– О, Мэри, ради Фантазии, почему ты продолжаешь на это смотреть? Выбрось их из головы, – говорит Джия, дуя на чай.

– Не могу, – говорю я.

Толпа окружила фанерную фигуру Джеймса с кинжалом в сердце, ухмыляющимся лицом и окровавленным обрубком вместо левой руки. Даже в этой примитивной карикатуре я узнаю очертания его лица, его острый подбородок. Это безжизненная фигура, но она так похожа на Джеймса, что я невольно вспоминаю, как он меня обнимал, вспоминаю его дыхание, когда он наклонялся, чтобы сказать мне что-нибудь на ухо, пространство наших отношений, которое принадлежало только нам двоим. Толпа набрасывается на фигуру, разрывает на части, ломает на куски и поджигает. Люди вопят, пока она горит.

– Тут Калеб Ротко! – восклицает Джия, указывая на телевизор. – Новости начинаются.

Я захлопываю окно, хватаю пульт и увеличиваю громкость. Полиция Королевского города арестовала Калеба в день битвы. Сначала его обвинили в убийстве Урсулы и Малли, но как только стало очевидно, что они живы, полиция выдвинула против него новый список обвинений. Калеб Ротко, он же Безумный Шляпник, печально известный преступник, смотрит с экрана с нечитаемым выражением лица. Поверить не могу, что сидела напротив него всего неделю назад.

Только на прошлой неделе, когда мы с Беллой ещё занимались расследованием, мы нашли на запасном телефоне Урсулы информацию о какой-то ссоре между ней и Калебом Ротко. Мы отправились в его тату-салон в Шраме, чтобы провести расследование, и обнаружили, что Калеб сделал на бедре Урсулы татуировку гигантского осьминога как раз перед тем, как она исчезла. Учитывая это и то, как себя вёл Калеб, мы подумали, что он может быть причастен к исчезновению. Он настаивал, что видел Урсулу всего один раз, когда делал татуировку, но я так и не поверила ему до конца.

Тогда я ещё не знала, что он был самопровозглашённым Безумным Шляпником и оставлял части расчленённого тела по всему городу. Когда мы с Беллой почти добрались до Кайла и Лукаса Аттенборо, шеф Ито заявила, что Калеб убил Урсулу и Малефисенту. В этом случае она могла бы аккуратно закрыть дело об их исчезновении, и никто не стал бы искать их снова. Но план сорвался, когда обе девушки оказались живы и устроили эпическую битву в нашем квартале.

Калеб признался в убийстве нескольких предателей-Наследников, и теперь, когда выяснилось, что он пытался свергнуть местное правительство, окружной прокурор выдвинул против него дополнительные обвинения в подстрекательстве к мятежу. Это измена, и если Калеба осудят, ему придётся попрощаться с головой.

Как выяснилось, расчленение людей осуждается не так сильно, как политический экстремизм.

Журналистка на экране телевизора стоит спиной к зданию суда, а за ней – толпа репортёров, смотрящих в камеры своих новостных станций. Все одеты в тёплые пальто и шарфы и спасают руки от холода в кожаных перчатках пастельных оттенков.

– Кристи, что ты можешь рассказать нам о мире таинственного Безумного Шляпника? – спрашивает ведущий новостей – выходец из Элит в повседневном пиджаке, с зачёсанными назад волосами и неестественным оранжевым загаром.

– Здравствуй, Боб. Здесь, в здании суда Королевского города, сегодня по-настоящему незабываемый день. Калеб Ротко, он же Безумный Шляпник – монстр, наиболее известный тем, что оставлял части тела в подарочных коробках по всему Королевскому городу и терроризировал местных жителей, теперь делает имя своей склонностью к драматизму. Он не разочаровал нас в первый же день заседания суда, на котором, ошеломив всех неожиданным поворотом событий, потребовал от свидетелей немедленно дать показания или пригрозил уволить своих адвокатов. Он забрался на стол, показывал окружному прокурору фокусы с иллюзиями и производил впечатление экстравагантным костюмом. К зданию суда стеклись его поклонники, пытаясь передать Калебу записки и подобраться к нему поближе. В народе говорят, что он… осмелимся ли мы это сказать? Очень привлекателен! Сегодня так называемый Безумный Шляпник наделал много шума своими показаниями и заставил зрителей задуматься, кто он – народный герой или сумасшедший. Если сегодня вы, как и многие граждане Королевского города, не провели весь день перед экранами телевизоров, телефонов и компьютеров, вот вам запись самых ярких событий.

