— Зачем так рано?

— Нам в парк к ребятам надо.

— А потом нельзя было?

— Нет. Мне не нравится Фигг, я не хочу, чтобы она знала.

— А по-моему, она милая женщина. Кормит меня, даёт телевизор смотреть.

Угу, подумал я, а еще «Гендальфу» докладывает.

— На, вот котлета и хлеб, — я протянул Поттеру еду. Сам тоже взял из пакета. Сухомятка, но куда деваться.

Через полчаса приехал автобус, и мы направились в Лондон.

* * *

Время почти одиннадцать, а до парка топать и топать. Я устал. Малой тоже, но молчит. Еду мы съели, купленную воду выпили. А всё из-за него. Ну кто его за язык тянул сказать, что мы одни и сами ушли?! Пришлось выходить и быстро «линять»! Пробираемся дворами. Головомойку я ему уже устроил, а толку-то теперь от этого. Чувствует себя виноватым, вот и молчит!

Почти в час мы зашли в парк и, не сговариваясь, направились к вчерашним столикам. Купив пиццу и колу, с удовольствием всё умяли.

— Вон там Бойко! Бойко, привет! — закричал Гарри и махнул рукой. К нам не торопясь подходили двое — здоровый детина под два метра (Эрик) и второй, среднего телосложения в джинсах и футболке с мейденами (Бойко).

— Привет, малышня! Мы думали, вы не приедете. А родители где?

— Там! — махнул я рукой. — Но мы ненадолго.

— Лады, — сказал Эрик. — Тогда пошли быстрее.

Мы подошли к вчерашней полянке. Джон уже разложил инструменты. Для меня была отдельная акустика. Ин-Чон собирал барабаны. Через пять минут началось повторение пройденного материала. Мы пели и играли то же, что и вчера.

Через час глоткодрания Эрик сказал:

— Мальки, давайте так. «Калифорнию» ты, — палец на меня, — начинаешь акустикой без нас, а Гарольд поёт до слов «There she stood in the doorway», затем ты поёшь и играешь до припева. На припеве мы присоединим бас и барабан, вы его поёте вместе. А остальное не поёте. И меняем концовку. После соло припев все вместе. Пробуем вашу часть.

После часа репетиции стало получаться сносно.

— Ребята, нам пора. А то нас искать будут.

— Завтра придёте?

— Надеюсь.

— Может, вас проводить?

— Не-е-е, мы сами, — с этими словами я цапанул брата за рукав, и мы побрели на выход.

* * *

Небольшой автобус с двумя пассажирами остановился напротив нас. Мы залезли и обессиленно плюхнулись на сиденья.

— Мальчики, вы одни? — спросила сухопарая седая женщина.

— Мы от бабушки! Мы взрослые. Нас папа в Литтл-Уиннинге встретит.

— Ну хорошо. А то я подумала, что вы без спроса сбежали.

Женщина вышла за две остановки до нашего городка. Расплатившись с водителем, мы, еле переставляя ноги, поплелись домой.

Уже было почти шесть, когда мы буквально приползли в дом на Тисовой.

— Есть хочу!

— Щас, мелкий, поедим.

На кухне появилась Петунья с перекошенным от злости лицом. Ой-е-ей, будет нам трындец!

— Вы! — брызгая слюной, сказала она. — Вы понимаете, что натворили?! Сбежали с самого утра, на обед не явились. Ни записки, ни звонка! Где вас искать?!

Мы втянули голову в плечи. А что тут скажешь? Она права. Со второго этажа спускался Вернон.

— Объявились, беглецы! Ну и где вас носило? Ладно он — кивок на Гарри — без ума в голове, но ты-то! А если бы с вами что-то случилось?!

— Пап, мы есть хотим, — сказал я и втянул голову в плечи.

— Марш переодеваться и спускайтесь за стол.

Вкусное картофельное пюре и два эскалопа! Салат из овощей! Вкуснятина! Я проглотил порцию за минут пять. Гарри тоже быстро съел свою. Порции у нас были одинаковые.

— А ну рассказывайте, где были? И не надо мне тут про друзей говорить, я у них был!

— А у миссис Фигг?

— Некогда старушке, у неё половину котов забрали.

— А ты ругаться не будешь? Всё равно будешь. Мы были в Гайд-парке! — выпалил я. У Вернона брови поползли вверх. Петунья приоткрыла рот от удивления. — Там есть компания студентов из королевской академии. Мы с ними на гитаре играли.

