Мы выпили с Филиппом. Затем с Соней походили ещё между гостями, прибились к нашим друзьями и…

Этот приём закончился.

А значит пришло время серьёзно поработать. Раз уж все союзники в сборе.

Глава 12

Особо скрывать от общества то, что у нас запланировано совещание союзников, мы не стали. Да чего уж там, парк-отель «Енисейский лес» был забронирован заранее. И все мои гости княжеских кровей остановились именно на его территории. И поехали в этот парк-отель сразу после приёма.

Получился эдакий княжеский съезд для избранных.

И не в каком-то там Сочи, а в красивом пригороде Енисейска.

Мы размесились в конференц-зале, расположенном в том же здании, что и ресторан, в котором пировали члены наших семей.

— Господа, хочу поблагодарить всех вас за то, что сумели скорректировать свои планы и прибыть в Енисейск, — с радушной улыбкой проговорил я, обведя взглядом представителей шести княжеских родов. Я, единственный Александрит в зале, представлял седьмой род.

— Ну разве мы могли проигнорировать ваше приглашение после всего произошедшего? — проговорил высокий мужчина с аккуратно подстриженной чёрной бородкой и не менее аккуратной причёской, закрывающий уши — Евгений Кириллович Ромодановский, великий князь Казанский.

— Да и с правнуком хотелось познакомиться, — в бороду сказал старик со сверкающей лысиной — великий князь Киевский, Александр Иванович Аксаков. — А кому-то и внучком, — добавил он, глянув на моего отца — великого князя Тверского.

Приятно, что половина великих князей империи на нашей стороне. А вот в численности обычных князей мы пока проигрываем.

Я благодарно кивнул и продолжил:

— Что ж, тогда не буду попусту тратить ваше время. На повестке дня сегодня у нас с вами один простой вопрос: что дальше делать?

— Не очень-то он простой, Аскольд Андреевич, — поправив усы, весело усмехнулся князь Новочеркасский, как и всё из нашей семёрки, кроме меня и моего отца, прибывший на «съезд» со своим наследником.

— В том то и ирония, — хмыкнул я. — Но мы ведь с вами не боимся трудностей, верно? И всё же, начну по порядку. Канцлер дал всем понять, что империя заинтересована в сближении с Франко-Испанией и Британией. С теми, с кем и по сей день воюют наши с вами ратники. Воюют с ними и возможные союзники Российской Империи — Германия, Китай, Япония. Но Канцлер решил наладить отношения с потенциальным врагом. И учитывая хитрость и расчётливость, которую демонстрируют Британцы в последние годы, есть у меня подозрения, что не наш Канцлер стал инициатором этого сближения.

— Годуновы всегда любили лавировать, Аскольд Андреевич, — приговорил великий князь Киевский. — Всегда пытались использовать и наших, и ваших. Это основа их политики. А хитрость и расчётливость испокон веков присуща англосаксам. Ничего нового по большей части.

— И все же раньше Годуновы не пытались чужими руками уничтожить целый княжеский род! — громко произнёс Юра Урусов. — Сейчас они перешли черту.

— На самом деле пытались, — хмыкнул Александр Аксаков. — И, полагаю, не один раз. Но в чём-то вы все правы. Несмотря на то, что Годуновы ведут, в общем-то, присущую им политику, слишком много всего сейчас пришлось на единицу времени. Господа, позвольте узнать, кто из вас в самом деле думает, что чёрта дозволенности пересечена?

Моментально взметнулись три руки. Разумеется, первыми проголосовали я, Арвин и Андрей Оболенских. У других не было и шанса обскакать нас.

Правда, почти сразу после нашей троицы перерождённых Александрийцев, руку поднял и Юра Урусов.

Остальные в этот момент напряжённо переглядывались и смотрели на нас. А тем временем «за» проголосовал и князь Выборгский, а после Антона Ивановича, и его сын — Иван Антонович.

Отец Арвина, покосившись на сына, тоже решительно поднял руку. В итоге спустя тридцать три секунды худо ли бедно ли, но проголосовали все.

Правда, дольше других сомневались князь Астраханский и сам великий князь Киевский.

— Ну что ж, славно что у нас так совпадают взгляды, — благодушно проговорил он, оценив результаты.

