разрыва; кроме того, Альберт должен был снова и снова приводить различные доводы в пользу того, что Бриан обязан явиться на ристалище, так как

на судьбу Ревекки это не может оказать никакого влияния, а для него самого

является единственным способом спастись от бесславия и позора.

ГЛАВА XL

Вновь Ричард стал самим собой,

Прочь, тени!

В. Шекспир. Ричард III

о возвратимся к приключениям Черного Рыцаря. Отъехав

от заветного дуба великодушного разбойника, он направил свой путь к соседнему монастырю, скромному и небо-гатому, носившему название аббатства святого Ботольфа, куда после падения замка Торкилстон перевезли раненого Айвенго под надзором верного Гурта и великодушного

Вамбы. Пока мы не станем говорить о том, что произошло

между Уилфредом и его избавителем. Довольно сказать, что после долгой и важной беседы аббат разослал гонцов в разные стороны, а на другой день поутру

Черный Рыцарь собрался уезжать из монастыря, взяв с собой в проводники

шута Вамбу. Перед отъездом рыцарь обратился к Айвенго и сказал ему:

— Мы с тобой увидимся в Конингсбурге, замке покойного Ательстана, куда отправился твой отец Седрик на поминки по своему благородному родственнику. Я посмотрю там на твою саксонскую родню, сэр Уилфред, и по-знакомлюсь с ними покороче. И ты туда приезжай, я берусь примирить тебя

с отцом.

Сказав это, Черный Рыцарь ласково простился с Айвенго, который выразил пламенное желание проводить своего спасителя. Но об этом Черный Рыцарь и слышать не хотел.

— Сегодня отдыхай хорошенько, — сказал он. — Пожалуй, и завтра ты

еще не в силах будешь пуститься в дорогу. Мне не нужно иного проводника,

416

айвенго

кроме честного Вамбы; он будет играть при мне роль попа или шута, смотря

по моему настроению.

— А я, — сказал Вамба, — готов служить вам от всего сердца. Я охотно по-бываю на поминках Ательстана, потому что, коли еда будет не очень сытная, а подавать будут не часто, он восстанет из мертвых и начнет взыскивать с по-варов, прислуги и кравчего. А это такое зрелище, что стоит посмотреть. Я уж

надеюсь, сэр рыцарь, что ваша доблесть будет мне защитой перед моим хозяином Седриком, когда мое остроумие потерпит неудачу.

— Но на что может пригодиться моя доблесть, шут, там, где бессильно

твое остроумие? Разреши-ка мне эту загадку.

— Видите ли, сэр рыцарь, — отвечал Вамба, — шутка может много сделать.

Услужливый и наблюдательный плут сразу подмечает, которым глазом сосед его

хуже видит, и с этой стороны держится, когда тот разгорячится и даст волю своим страстям. А доблесть — это дюжий малый, который прет напролом. Ему ни-почем и прилив, и бурные ветры, знай себе гребет веслом и в конце концов при-чалит к берегу. А потому, добрый сэр рыцарь, я буду пользоваться только ясной

погодой в душе моего благородного хозяина, а в бурное время, уж надеюсь, вы

потрудитесь меня выручать.

— Сэр Рыцарь Висячего Замка, раз уж вам угодно так называть себя, —

сказал Айвенго, — боюсь, что вы изволили избрать себе в проводники чересчур болтливого и назойливого шута. Но он знает каждую тропинку в лесу

не хуже любого охотника; притом, как вы сами видели, бедняга верен и наде-жен, как булат.

— Ничего, — молвил рыцарь, — лишь бы он сумел указать мне дорогу.

Что за беда, если он захочет позабавить меня в пути. Ну, прощай, Уилфред, выздоравливай, друг мой. Но смотри, я тебе запрещаю выезжать по крайней

мере до завтра.

С этими словами он протянул руку Уилфреду, который ее поцеловал, простился с аббатом, сел на коня и поехал в сопровождении одного Вамбы.

Айвенго проводил их взглядом, пока они не скрылись в чаще окружающих

лесов, потом воротился в монастырь.