— Нельзя было просто попросить? Мы ведь никогда тебе не отказывали.

— Завтра в час нам надо там быть. Они репетируют с часу и до четырех. Отвезёшь?

— Хорошо, — Вернон нахмурился. — Рассказывайте свои приключения.

Рассказывал Гарри. И про то, как мы сбежали с автобуса, и как два часа добирались до парка, и про пиццу, и про всё остальное. Дурсль хмыкал, в глазах его зажёгся неподдельный интерес. Петунья поджимала губы, но было видно, что она гордится сыном. Ещё бы, в восемь лет, ну почти восемь, провернуть такое! Дослушав нас, Вернон дал команду идти спать. Надо же, даже посуду мыть не заставил.

Я лежал в чистой комнате и думал. По канону Вернон — недалёкий идиот, но вот дорогой дом, машина и фирма с образом дебила не вяжутся. Он бы разорился с таким мерзким характером. И сейчас он повел себя благоразумно — не стал орать и наказывать, а решил сам посмотреть. Старуха Фигг нейтрализована до завтрашнего обеда точно — пока она позвала на помощь (это уже час-два дня), пока приехали. Значит, завтра придут люди с палками и пойдут освобождать кошачье племя. А нам надо смотаться в Лондон.

Интересно, а я, другой я, в этом мире существую? Элис? Родители? Стало грустно. Как они там? Хотелось домой. Я сморгнул набежавшие слёзы. Всё равно это не поможет. В России сейчас делать нечего, как нечего будет делать ещё лет пятнадцать. Развал Союза, Путч, Чеченская, Дефолт. Вот кто меня туда пустит? В две тысячи четвертом поеду в Москву… если доживу. С этими мыслями я уснул.

Глава 9 Новые перспективы и старые "друзья"

Утром мы выехали в Гайд-парк. Погода была… мерзкая. По земле стелился туман, серый асфальт навевал тоску. Сейчас бы горячего чаю и спать! На крыльце сквибки Фигг дрыхли три кота — мистер Лапка и ещё два трёхцветных. Видимо, старушки не было дома.

Ехать долго. Вернон никогда не спешил и не разгонялся. Вот нафига иметь такую дорогую машину, если ты едешь как черепаха? Повыделываться? Мол, смотрите, у меня крутая тачка, а я еду медленно, чтобы вы слюной захлебнулись. Ладно бы это «ягуар» был, а то обычный серый кроссовер. В прошлой жизни у меня была машинка — старенькая «тойота королла» девяносто седьмого года. Дима (брат) предлагал дать денег на новую. Я отказывался. Зачем? Маму в поликлинику и в магазин довезти мне и старушки-королки хватит, работа рядом, байк стоит в гараже у друзей. Ну как байк… «Урал» — перебранный и переделанный, на «харлей» я не заработал. И зачем мне дорогущий «Мерин» или «Скайлайн»? Ходовку убивать по нашим дорогам? Девочек машиной завлекать? В машине траходром устраивать? Так на байк больше велись — это же, блин, романтично!

У коммерческого директора нашей фирмы был дорогущий спортивный «Марк». Как-то он поругался с женой и та, забрав ребёнка, уехала к маме, в деревню. Деревня чуть ли не «Забулдыгино», где живут стариков человек тридцать, молодежи нет, сотовая связь не работает. Дорога к населённому пункту убитая и в ямах. И поехал «доблестный рыцарь» за своей принцессой на «коне породистом», и застрял конь породистый в яме по самые стёкла! Да так конкретно, что пока вылезал, в салон вся грязь хлынула. Стоимость чистки была равна стоимости самого авто. Психанул он, продал за бесценок «маркушник» и купил чего попроще! Жаль, Вернону эту историю не расскажешь. Хотя, ему по статусу положено дорогое авто.

Мы въехали в Гайд-парк ближе к одиннадцати часам. Солнце уже висело высоко над горизонтом, и стало немного теплее. Наши знакомые обнаружились всё на той же полянке, где и в предыдущие два дня.

— Ин-Чон! Мы здесь! — крикнул Гарри.

— Китаец? — спросил Вернон.

— Нет, кореец, — ответил я.

Тем временем Гаррик уже здоровался с ребятами.

— Это студенты, о которых я тебе говорил. Эрик, Джон, Ин-Чон, Бойко и Ингвар.

— А отец знает? — задал вопрос Вернон.

— Да, — сказал Ингвар и покраснел.

— Вы знакомы? — поинтересовался Эрик.