И вот теперь британцы отступили. Почему? Ответ очевиден. Сарниты решили отожраться посильнее, после того как увидели наши космодоспехи. Поняли, что куцыми силами кланов нас не остановить. А слать в Африку армию своей империи, чтобы сражаться с нами — значит объявить открытую международную войну.

Но к этому они не готовы. А мы — переродившиеся Александрийцы, не готовы наведаться в логово врага — в Лондон.

Эх, хорошо, что сарниты не знают, где находятся месторождения тайгия, иначе костьми бы легли, лишь бы не допустить к нему Арвина.

Я встал с кровати и пошёл в ванную. Несмотря на то что сейчас я находился на военном объекте — на нашей базе в окрестностях Макуюни, «господский дом» тут был возведён со всеми удобствами.

Вода в душе журчала громко, так что я не особо удивился, когда, выйдя из ванной, увидел согнувшегося в поклоне Григория — моего камердинера. Старик услышал, что господин проснулся и явился с докладом.

— Ваша светлость, её сиятельство Софья Антоновна изъявила желание беседовать с вами.

Я замер с полотенцем на поясе. Моргнул и расплылся в довольной улыбке.

— Значит, она созрела, наконец-то… — проговорил я.

— Её сиятельству всё ещё нездоровится, и она не готова пока что покинуть свою комнату. Если вам будет угодно…

— Понял-понял, — я торопливо перебил старика. — Скооперируйся с её служанкой, организуйте нам столик у её светлости в комнате. Уточните, что ей можно есть, что нельзя… Ну ты сам знаешь, что нужно сделать.

— Конечно, ваша светлость. Я взял на себя смелость подобрать вам костюм, и…

— Спасибо, Григорий. Сам оденусь. А ты иди…

Камердинер с поклоном удалился.

Ура! Наконец-то!

Сжав кулак, я победно поднял его в воздух.

Раз уж она решилась побеседовать, стало быть, почти здорова и собралась с мыслями. Всё это время Софья не выходила из своей комнаты. Более того, она просыпалась всего один раз, насколько мне известно. Целительницы из кожи вон лезли, лишь бы поднять на ноги младшую княжну Выборгскую. Не пренебрегали использовать алхимические зелья, артефакты и даже лекарства, приготовленные Архуном.

Кажется, пока только Алисе удалось поговорить с Софьей, если не считать служанок и целительниц.

Мне очень хотелось зайти её проведать. Но я решил, что раз я почти полтора года ждал, то несколько дней погоды не сделают.

Наспех одевшись и причесавшись, я вышел в коридор. Рядом с дверью Сониной комнаты стояли Григорий и Алла — русоволосая девушка лет двадцати пяти на вид, служанка, которую приставил к сестре Максим Троекуров. Сам он сейчас на «Новой» полуразрушенной базе изо всех сил пытается навести порядок.

— Прошу, проходите ваша светлость. Её сиятельство ожидает вас, — склонилась в поклоне служанка. Разве она не будет нам прислуживать за столом?..

Открыв тяжёлую дверь, я оказался в прямоугольной комнате площадью в двадцать семь квадратных метров. Недалеко от двери стоял овальный стол с двумя стульями. На столе был сервирован ужин, но я смотрел мимо него.

Опустив глаза и теребя в руках оборку алого платья, возле стола замерла Соня. Губки чуть поджаты, длинные чёрные волосы уложены в простую, но оттого не менее красивую причёску, поддерживаемую серебряной заколкой с…

Александритами.

Я сразу узнал эту заколку, ведь сам подарил её девушке на женский день в этом году. Приятно, что она взяла её с собой в Африку.

— Отлично выглядите, Софья Антоновна, — улыбнулся я.

— Спасибо, Аскольд… — запнулась она.

— Можно просто Аскольд. Мы же не чужие люди.

Она подняла взгляд и неловко улыбнулась.

— К Форкху всё, Соня. Как же я скучал по тебе!

В три шага я пересёк разделяющее нас пространство, подхватил её и закружил по комнате.

— Как же я скучал по тебе… — повторил я, уткнувшись носом в лиф её платья и не прекращая кружить.

— А я по тебе… — услышал я ласковый шёпот. Она гладила меня по волосам, а на макушку капали слёзы. — Я… Я… прости, что отстранилась, Аскольд. Я так хотела быть рядом, но не могла.

