Приемник умолк, и люди все еще не могли оторвать взглядов от желтого шелка динамика. Вдруг Крестовников забыл сообщить что-то важное!

— Сообщение «Горы» надо передать Клаве Бурковой. — Самохин осмотрел обступивших приемник людей. — И как можно поскорее. Немедленно. Створ можно засечь только засветло. В темноте наши сведения Бурковой не помогут.

— Я передам, — встала Люся.

Она сорвала с вешалки ватиновую куртку, подхватила брошенный в угол рюкзак.

— Постой! — Самохин шагнул к дочери.

— Зачем мы теряем время? — спросила Люся. — Ты только что сказал, что сообщение надо передать Клаве Бурковой как можно скорее, немедленно.

— Возьми приемник, — сказал отец. — Вам, на горе, нужнее получать информацию от Крестовникова.

Люся завернула приемник в поданное Анной Павловной мохнатое полотенце и бережно уложила его в рюкзак.

— Запомни, — подошел к ней отец. — Если с тобой что случится, они погибнут. Не зная точно, где их завалило, ни Буркова, ни сам черт их не отроет.

— Знаю, — ответила Люся. — Я должна прийти к Клаве Бурковой.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Синеватая лыжня поднималась, плавно огибая встречные препятствия, а заодно и смягчая крутизну склона. Двигаться одной легче, чем с группой: можно выбрать удобный темп, если надо, изменить его.

Впервые за трое суток Люся испытала чувство облегчения. Сознание своей нужности, желание поскорее добраться до места катастрофы заслонили все остальное. Хотелось ускорить движение. Но Люся знала, как важно в горах умение беречь силы, и сдерживала себя. Отец прав: если с нею что случится, ни Клава Буркова, ни сам черт не откопает похороненных заживо людей.

За плечами остались два больших подъема, а большой усталости Люся не ощущала. Выручала ее не только тренированность, но и верный восстановитель сил — нервное возбуждение.

Она взглянула на часы. До очередного сеанса связи оставалось около двадцати минут.

Лыжня вела к невысокой горной складке, выступающей из склона. В ней можно было укрыться от назойливого ветра, колючей поземки.

«Дойду вовремя», — мысленно прикинула Люся.

И продолжала двигаться все в том же размеренном темпе.

Расстояния в горах обманчивы. Круче становился подъем — больше петляла лыжня. Горная складка приближалась медленно. Пришлось ускорить шаг.

Последнюю часть подъема Люся преодолела по промятым чужими лыжами неровным ступенькам. Тяжело дыша, бережно достала из рюкзака приемник. Включила его.

В динамике зародился далекий, постепенно приближающийся голос. Крестовников повторял почти слово в слово то же, что и в первой передаче.

Укладывая приемник в рюкзак, Люся увидела опускающуюся с горы лыжницу.

— Что случилось? — нетерпеливо крикнула Люся.

Сима сдвинула носки лыж и, распахивая снег «плугом», остановилась около Люси.

— Влипли! Ой влипли мы!

Люся выслушала сжатый рассказ Симы о трудном положении спасательной группы и успокоила нарочную.

— У меня есть точные координаты камня и вот… — она показала на рюкзак. — Приемник.

— Что же мне теперь?.. — Сима вопросительно посмотрела на нее и тут же решила: — Вернусь. Нечего мне делать в поселке.

Клава Буркова выслушала Люсю. Достала из-за пазухи порядком измятую карту. Посмотрела под гору, на электростанцию, мысленно провела от нее линию к высящейся над хребтом одинокой скале с источенной ветрами вершиной, несколько напоминающей гребень петуха. Плоский выступ у вершины бугра оказался точно на воображаемой линии. Следовательно, это был не выступ, а вершина небольшой скалы, под которой Крестовников хотел укрыться после взрыва. Никак не ожидала Буркова, что скалу так завалит снегом.

— Мы на месте, — уверенно сказала она, пряча карту. — Забирайте щупы, лодочку.

— Через шесть минут Крестовников включит рацию. — Люся сняла с плеч рюкзак.

