиты самым примитивным оружием — палкой! Из сотни попыток только одна приносила успех — труд явно непродуктивный. Он варил свою добычу с сельдереем и другими съедобными кореньями, находя, что изобретенное им новое блюдо — пища вполне подходящая.
Тусен почти не питал надежд на спасение в близком будущем. Он старался не дразнить свое воображение бесплодным разглядыванием горизонта, но все же однажды воспылал напрасной надеждой, приняв тучки за дымок парохода. В один из бурных дней ему почудилось, что на западе дрейфует большой военный парусник, но он уверял себя, что это игра расстроенного воображения. В эти воды суда заходили, видимо, исключительно редко. Они шли в недосягаемое, благодатное Вальпараисо значительно мористее, избегая шхерного района с лабиринтом островов и скал, торчащих как зубы дракона.
Чтобы не таскать торф на большое расстояние, Луи предпочел расположить свой «священный очаг» вблизи огромного торфяника, занимавшего всю внутреннюю часть острова. Здесь и были его «кухня» и «столовая». Шалаш, в котором Тусен проводил ночь и отдыхал после утомительных трудов, он решил оставить на прежнем месте: каменистое ложе, как он рассудил, будет всегда сухим. Оно, кстати, было неподалеку от места крушения «Леопольда», куда Тусен частенько наведывался в надежде, что океан еще подбросит ему что-либо полезное.
Пылающий остров
С английского военного судна, производившего промеры глубин у западных берегов Южной Америки, заметили на востоке огромные клубы дыма. Молодой офицер пристально наблюдал в бинокль удивительный феномен природы. Издали казалось, что на огромной площади горит само море и дым исходит прямо из морских пучин. Быстрый на выводы, как это часто свойственно молодым, офицер решил, что это подводное извержение вулкана, рождение новой огнедышащей горы. Он размышлял так. Огромный тихоокеанский пояс разломов и вулканических цепей немного далее к северу представлен в океане островами вулканического происхождения — Хуан-Фернандес, а к северо-западу, на самом восточном краю Полинезии, — островом Пасхи — Рапа-Нуи. Нет ничего удивительного, что здесь, в ближайшем соседстве с Чилийскими Кордильерами, со дна моря поднимается новый вулкан. О, людям очень редко удается созерцать, как могущественная природа вершит свои величественные дела!
Лейтенант испытывал радость, сознавая, что принадлежит к немногим очевидцам таинства природы! Он так увлекся своими наблюдениями и размышлениями, что не заметил, как рядом с ним оказался пожилой, но молодцеватый капитан.
— Итак, лейтенант, как вы полагаете, что там происходит? — спросил он с едва заметной улыбкой.
Лейтенант, переполненный благоговейным преклонением перед чудодейственными силами природы, вздрогнул от неожиданности и нехотя опустил бинокль.
— Полагаю, кэптен, что там свершается великое таинство природы, — напыщенно начал он, — рождается новый вулкан…
Лейтенант резким движением протянул бинокль.
— Смотрите!.. Мне кажется, я не ошибаюсь.
Капитан с иронической улыбкой взял его, приставил к глазам, медленно обвел взглядом дымный горизонт и, повернувшись к своему собеседнику, все с той же улыбкой вернул бинокль:
— Все ясно. Судя по лоции, здесь островок. Значит, горит лес или торф, что не столь примечательно, как возникновение нового вулкана. Но и в этом случае может подразумеваться некая романтика… Подумайте, как может загореться лес на необитаемом острове? — капитан подчеркнул два последних слова. — Такому загадочному обстоятельству может потребоваться романтическая разгадка. Одно из предположений: поджигателями могут быть пираты, устроившие здесь тайный притон. Хлебнув вест-индского рома, они оставили непогашенным костер, предоставив дальнейшее заботам свежего ветра — вот вам и пожар. Впрочем, случаются пожары и от гроз. Но в это время года гроз здесь не бывает. Иногда наблюдается и самовозгорание торфа… Итак, курс на остров, лейтенант!
