Уильяму Берку не давали покоя воспоминания об удушении старика подушкой. Он начал пить виски по вечерам, чтобы заснуть. Бутылка для подкрепления всегда стояла у него рядом с кроватью. Уильям Хейр особо не переживал. Старику все равно суждено было умереть, так чего париться? Впрочем, учитывая обстоятельства, ни один из них от полученных денег не отказался. Берк, которому в это время шел четвертый десяток, вырос в нищете в Ирландии и в молодые годы стал отцом. Со временем он перебрался в Шотландию, чтобы помогать семье, и хватался за любую малоперспективную работу – рыл каналы, служил в армии, работал в пекарне. Жена, оставшаяся дома, в конце концов перестала отвечать на его письма, и он в Эдинбурге сошелся с другой женщиной. О прошлом Хейра известно еще меньше. Предположительно, он был моложе Берка и, вероятно, тоже приехал из Ирландии. Если Берк был круглолицым и внешне привлекательным, то у Хейра были узкие глаза и тот жадный и голодный взгляд, о котором предостерегал Шекспир. В течение нескольких лет Хейр помогал своей жене Маргарет держать пансион, но они едва сводили концы с концами. Берк, работавший сапожником, тоже бедствовал. Когда он в очередной раз оказался на мели, Хейру не составило большого труда уговорить приятеля на второе убийство. Испытывал он угрызения совести или нет – неизвестно.

Весьма недостоверное изображение убийства, совершаемого Берком и Хейром. Большинство своих жертв они спаивали до потери сознания, а потом убивали – но не душили за горло, а усаживались им на грудь и зажимали рот и ноздри. Этот способ убийства получил название «беркинг» (гравюра Роберта Сеймура).

В середине февраля 1828 года в пансионе сняла комнату пожилая женщина по имени Абигейл Симпсон. Парочка напоила даму до рвоты, однако продолжала потчевать ее портером и виски, пока та не отключилась. Честно говоря, в этот момент она и сама могла умереть от алкогольного отравления, но Хейр для верности уселся ей на грудь, а Берк зажал ей рот и нос и держал так, пока она не перестала подавать признаки жизни. Тело Симпсон вполне могло стоить около 10 фунтов, и Берк, хотя и принял изрядную дозу спиртного тем вечером, заснул гораздо легче.

Вскоре все стало намного проще. Как выразился однажды Берк, «нас так же могли повесить за овцу или ягненка», и на протяжении ближайших десяти месяцев они придушили еще четырнадцать человек. Эта серия убийств является одной из крупнейших в истории. Они убили пожилую женщину и ее умственно отсталого внука. Они убили еще одну пожилую женщину с единственным зубом во рту, а затем и ее дочь, которая, как сообщили, отправилась на ее поиски. У двух жертв они даже не потрудились узнать имена. Поначалу парочка просто поджидала подходящих кандидатов, которые заселялись в пансион, но потом им стало невтерпеж, и они начали заманивать людей. Берк, разговорчивый мужчина с приветливым лицом, обычно появлялся ранним утром у винных лавок, высматривал несчастных алкоголиков, крайне нуждающихся в опохмелке. Затем входил к ним в доверие и приглашал в пансион Хейра, где обещал дать выпить и покормить горячей пищей. Когда жертва обмана отключалась, оба Уильяма приступали к действиям. Берк вспоминал, что у жертв с приближением смерти «начинались судороги и громкое бурчание в животе». Все тела затем переправляли к анатому Роберту Ноксу.

Пресловутый доктор Роберт Нокс, «покупатель мяса» у Берка и Хейра (с разрешения Wellcome Trust).

