Гадалок все активнее используют в политических целях сторонники «классового мира». Для этого привлекаются «традиционалисты». Но старая ворожба наполняется новым содержанием. Проявляя широту кругозора, сторонники старых форм соглашаются идти в ногу с веком. Они охотно берутся за решение социальных конфликтов. Обидел, скажем, хозяин рабочего, ему советуют идти к гадалке. Вместо того, чтобы протестовать, объявлять забастовку. Тут можно быть смелым, решительным, даже попросить ее навести на обидчика порчу. Наказать можно и самому.
На стенде, развернутом рядом с кабинками, мы увидели множество талисманов, которые филиппинцы называют «антинг-антинг». Среди них привлек внимание треугольник (как раз он и помогает решить конфликт «капиталист — рабочий» в пользу последнего), он отлит из бронзы, в каждом углу по букве «А». Действует очень просто. Нужно опустить его в глиняный кувшин и ждать. С момента погружения «антинг-антинг» начинает набирать мстительную силу, а в это же время у хозяина-обидчика незаметно для него часть волос собирается в пучок, превращаясь в своеобразную антенну. И вот наступает момент, когда наказующая энергия из кувшина устремляется к «антенне», через нее в голову плохого человека, а потом, проникая в тело, вызывает таким образом у него страшные душевные и физические муки.
— Эти «антинг-антинг» всегда пользовались большим успехом, — говорит владелец киоска, продававший талисманы по образцам, — за ними хорошо идут амулеты для государственных служащих, журналистов, бизнесменов. Охраняют не только от дурного глаза, врагов. Возьмем «антинг-антинг» для журналиста — он должен уберечь от соблазна приврать, от неверного изложения событий, что в конечном счете может привести к беде. А вот здоровенная медная пластина. Размер (раза в три больше журналистского амулета) вполне оправдан: рассчитана на чиновника, занимающего высокий пост. Талисман должен отгонять желание брать взятки, залезать в казенный сейф, оберегать от искушения доверять дамам сердца государственные секреты.
Обращаются к гадалкам нового направления не только с чисто «гадальными вопросами», но и со шпионскими целями. Многие гадалки ведут досье на высокопоставленных клиентов, картотеки, куда помимо личных впечатлений заносят газетные вырезки, выписки из рубрики «Кто есть кто?». И политик, желающий узнать слабости своего противника, нередко обращается к ясновидице.
Как же все таки оценить парад гадалок, состоявшийся в современном городе, да еще с участием современной электронной техники? На этот вопрос хорошо, как мне кажется, ответил популярный журнал «Уикенд». «Филиппинцы, — пишет он, — становятся особенно суеверными, начинают искать помощи у сверхъестественных сил в тяжелые времена, в период неопределенности. Они ищут светлый луч надежды, успокоение в смутной обстановке, ответы на вопросы, выход из тяжелого положения…»
Именно такие времена переживают Филиппины — экономические трудности, усиливающийся нажим иностранного капитала, активизация баз США. Отсюда рост недовольства, брожение умов. И вот тут-то снова появляется «социальная припарка» в виде кофейной гущи да костей петуха, которого вырастила специалистка по черной магии.
В МУЗЕЯХ БЕЗ СТЕН
В редком парке Манилы, на ярмарке или выставке под открытым небом не встретишь хотя бы одного художника. Расположившись группой, окруженные почитателями или просто любопытными, они сосредоточенно, даже торжественно водят по холсту своими кистями. Перед одним — снимок из журнала: разгон демонстрации, и он с помощью фотографии делает художественное произведение, рассказывающее о битве, которая произошла на другом конце планеты (правда, все его участники похожи на филиппинцев). Другой восстанавливает по памяти пейзаж горного Лусона — свет, тени, порыв ветра, наклонявшего деревья к земле, утес, о который ударялся ветер… Третий, увидев в толпе понравившееся ему лицо старика, запечатлевает его горькую улыбку.