Но вскоре после ранней обедни он послал сказать аббату, что желает его

видеть. Старик прибежал в испуге и с беспокойством осведомился, как он

себя чувствует.

— Лучше, — отвечал он, — гораздо лучше, нежели мог надеяться вначале: или моя рана была не так серьезна, как я думал, судя по большой потери

крови, или целебный бальзам оказал на нее чудесное действие, но я себя так

чувствую, что, пожалуй, могу надеть панцирь; это большое счастье, потому

что мне такие мысли приходят на ум, что я не могу больше здесь оставаться

в бездействии.

— Сохрани Бог, — сказал аббат, — чтобы сын Седрика Сакса покинул

нашу обитель, прежде чем зажили его раны. Стыдно нам будет, если мы до-пустим это!

глава xl

417

— Я и сам не покинул бы вашу гостеприимную обитель, святой отец, —

сказал Айвенго, — если бы не чувствовал себя способным пуститься в дорогу

и если бы не было в том нужды.

— А что же вынуждает тебя к такому внезапному отъезду? — допрашивал

аббат.

— Разве никогда вам не случалось, святой отец, томиться зловещим пред-чувствием, ожидать какой-то беды, тщетно доискиваясь, какая бы могла быть

тому причина? — сказал рыцарь. — Разве никогда не омрачалась ваша душа, словно зеленый луг в солнечный день, над которым вдруг проходит черная

туча, предвестница грозы? Разве ты не думаешь, что такие предчувствия достойны нашего внимания, что, быть может, это ангелы-хранители подают нам

весть о близкой опасности?

— Не отрицаю, — сказал аббат, осеняя себя крестным знамением, — такие

вещи случаются, и они бывают от Бога. Но подобные внушения приходят недаром и клонятся к пользе и преуспеянию. А ты, раненый и немощный, на что

ты можешь пригодиться тому, за кем желаешь следовать? Ведь в случае нападения ты не в силах будешь защищать его.

— Ты ошибаешься, приор, — сказал Айвенго, — сил у меня довольно, и я отлично могу выдержать бой со всяким, кто захочет со мной помериться. Но если бы это и не было нужно, разве я не могу быть ему полезен иными

способами, кроме оружия? Слишком хорошо известно, что саксы не любят

норманнов. Как знать, что может случиться, если он вдруг явится среди них

в такую минуту, когда сердца их раздражены смертью Ательстана, а головы

отуманены чрезмерным употреблением вина. Сдается мне, что его появление

в такое время может иметь в высшей степени опасные последствия. Вот я и решился или предупредить беду, или разделить его участь. А для того чтобы

я мог исполнить свое намерение, прошу тебя: достань мне верховую лошадь, у которой шаг был бы помягче, чем у моего боевого коня.

— Что ж, — отвечал почтенный аббат, — я тебе уступлю мою испанскую

кобылу: она ходит иноходью, жаль только, что все-таки не такой ровной, как

лошадка приора Сент-Альбанской обители. Могу, однако ж, поручиться, что

у моей Метлы — так зову я своего иноходца — очень мягкая и ровная рысь.

И она очень послушная лошадка, пожалуй только у проезжего фокусника найдется скотина еще послушнее моей. Но ведь та даже умеет плясать меж разло-женных яиц. А едучи на Метле, я сочинял целые проповеди, и хорошие выходили проповеди, одинаково поучительные как для монастырской братии, так

и для прочих христианских душ.

— Так, пожалуйста, преподобный отец, прикажите сейчас же оседлать

Метлу и велите Гурту принести сюда мое вооружение.

— Однако ж, любезный сэр, — сказал аббат, — я прошу вас принять в со-ображение, что Метла так же неопытна по части оружия, как и ее хозяин. Я не

ручаюсь за то, что может произойти, когда она увидит ваши доспехи, а в особенности когда почует их тяжесть на себе. О, Метла, я вам скажу, животное

418

айвенго

преумное и не потерпит на себе никакой излишней тяжести. Один раз случилось, что я у соседнего священника захватил взаймы только один том латинского сочинения «Fructus Temporum» 1, так моя лошадь до тех пор не со-глашалась выйти за ворота, пока я не заменил увесистую книжицу обычным