«Я слышала про быстрое правосудие, – говорит Она в моей голове, – но оно какое-то подозрительно быстрое, тебе не кажется?»

Изображение меняется. Калеб стоит за трибуной в бордовом бархатном костюме с чёрным галстуком с блёстками и в цилиндре. На его руках перчатки, а везде, где видна кожа, проглядывают татуировки. Волосы Калеба немного отросли со времени нашей встречи, и он избавился от своей острой бородки. Его скулы очерчены сильнее, а глаза подведены тёмными тенями.

«Он просто нечто, не так ли?» – говорит Она.

– Тсс, – огрызаюсь я.

– Я ни слова не сказала, – бормочет Джия.

Адвокат задаёт вопрос, и Калеб расправляет плечи, возвышаясь над прокурором, который выглядит слабым и напыщенным рядом с жёстким и уверенным Калебом. Думаю, с определённой точки зрения его можно назвать привлекательным, но в нём есть что-то изменчивое и нестабильное, словно атомы и частицы его тела склеены вместе не так крепко, как у других людей, и постоянно перестраиваются.

Калеб сжимает кулаки и наклоняется вперёд.

– Что даёт вам право допрашивать меня? Вот что вам всем нужно обдумать с философской точки зрения.

На секунду кажется, что окружной прокурор собирается возразить, но затем он оглядывается на присяжных, вероятно, пытаясь решить, сработает ли эта выходка в пользу обвинения. Очевидно, он решает, что так и будет, бросает на зал суда взгляд, говорящий: «началось», и улыбается, как будто собирается подыграть Калебу.

– Это суд, и вы находитесь под следствием, мистер Ротко, – говорит окружной прокурор. – Вы стоите перед судом, а не я. Я задаю вам вопросы, а вы на них отвечаете, разве не так всё должно происходить? Такова природа судебных разбирательств.

Калеб пристально смотрит на окружного прокурора, его лицо – бесстрастная маска. Затем он растягивает губы в усмешке. В свете ламп поблёскивает золотой зуб, щёлкают и вспыхивают камеры. В зале воцаряется напряжённая тишина – Калеб полностью контролирует публику.

– Вы думаете, что поймали меня, – медленно тянет Калеб. Он осматривает присяжных одного за другим и поворачивается к камере, затем, наконец, вновь останавливает взгляд на окружном прокуроре. – Вы меня не поймали. Я выше вас и ваших клеток. Я выше ваших извращённых законов, ваших лидеров, выше добра и зла. Я выше вашего осознания. И вы думаете, что сможете удержать меня взаперти, вы думаете, что сможете надеть на меня наручники и увести, и я останусь там, куда вы меня посадите? Я задержался здесь так долго только потому, что хочу донести, насколько на самом деле вы беспомощны, – Калеб издаёт пронзительный смешок. – Вы понятия не имеете, с чем столкнулись. Вы как мыши, которые грызут кусок сыра, не подозревая, что мышеловка вот-вот переломит им хребет.

Окружной прокурор поправляет пиджак, безуспешно пытаясь скрыть нарастающую бледность.

– Так вы говорите, что собираетесь исчезнуть?

Калеб откидывается назад, всё так же контролируя зал и тех, кто в нём.

– Я хочу сказать, что всё происходящее происходит по моей воле, даже тот факт, что я сейчас здесь.

Окружной прокурор пытается рассмеяться. Он пытается собраться с мыслями. Но самообладание уже потеряно, и он бормочет:

– Я так не считаю, мистер Ротко, потому что вы стоите тут в кандалах на ногах, отвечая за свои подлые поступки. Я не считаю, что вы выше чего-то. Я думаю, что вы просто мелкий никчёмный преступник, и как только вас упрячут навсегда, этот город вернётся к привычной жизни, и о вас забудут.

– Возражаю, – говорит адвокат Калеба с другого конца зала.

– Поддерживаю. Подсудимый невиновен, пока его вина не доказана, – соглашается судья. – Мы не будем учитывать ваши личные суждения и мнения в этом разбирательстве, господин прокурор.