— Меня это тоже радует, — кивнул я. — А теперь, с вашего позволения, я продолжу. Канцлера поддерживают многие, но далеко не всё. И он пытается заполучить большую поддержку. Брак Оксаны Годуновой с Николаем Нарышкиным это доказывает. Но часть этой поддержки он определённо потеряет, если мы предъявим миру доказательства его злодеяний. Господа, я хочу, чтобы вы стали свидетелями чистосердечного признания. И для нашего с вами лучшего будущего я прошу вашего согласия на видеосъёмку процесса.

Князья и княжичи переглянулись и вновь сосредоточили свои взгляды на мне. Они были заранее уведомлены о том, что планируется на нашем «мини-съезде», но без подробностей.

— Люди, которые выйдут сюда, официально мои вассалы. Но по факту предатели, — охотно пояснил я и рассказал о том, что натворили Холецкий с Ласькиным. И о том, как мне удалось добиться того, чтобы они согласились публично рассказать о своих прегрешениях.

— Очень великодушно с вашей стороны, Аскольд Андреевич, не только простить семьи предателей, но и дать им возможность избежать наказания через Суд поединком, — удивлённо проговорил князь Астраханский.

— Достойное решение достойного князя и воина! — одобрительно кивнул князь Новочеркасский.

— И в то же время очень дальновидное, — задумчиво добавил великий князь Казанский.

Спустя три минуты в зал ввели двух пленных аристократов. Перед сегодняшним мероприятием их отмыли и приодели. Завели в зал без наручников. Холецкий и Ласькин выглядели как вполне себе свободные люди, разве что немного понурые.

Мужчины сели за отдельный стол, рядом с нашим овальным. Камера была заранее подготовлена и как раз смотрела на них, полагаю, видео получится хорошим. Я попросил предателей представиться, что они и сделали. А затем попросил подробно рассказать о подготовке к нападению.

— С вашего позволения, я буду говорить от нас обоих, — пробасил Парамон Холецкий.

Никто из носителей княжеских фамилий возражений не имел.

— Перед тем как появилось княжество Енисейское, Енисейским аристократам был дан выбор, присягнуть на верность новому княжескому роду или остаться имперскими аристократами. Некоторым из тех, кто отказывался присягать на верность новому князю, намекали на возможность остаться верными империи, при этом формально став княжеским аристократам. Немногим, насколько я понимаю. До меня лишь доходили слухи, что, кто-то делал вид, что не понял намёков, кто-то и вовсе открыто отказывался. Пётр Ильич, — кивнул он на Ласькина, — например, согласился как глава своего рода. Со мной же вышло несколько иначе, так как я наследник, а не глава. Я и мои друзья из вассальных родов видели наше будущее в качестве имперских дворян и готовы были на переезд. Нам предлагали Красноярск, благо и ехать недалеко. Но мой отец решил, что лучше остаться на землях предков. И вместе с новым князем преобразовать их, развить и улучшить. Дружинники-хранители узнали о разногласиях внутри нашего рода и связались со мной. Ну а дальше… — он переглянулся с Ласькиным. — Мы стали в каком-то смысле шпионами дружины Хранителей в княжестве и в то же время спящими агентами.

— Что насчёт других родов? — напряжённо спросил Юра Урусов. — Есть ли в Енисейске другие агенты?

— Насколько мне известно, нет, — мотнул головой Холецкий. — Мы действовали в паре. В основном занимались тем, что, оказавшись в имперских городах, передавали Дружинникам информацию о том, что происходит в княжестве, — он покосился на меня и горько вздохнул. — На самом деле там не было ничего ценного. Сейчас я понимаю, что наши рода князь осторожно изолировал от ценной информации. И вот на одной из подобных встреч, когда я был в Москве, меня спросили, готов ли я посодействовать в уничтожении княжеской семьи. Мне были обещаны деньги, земли и производства. Да не в Красноярске, а в самой Москве. Кроме того, пост заместителя министра и ещё несколько административных должностей для вассалов. Нечто подобное обещали и Петру Ильичу. Вы должны понимать, господа, что, когда мы согласились, нам предоставили подобный план действий. И план эвакуации на случай провала или раскрытия. Но…