Нокс был одаренным ученым, пусть и не таким блестящим, как Джон Хантер, но гораздо более изысканным. Он читал лекции в солидных костюмах и рубашках, отделанных кружевами, а пальцы, хотя и с красными пятнами, были унизаны бриллиантовыми перстнями. У него была сходная с Хантером жажда к человеческой плоти. В Эдинбурге, где ежегодно появлялись сотни новых студентов медицинских училищ, ему приходилось выдерживать суровую конкуренцию в приобретении анатомического материала. В такой обстановке было совершенно естественно покупать покойников у кого угодно. Про эту троицу позже даже сочинили стишок: “Burke’s the butcher, Hare’s the thief / And Knox the boy who buys the beef”[19]. Можно с уверенностью сказать, что у помощников Нокса были свои подозрения относительно Берка и Хейра. Один даже попробовал выяснить у Берка, откуда у него взялся очередной труп. (Берк парировал: «Будешь допрашивать, где и как я достал предмет, расскажу доктору [Ноксу]!» Помощник заткнулся.) Даже если помощник проинформировал Нокса, тот ничего не стал предпринимать. Любой опытный анатом мог заметить следы удушения на телах, которые доставляли Берк и Хейр: налитые кровью глаза, покраснение лица, характерные струйки крови изо рта. Но сохранившаяся в целости подъязычная кость давала Ноксу возможность правдоподобного отрицания очевидного. В любом случае от большинства жертв разило спиртным, и, к сожалению, были нередки случаи, когда алкоголики умирали, захлебнувшись своими рвотными массами. Короче, Нокс закрывал свой единственный глаз на любые признаки проблемы, не желая портить отношения с такими надежными поставщиками и прерывать свои исследования.

Чем больше «мяса» покупал Нокс, тем более безрассудно вели себя Берк и Хейр. Однажды Берк заметил, как два полисмена приставали к пьяной женщине, и великодушно предложил сопроводить ее до дома. Но вместо этого отвел ее в пансион Хейра и придушил. Самое дерзкое убийство связано с дурачком Джеми, всеми любимым «городским сумасшедшим», ходившим по улицам босиком; его все знали в лицо. Парочка все равно его прикончила и притащила Ноксу. Но вместо того чтобы сжечь одежду Джеми, как они поступали со всеми жертвами, они решили раздать ее своим приятелям. Бывшие владельцы впоследствии опознали некоторые предметы и весьма озадачились. Когда Нокс с помощниками собрался препарировать тело Джеми, один узнал его лицо и задохнулся от ужаса. Нокс поджал губы и распорядился начинать работать.

Подобные опасные звоночки только придавали смелости Берку и Хейру. Кульминацией серии стал план тройного убийства накануне Хеллоуина 1828 года. На этот раз гости – молодая пара Энн и Джеймс Грей и миниатюрная, лет сорока ирландка по имени Маргарет Дохерти – остановились не у Хейра, а в доме Берка и его гражданской жены. (Берк выловил Дохерти в продуктовом магазине, сказав, что его фамилия тоже Дохерти.) Стремясь избавиться в первую очередь от ирландки, Берк под некоторыми благовидными предлогами отправил Энн и Джеймса из дома. Затем появился Хейр. Как обычно, сначала предложили женщине выпить; изображая ностальгию по родине, они упросили ее спеть несколько ирландских песенок. Дальше началось совершенно незапланированное. Около 11 часов вечера между Берком и Хейром вспыхнула ожесточенная ссора, и Берк принялся душить своего младшего партнера. Дохерти закричала: «Убивают, убивают!» – и сосед с верхнего этажа стал звать полицию. Впрочем, это был Хеллоуин – ночь, полная всяческих выходок, и у полиции хватало других забот. На крики никто не появился. Когда Берк и Хейр наконец отцепились друг от друга, их неутоленная ярость обратилась на Дохерти, которую немедленно придушили. Потом стащили с нее красное платье и спрятали тело под соломой в ногах кровати.

Удивительно, но на следующее утро Берк впустил в дом Энн и Джеймса, вероятно, имея в мыслях убить также и их. Но его поведение вызвало подозрения у Энн – героини всей этой истории. Берк несколько раз как бы неловко расплескал виски, стараясь замаскировать запах, а когда Энн предложила свою помощь по уборке дома, он отказался. Она также обратила внимание, что он всячески старается не подпустить ее к изножью кровати, заваленному охапкой соломы.

Вечером 1 ноября, в День Всех Святых, Энн оказалась одна в доме и тут же направилась к охапке соломы. Она полагала, что Берк и Хейр в Хеллоуин совершили какую-то кражу, а добычу спрятали под соломой. Вместо этого она наткнулась на руку, а затем – на обнаженное женское тело с запекшейся кровью на губах. Энн схватила мужа, они бросились бежать, но в дверях встретились с гражданской женой Берка, Элен. Та предложила деньги за молчание, но Энн и Джеймс оттолкнули ее и побежали в полицию[20].