— Да, насколько пленник способен попадать в цель, — отвечал де Браси

с притворной беззаботностью. — У кого руки связаны, тот и дает волю своему языку. Но хотя ты и боек на язык, дружок, — продолжал он, обращаясь

к Ательстану, — леди Ровена от этого не станет свободнее.

Ательстан, только что произнесший небывало длинную для него речь, ничего не ответил на это замечание. Но тут разговор был прерван приходом слуги, который доложил, что у ворот стоит монах и умоляет впустить его.

— Ради святого Беннета, покровителя этой нищей братии, — сказал Фрон

де Беф, — желал бы я знать, настоящий ли это монах или опять переодетый

обманщик! Обыщите его, рабы, и если окажется, что вас опять надули, я велю

вырвать вам глаза, а в раны набить горячих углей.

— Я соглашаюсь подвергнуться вашему гневу, милорд, если этот монах

ненастоящий, — сказал Жиль. — Ваш оруженосец Джослин узнал его и готов поручиться, что это не кто иной, как отец Амвросий — монах, служащий

приору из Жорво.

— Впустить его! — приказал Фрон де Беф. — По всей вероятности, он

принес нам вести от своего веселого хозяина. Должно быть, ныне у черта

праздник и монахи на время освобождены от своих трудов, судя по тому, что

так свободно разгуливают по всему краю. Уведите обратно пленных. А ты, сакс, хорошенько подумай о том, что здесь слышал.

— Я требую, — сказал Ательстан, — чтобы меня держали в заключении

с почетом и чтобы заботились как следует о моей пище и ночлеге, согласно

моему происхождению и правилам обхождения с лицами, подлежащими вы-купу. Я заявляю, что тот из вас, кто считает себя старшим, лично ответит мне

за посягательство на мою свободу. Я уже посылал тебе вызов через твоего дворецкого, стало быть, ты знаешь, чего я требую, и обязан ответить мне. Вот моя

перчатка.

— Я не отвечаю на вызов своего пленника, — сказал Фрон де Беф, — и ты

также не должен отвечать, Морис де Браси. Жиль, — продолжал он, — повесь

перчатку франклина на один из оленьих рогов там, на стене. Пусть она и висит

там до тех пор, пока ее владелец не будет выпущен на свободу. А тогда, если

он вздумает требовать ее обратно или скажет, что я противозаконно взял его

в плен, клянусь поясом святого Христофора, он будет иметь дело с человеком, который никогда еще не отказывался идти навстречу врагу, все равно — пеше-му или конному, одному или сопровождаемому своими вассалами!

Саксонских пленных увели прочь и в ту же минуту впустили монаха Амвросия, находившегося в полном смятении.

— Вот это настоящий Deus vobiscum! 1 — сказал Вамба, проходя мимо

духовного лица. — А все остальные были фальшивые.

1 С вами Господь! (лат.)

274

айвенго

— Вот моя перчатка

— Мать Пресвятая, — сказал монах, озираясь на собравшихся рыцарей, —

наконец-то я в безопасности и среди настоящих христиан!

— В безопасности — это верно, — сказал де Браси, — а что до настоящих

христиан, то вот тебе могущественный барон Реджинальд Фрон де Беф, который чувствует глубочайшее омерзение ко всем евреям. А это добрый рыцарь

Храма, Бриан де Буагильбер, беспощадный истребитель сарацин. Коли это

плохие христиане — уж не знаю, каких тебе еще надо!

— Вы друзья и союзники преподобного отца нашего во Христе, приора Эймера из аббатства Жорво, — сказал монах, не замечая иронии в ответе

де Браси, — и по рыцарскому обету и по христианскому милосердию ваш

долг — выручить его, ибо, как говорит блаженный Августин в своем трактате

«De Civitate Dei...» 1

— К черту все это! — прервал его Фрон де Беф. — Скорее скажи, в чем

дело, монах! Нам некогда слушать тексты из писаний святых отцов.

1 О граде Божьем... (лат.)