Буркова очень дорожила временем. Берегла каждую минуту. И все же послушать голос из сугроба было необходимо. Да и ребята с откровенным нетерпением посматривали на Люсин рюкзак, ждали. Если они услышат Крестовникова, убедятся, что люди, ради спасения которых они вышли в горы, живы, ждут помощи, то и потерянные минуты наверстают.

Люся достала из рюкзака приемник.

Мутные волны поземки, хищно прижимаясь к склону, скользили с запада на восток и с разбегу бросались на съежившихся спасателей, осыпая их колким снежком. От долгого пребывания на морозном ветру лица у всех задубели, словно покрылись тонкой жесткой корочкой. Стыли ноги, спина.

Громкий мужской голос заглушил шипение поземки и легкий скрип снега под лыжами.

Спасатели обступили приемник еще плотнее, не отводили от него внимательных взглядов.

Крестовников опять объяснял, как искать его. В заключение он посоветовал не спешить, беречь силы…

Доставленные Люсей координаты и услышанное от Крестовникова облегчили положение спасательной группы.

— Внимание! — Буркова выждала, пока все затихли. — Через час станет совсем темно. Нам с вами придется нелегко. Очень нелегко. Поэтому, если кто чувствует себя плохо или устал, я разрешаю вернуться в поселок. Сделать это можно только сейчас, до наступления темноты. С началом спасательных работ никакие разговоры об усталости, отдыхе я и слушать не стану. Мы не уйдем с горы, пока не разыщем людей, хотя бы нам пришлось искать их сутки, двое, трое.

И снова никто не ответил ей. Один лишь нетерпеливый Вася недовольно буркнул:

— Хватит агитировать! Время-то идет! Да и холодно стоять.

Буркова укоризненно взглянула на него, но ничего не сказала. Горные порядки парень не знает. Не поймет. И она отрывисто бросила:

— Пошли.

У еле выступающей из снега вершины скалы Буркова построила свою группу. Уверенность в удаче обострила внимание спасателей. Каждое их движение стало собранным, точным. Быстро прощупали они грань обрыва, отметили ее лыжными палками. А вот глубину сугроба у скалы так и не удалось установить. Щупы уходили в него почти до конца. Над снегом оставался лишь небольшой кусок скользящей в рукавицах дюралевой трубки. До грунта она не доставала.

Темнело. Последние лучи солнца вызолотили заснеженный пик на противоположной стороне ложбины и плотные облака. От неровностей на склоне ползли голубоватые тени. Они росли, вытягивались, становились четче. Из-за горы выкатилась луна, желтая, грузная. В потемневшей глуби лощины трепетали крохотные желтые огоньки.

Остановил работающих спасателей осипший от радости голос Васи.

— Есть!.. Сюда!..

Все бросили свои места, обступили ликующего Васю. Не верилось, что удача пришла так скоро и просто. Но вот и второй щуп уперся во что-то мягкое.

— Сима! — распорядилась Буркова. — За лопатами. Веревку возьми.

Сима не донесла лопат до Бурковой. По пути ее перехватили ребята, нетерпеливо расхватали лопаты. Широкими сильными взмахами они разгребали снег вокруг щупов.

Сперва яма росла быстро. Потом рыхлые стенки стали осыпаться. Копать сухой снег все равно что черпать воду лопатой. Яма расширялась, но почти не углублялась.

— Стойте! — Вася снял вязаную шапочку, вытер влажное от пота лицо, лоб. — Так мы и к утру не доберемся. Давайте я нырну вниз.

— Нырнешь? — не поняла Буркова.

— Именно, — кивнул Вася. — Опущусь в снег и вытащу их наверх.

Васю обвязали веревкой. Он отстегнул крепления лыж, сошел в рыхлый снег и сразу погрузился в него выше колен. Резко работая ногами и туловищем, Вася зарывался все глубже, скоро ушел в сугроб по грудь.

— Есть! — восторженно закричал он. — Живой! За ногу ухватил.

— Тащи, тащи! — нетерпеливо кричали сверху. — Давай его на-гора!

Вася попробовал достать засыпанного человека рукой.

— Не ухватить его, — с огорчением произнес он. — Глубоко. Придется с головой нырять.

— Погоди.

Буркова сняла с себя шерстяной шарф, завязала лицо Васи.