Я поставил Соню на пол и заглянул в её серые влажные от слёз глаза.

— И мне очень интересно знать почему? — мягко спросил я, держа её за талию.

Она отвела взгляд и вновь сжала губу. Покосилась на дверь за моей спиной. Боится, что подслушивают? Но это вряд ли. Служанка стояла не вплотную к двери. Да и Григорий не даст ей прикладываться ухом к дверному проёму. Более того, я говорил ему, не ждать под дверьми и Аллу попытаться увести.

— Я… — начала было Софья, но снова замолчала.

— Прошу, доверься мне, Соня…

— Я доверяю! И поэтому… скажу. Но, Аскольд, это не только мой секрет и… Ах!

— Я никому не расскажу, пока ты хочешь сохранить свою тайну.

— Да… Я верю тебе. Ну… Аскольд, мне надо тебе кое-что сказать!.. Я не та, кем все меня считают!

— Как я тебя понимаю! — воскликнул я и твёрдо продолжил: — Я тоже не тот, кем все считают меня.

Софья посмотрела на меня недоверчиво, но через секунду её снова поглотили собственные переживания.

— Да ты ничего ты не понимаешь! — воскликнула она и прошептала, глядя на меня: — Я дочь Ивана Рюриковича. Я цесаревна по крови!

— А я наследный планетарный принц Александрии, переродившийся в этом юном теле, — уверенно произнёс я, не отводя глаз от невесты.

Софья изумлённо хлопнула ресницами.

— О чем ты говоришь, Аскольд? Я серьёзно!

— Я тоже. Ты открыла мне свой секрет, а я тебе свой.

— Аскольд, — в её голосе слышался укор и разочарование, — зачем ты играешь со мной?

— Я предельно серьёзен, моя милая, — тепло проговорил я, вложив в эти слова всё своё огромное желание быть предельно честным и откровенным с дорогим человеком.

Волна невидимой силы колыхнула волосы Софьи.

Девушка удивлённо округлила глаза.

— Значит, ты утверждаешь, что помнишь свою прошлую жизнь? И как тебя звали в прошлом?

— Ты не поверишь, но точно так же.

— Значит… — опешила она. — Аскольд?

— А почему тебя это удивляет? — насторожился я.

— Ну… — замялась она. — Неважно. Сейчас главное, что ты узнал, что я, на самом деле беглая цесаревна. Моей целью было создать второй род Рюриковичей, который когда-нибудь мог бы бросить вызов Годуновым! А для этого я… Я не могла выйти замуж за того, в ком течёт аристократическая кровь. Понимаешь? — с надрывом спросила она.

— Ты хотела создать род, который бы заменил основной род Рюриковичей? — решил уточнить я.

— Если потребуется,

— Ты хотела войны между… по сути, членами одного рода?

— Нет, что ты! — она опешила. Но затем, мотнув головой, прошипела: — Я лишь хотела освободить Рюриковичей от гнёта Годуновых. От… от их контроля. Хотела, чтобы существовали Рюриковичи, сразу свободные от Годуновых.

— Ты говоришь так, будто сейчас Рюриковичи не только под политическим контролем Годуновых, — начал догадываться я.

— Так и есть, — прорычала Софья. — Я не знаю подробностей, но мама говорила, что Годуновы управляют Рюриковичами, будто марионетками. В прямом смысле слова. Что Рюриковичи лишены своей воли. И… Годуновы могут даже приказать им умереть!

— Вот как… — задумчиво протянул я. — Что ж, это многое объясняет.

— Это всё, что хочешь сказать?

— А что я ещё могу сказать, Соня? Твой план сложно реализуем. В ущерб существующим возможностям ты создаёшь себе запасной вариант.

— Не уверена, что правильно тебя поняла, но что плохого в запасном роде Рюриковичей? Если не удастся освободить от контроля Годуновых основной род?

— А если удастся? Я тебя хорошо знаю, моя милая принцесса. Да ты и сама только что мне ответила, что не хочешь уничтожать основной род Рюриковичей. И вместо того чтобы обрывать возможности, выбирая себе простолюдина в мужья, лучше взять того, кто поможет сформировать силы для противостояния Годуновым.

— Ты… даже после того, что я тебе рассказала… Ты… не отвергаешь меня? — она вцепилась мне в плечи так сильно, что её пальцы побелели.

Форкх меня дери… что в голове у этой женщины?