глава xxvii

275

— Sancta Maria! 1 — воскликнул отец Амвросий. — Как быстро эти греш-ные миряне приходят в раздражение! Но да будет вам известно, храбрые рыцари, что некие лютые злодеи, позабывшие страх Божий и уважение к церкви и не убоявшиеся велений святого папского престола — si quis suadente Diabolo... 2

— Слушай-ка, отче, — сказал храмовник, — все это мы сами знаем или

наперед угадываем. Скажи-ка лучше прямо, что сталось с твоим хозяином: не в плену ли он, и если в плену, то у кого?

— Так оно и есть, — отвечал Амвросий, — он в руках бесовских слуг. Ими

полны здешние леса, и они знать не хотят, что в писании сказано: «Не прикасайся к помазаннику моему и пророкам моим не учиняй никакого зла».

— Вот еще новая работа для наших мечей, господа, — сказал Фрон де Беф

своим товарищам. — Итак, вместо того чтобы прислать нам людей на подмогу, приор Эймер от нас же ожидает помощи! Всегда приходится помогать этим

ленивым попам в самое неподходящее время. Но говори же, монах, скажи толком: чего хочет от нас твой хозяин?

— Извольте выслушать, — сказал Амвросий. — Учинив дерзновенными

руками насилие над нашим преподобным настоятелем, эти бесовские исчадия

ограбили все его сундуки и сумки, отняли у него двести монет чистейшего золота и теперь требуют еще большую сумму денег. Без этого они не соглашают-ся выпустить его из своих нечестивых рук. А потому преподобный наш отец

обращается к вам — к своим друзьям — с просьбой выручить его, то есть уплатить за него требуемый выкуп или же отбить его у неприятеля силой оружия.

— Черт бы побрал твоего приора! — сказал Фрон де Беф. — Должно быть, он сегодня натощак хлебнул через край. Где же это видано, чтобы норманнский барон раскошеливался в пользу какого-то духовного лица, когда всем известно, что у них денег вдесятеро больше, чем у нас? И что можем мы предпринять для его освобождения силой оружия, когда нас держит взаперти враг

в десять раз сильнее нас самих и мы с минуты на минуту ожидаем приступа?

— Я и об этом хотел доложить вам, — сказал монах, — да вы так спешите, что не даете мне договорить. Но, Господи, помилуй, я уж стар, а эти богопро-тивные драки совсем сбили меня с толку. Дело в том, что они окружают замок

и продвигаются к его стенам.

— На стены! — вскричал де Браси. — Посмотрим, что делают эти негодяи!

Он распахнул решетчатое окно, которое выходило на площадку одного

из выступов, и тотчас крикнул оттуда тем, кто оставался в зале:

— Клянусь святым Денисом, старый монах говорит правду! Они несут

большие щиты, а стрелки их на опушке леса темнеют, словно грозовая туча.

Реджинальд Фрон де Беф также взглянул на поле, схватил рог, громко затрубил и приказал своим людям становиться по местам на стены замка.

1 Святая Мария! (лат.)

2 Если кто по наущению дьявола… (лат.)

276

айвенго

— Де Браси, охраняй восточную сторону, где стены пониже остальных.

Благородный Буагильбер, ты опытен в науке нападения и обороны — возьми

на себя присмотр за западной стеной. Я сам стану у барбикена. Но прошу вас, доблестные друзья мои, не ограничиваться обороной одного определенного

места. Сегодня мы должны поспевать всюду, помогать всем, кому приходится

туго. Нас очень немного, но храбростью и быстротой действий можно возместить этот недостаток. Не забывайте, что мы имеем дело с мошенниками

и ворами.

— Благородные рыцари! — вопил отец Амвросий среди поднявшейся суматохи. — Неужели никто из вас не выслушает поручения преподобного отца, приора Эймера из Жорво? Заклинаю тебя, благородный сэр Реджинальд, выслушай меня!

— Отстань! Ступай бормочи свои заклинания небесам, — отвечал раз-горяченный норманн, — а нам, на земле, некогда их слушать… Эй, Ансельм, распорядись, чтобы кипятили смолу и масло — мы выльем их на головы этим

наглецам! Смотри, чтобы у самострелов было побольше стрел. Поднять

на башне мое знамя! То, старое, на котором бычья голова. Эти мерзавцы скоро узнают, с кем им придется иметь дело.