— Почти у каждого из нас, — сказал мне художник Аполинарио Луна, — есть мастерская, а точнее, уголок, который называется мастерской. Но мы часто выходим на улицу. Я выбрал себе место на постоянной торговой выставке (он показал на кусок тротуара перед двумя магазинчиками). Прихожу сюда по субботам, воскресеньям и праздникам. Здесь мы всегда находим поддержку. Прежде всего моральную, да и материальную. Наш труд на улице ценят. Мы знаем душу народа: она всегда тянется к прекрасному, доброму, всему тому, что возвышает человека, помогает переносить тяготы жизни. Редкий филиппинец не украсит свое жилье какой-нибудь картиной, пусть крошечной, пусть дешевой репродукцией, даже вырезкой из иллюстрированного журнала. А уж если у него появляется хоть маленькая возможность, он обязательно закажет портрет сына или дочери, чаще всего самого меньшего ребенка в семье. Мы же испытываем творческое удовлетворение, работая для простого человека. Картина должна выйти к нему из мастерской, из музеев.
Познакомить народ с художественными произведениями хотят сейчас не только художники, но и государственные деятели Филиппин. Центральный банк, например, выпустил под названием «Кайяманан» («Сокровище») альбом репродукций шестидесяти трех картин самых известных художников страны разных эпох, хранящихся в галерее банка. С них сделаны фотокопии в натуральную величину, которые собраны в своеобразные передвижные выставки и отправлены в путешествие по стране.
Свой музей без стен открыла и президент «Нешнл бук crop» (полиграфические предприятия, книжные магазины и т. д.). Она выпустила почтовые открытки с портретами выдающихся деятелей Филиппин, прежде всего героев антиколониальной борьбы. Открытки — плод совместного труда художников, полиграфистов, фотомастеров и историков. Вот на вас смотрит юношеское задумчивое лицо Андреаса Бонифасио. На обратной стороне его краткая биография: родился в манильском рабочем районе Тондо; зарабатывал тем, что продавал «конфеты» — кусочки сахарного тростника, бумажные веера, кокосовое масло. Сам выучился грамоте, одолел программу средней школы. Любимой книжкой с детства была «Отверженные» Виктора Гюго. А. Бонифасио отдал много сил созданию революционного общества Катипунан, которое стало политическим руководителем и организатором борьбы против колонизаторов. Захватчики, чтобы подавить стремление народа к свободе, использовали весь свой карательный арсенал — от разжигания расовой ненависти до применения огнестрельного оружия. Участники национально-освободительной революции, начавшейся в 1896 году, держались стойко. Они успешно отражали атаки колониальных войск, сами переходили в наступление. Патриоты были сильны прежде всего поддержкой масс. Крестьяне снабжали бойцов рисом и оружием, отдавали им своих карабао и повозки, с почестями хоронили погибших в боях, выхаживали раненых. Многих солдат вернула в строй Мельчора Акино, простая, неграмотная филиппинка. Благодарные революционеры назвали ее «матерью Катипунана». Образ женщины-патриотки запечатлел неизвестный художник. Почтовая открытка донесла его до тысяч и тысяч филиппинцев, напомнив еще раз о том, как народ сражался за свободу.
Глава «Нешнл бук стор» А. Рамос, давая мне интервью для газеты, сказала:
— Мы должны бережно относиться к духовному богатству народа, свято хранить традиции патриотизма.
Этим желанием и рождено решение выпустить почтовые открытки. Движение «музеи без стен» становится характерной чертой современных Филиппин.
ФИЛИППИНСКАЯ БАБОЧКА
Рядом с перекрестком двух многокилометровых улиц Большой Манилы — Эпифанио де лос-Сантос и Буендиа, где из-за бесконечного потока машин, как говорится, муха не пролетит, можно увидеть бабочек. Редчайших по красоте. Надо только войти в светло-серое здание с вывеской «Центр технологических ресурсов» и подняться на третий этаж. Здесь в просторном зале на стендах, столах, специальных полках коробки с бабочками. В одних — по одной, в других — по две, три и более. Это одновременно музей, магазин, агентство, играющее роль посредника между коллекционерами, музеями, научными учреждениями и продавцами бабочек. Одна из его сотрудниц, Лелетте Кабрера, разговаривала по телефону с Лондоном:
