Хм… перешла на «ты»? Очень интересно.

— Добрый день, ваша светлость, — я обозначил поклон и занял предложенное кресло.

— Слушаю. Что хотел?

— Прежде всего, отдать вам это, — я достал из кармана бархатную коробочку. — Колье вашей бабушки.

— И? Что ты хочешь за него? — нахмурилась женщина.

— Ничего, — я пожал плечами. — Вы мне ничего не должны. Считайте, что я помогал своим сёстрам.

— Сёстрам… — процедила она. — Ну что ж, я принимаю твой ответ, — она пододвинула коробку к своему краю стола.

— Однако у меня есть небольшая просьба, ваша светлость, — продолжил я, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы, — исключительно по-семейному.

Великая княгиня позволила себе скривиться, а затем ехидно выплюнула:

— Ну да, куда ж без этого. И? Я говорила тебе, что выполню твою просьбу, если у меня будет такая возможность, и я от своих слов не отказываюсь.

— А я говорю вам, — ровным тоном продолжил я, — что это просьба не в счёт прошлых заслуг. А обычная сиюминутная семейная просьба. И с вашего позволения я её озвучу. Я хочу, чтобы вы простили его светлость за прошлые грехи. Не буду его оправдывать, говорить, что он не виноват, что плоть слаба. Но лично я за эту вину ему обязан своей жизнью. А вас я прошу вспомнить всё то хорошее, что в нём есть. Увы, я ещё плохо знаю его светлость, но слышал, что за последние годы он сотворил много добрых дел. Меня вы можете ненавидеть, сколько вам угодно, я стерплю это до тех пор, пока вы не причиняете вред моим близким. Но, пожалуйста, не держите зла на его светлость, — я склонил голову из положения сидя.

Через секунду вновь поднял глаза и посмотрел на великую княгиню. Она поджала губы и чуть отвела взгляд в сторону.

— Скажи, Аскольд, это он тебя послал?

— Нет, его светлость не хотел впутывать меня в ваши разногласия.

— Ты принципиально не называешь его «отцом»? — она снова повернулась ко мне.

— Нет. Просто не желаю огорчать вас.

— Можешь называть, — покачала она головой. — Ты… удивил меня, Аскольд.

— И ещё, ваша светлость, я хочу, чтобы вы знали. Я ни в коем разе не претендую на наследство моего отца. Мы уже обсудили, что после того как я помогу своему новому роду справиться с текущими проблемами и под началом князя запущу одно производство, я выйду из рода и создам свой собственный. Да, часть активов уйдёт со мной, но в долгосрочной перспективе великокняжеский род Оболенских окажется только в плюсе.

Не скрывая эмоций, великая княгиня округлила глаза от удивления.

— Ты… ты правда хочешь уйти?

— Когда я отплачу роду Оболенских за свою жизнь и всё добро, — улыбнулся я.

— А если отец предложит тебе возглавить род после него?

— Каким образом? Я ведь всего лишь младший сын.

— У его светлости вполне хватит ума предложить тебе жениться на Алисе. Да, близкородственные связи осуждаются. Но как раз в вашем случае подобное практикуют. А что касается чистоты крови — кровь Оболенских сильна и один такой брак раз в несколько поколений никак не скажется на здоровье наследников.

— Если вдруг он предложит, я откажусь, — честно ответил я, но не стал говорить, что ночью Арсений уже предлагал мне подобное.

— Но, Аскольд… Ты ведь сам недавно спрашивал о возможности взять в жену одну из наших дочерей?

— Я же сказал вам ещё тогда, я лишь проверял границы дозволенного, — улыбнулся я.

Великая княгиня продолжила смотреть на меня удивлённым взглядом.

— Скажу вам по секрету, — продолжил я, — есть одна девушка, на которой я очень хочу жениться. И она не носит фамилию Оболенских.

Надежда Григорьевна прищурилась.

— Соня, да? — догадалась она спустя две секунды. Я молча кивнул. — Поняла. Я постараюсь помочь тебе в этом вопросе.

— Благодарю, ваша светлость, — кивнул я, хотя был уверен, что повлиять на возможность нашего брака с Троекуровой великая княгиня не в силах.

— «Ваша Светлость», «Ваша Светлость», хватит уже. Чего ты заладил? Сам же сказал, что мы — «семья». Вот и зови меня «мамой».

— Как скажете, мама, — усмехнулся я. — И по поводу наследования титула великого князя спустя много-много лет, — начал я, а женщина вновь нахмурилась. — Знаете, я искренне верю, что вы с отцом ещё подарите мне и сёстрам младшего братика. Правда, для начала вам следует помириться.

Великая княгиня не смогла сдержать смущённой улыбки.

— Какой взрослый у меня, оказывается, сын, — покачала она головой.

***

После обеда из школы вернулась Алиса, с которой я и столкнулся в столовой.

— О, привет, — улыбнулась девушка. — Так неожиданно видеть тебя дома.

— Не переживай, жить в вашей московской усадьбе я не собираюсь, — улыбнулся я в ответ.

— Отчего же? — чуть погрустнела моя «старшая сестрёнка». — Отсюда до «Алой Мудрости» рукой подать. Удобно же!

— Я уже обжился в своей усадьбе, — пожал я плечами.

— Жаль, — вздохнула она, но затем бодро продолжила: — Знаешь, сегодня в школе все только тебя и обсуждали.

— Могу представить, — хмыкнул я. — Поэтому ты так рано? Сбежала от сплетен?

— Нет, — смутилась она. — Просто решила отдохнуть от дел учсовета. Да и тебя с Соней не было, а без вас скучно.

Я почувствовал, как что-то кольнуло в груди.

— Софья Антоновна не вернулась из Выборга?

— Из Выборга? А, ну да, она же вчера после суда сказала, что нужно вернуться домой. Нет, почему-то они не улетели. У неё и князя появились какие-то важные дела в Москве.

На миг я задумался, вчера сразу после суда я звонил своей будущей супруге. Правда, разговор у нас получился весьма скомканный. Она сослалась на срочное дело, а я попросил позвонить, как освободится.

До сих пор не звонила, да и я был занят и не заметил.

— Надеюсь, скоро разберутся со своим завалом, — бодро произнёс я. — Ладно, Алис, нам с твоим отцом нужно ещё съездить на базу.

— С нашим отцом, — подняла указательный палец вверх «сестричка». Хихикнула, а затем посерьёзнела. — Что-то серьёзное?

— Ничего, просто знакомство с ратью рода, — равнодушно ответил я.

— Быстро ты, — одобрительно покачала головой девушка. — С ходу берёшь быка за рога.

— Я лишь хочу обезопасить всех членов моей семьи.

Простившись с Алисой, я вышел в гостиную. Удобно расположившись в кресле, достал телефон и без колебаний выбрал контакт: «Царица Троекурова».

Длинные гудки.

Долгие длинные гудки…

Трубку так и не взяла.

Выдохнув, я потёр переносицу. Вот и что это, Форкх меня дери, такое? Нет, я, конечно, допускаю, что у Троекуровых могут возникнуть какие-то проблемы. Но… Как-то внезапно Софья сбежала из зала суда. И если бы они с отцом заранее планировали улететь обратно в Выборг после заседания — улетели бы. Насколько я понимаю, снегопада ночью не было. А раз не улетели, то что? Можно предположить, что пилот не ожидал полёта обратно и отправился отдыхать, а самолёт не успели подготовить к вылету, Троекуровы приехали в аэропорт, решили, что ждать не будут и отправились в Московскую усадьбу…

Всё как-то натянуто…

Софья расстроилась из-за того, что я Оболенский? Решила, что никто меня из рода не выпустит и теперь страдает?

А почему тогда трубку не берёт? Она девочка рассудительная, хотя бы поговорить со мной удосужилась бы.

С другой стороны, рядом со мной Софья всегда ведёт себя со мной несколько по-иному, чем с другими…

За всеми этими мыслями я не заметил, как оказался в машине на заднем сиденье рядом с «отцом». От водителя и телохранителя нас отделяла звуконепроницаемая перегородка.

— Скажи, у тебя хорошие отношения с князем Выборгским? — спросил я.

— Смею полагать, что неплохие, — кивнул Арсений. — Но близкими друзьями нас не назвать.

— А номер его телефона у тебя есть?

— Есть.

— Здорово, — я улыбнулся, а затем изложил своему старому слуге свою небольшую просьбу.

Глава 7

Московская военно-тренировочная база Оболенских располагалась в пяти километрах на восток от столицы. И представляла собой внушительного вида укрепления с административным зданием, бараками, тренировочными залами и ангарами для техники.