– Ты же в курсе, как я ненавижу это прозвище.

Он лишь ухмыльнулся:

– Могу придумать какое-нибудь другое.

– Не знаю, помнишь ли ты, но у меня уже есть имя.

Его ухмылка превратилась в улыбку – улыбку, которая была его секретным оружием. Я подозревала, что к тому моменту Блейк уже прекрасно понял, какое влияние на меня оказывает. В последнее время он улыбался мне еще чаще, чем обычно, и я гадала, к чему бы это.

– Джуд – очень красивое имя, но почти не оставляет простора для воображения в плане сокращений или прозвищ, – задумчиво произнес он. – Я придумаю что-нибудь получше. Что-нибудь, что будет принадлежать только нам с тобой.

Я старалась не искать в его словах скрытый смысл.

– Пока это не «Блинчик», я буду рада любому, – пробормотала я и снова уткнулась в строчки.

– Я запомню.

Он придвинулся ближе. Мое тело не могло решить, как на это реагировать. Мне стало одновременно жарко и холодно. Так происходило всегда, когда он находился рядом со мной – что случалось слишком часто. Блейк и Эзра каждый день зависали вместе. С тех пор как у меня перестало получаться просто отмахиваться от этого покалывания, его присутствие стало сводить меня с ума.

– Ну-ка покажи. – Он потянулся за моим сценарием, однако я оказалась проворней и убрала текст из зоны его досягаемости.

– Тебе больше нечем заняться?

Блейк отклонился на каменной скамье назад и оперся на руки. Пару мгновений разглядывал меня, а потом ответил:

– Вообще-то, нет.

Я приподняла бровь:

– «Вообще-то»? Тебя продинамили?

Он передразнил меня, тоже изогнув одну бровь:

– Во-первых, не надо так самодовольно смотреть. Во-вторых, естественно, меня не продинамили.

– Естественно, нет. – Теперь я не удержалась от ухмылки. В Блейке было больше самоуверенности, чем надо. Сейчас он уже стал даже хуже Эзры, и тем не менее ни на того, ни на другого просто невозможно злиться дольше одной секунды. Они самые дорогие люди в моей жизни. Пускай эти двое проводили слишком много времени за играми в приставку, слишком часто надо мной подшучивали и, по-моему, чересчур зазнавались.

– Если хочешь знать: это я кое-кого продинамил.

Я встретилась с пронзительным взглядом его зеленых глаз. Они сверкали на солнце. Если присмотреться, можно заметить в них маленькие крапинки, которые казались почти коричневыми и придавали его глазам еще бо́льшую глубину. Я могла бы часами просто смотреть на него. Со временем черты его лица все сильнее заострялись. И вместе с тем улыбка становилась все теплее, чем дольше мы дружили.

– Бедняжка, – чуть запоздало сказала я.

– Вот именно, бедняжка, – ответил он.

Он подвинулся еще ближе, так близко, что мы соприкоснулись коленями. Вверх по моей шее поднялась волна жара, и я затаила дыхание.

Когда на этот раз он потянулся за моим сценарием, я оказалась недостаточно быстра. Блейк открыл его и полистал страницы. А через пару секунд присвистнул:

– Как много текста.

Я согласно заворчала. К сожалению, мне не удавалось нормально сконцентрироваться, пока он дотрагивался до меня. В голове как будто осталась одна каша. Мне очень хотелось податься еще вперед и закинуть свои ноги на его. Или просто сесть к нему на колени.

– Это для фильма, – пробормотала я. – Сомневаюсь, что роль отдадут мне, но на кастинг все равно пойду.

– Прочь сомнения, Джуд. Я с удовольствием тебе помогу. – Он перевернул страницу, откашлялся и громко прочел выделенный маркером отрывок: – Я так не могу, Мэттью!

– Это моя реплика. Я пробуюсь не на роль Мэттью, – возразила я, но Блейк как будто меня не слышал. Слишком пылко воспроизводил душераздирающий монолог.

– Если мой отец обо всем узнает, он убьет нас обоих! – Он продолжал, пока я не расхохоталась в голос.

Блейк поднял взгляд и посмотрел на меня с открытым ртом. У меня не получилось правильно истолковать выражение его лица, но, кажется, я заметила в нем смущение. Затем он помотал головой, и усмешка вернулась.

– Ты справишься, Джуд. Ты самая лучшая актриса из всех, кого я знаю.

Я улыбнулась:

– И многих ты знаешь?

– Только тебя.

– Тогда это не очень-то весомый аргумент, не находишь?

– Я видел, как ты играешь. Так что сужу с большой долей вероятности.

– Ты ходил только на репетиции, Блейк.

Он взглянул на меня, склонив голову к плечу:

– Почему ты пытаешься убедить меня, что не обладаешь талантом, Джуд?

Во рту пересохло, и я сглотнула. Больше всего мне хотелось снова уставиться в текст, но Блейк так пристально смотрел, что я была не в силах отвести глаза.

– Потому что мне страшно, – тихо призналась я. Произносить эти слова вслух казалось практически чем-то запретным. – Мама с папой столько денег тратят на уроки актерского мастерства. Я больше ничем не занимаюсь и почти не вижусь с друзьями. А что, если все это зря? Что, если на прослушивании я опять опозорюсь? Ты же в курсе, что случилось в прошлый раз.

Блейк махнул рукой:

– «Что, если» – это жутко тупая фраза. Я имею в виду, что, если в следующую секунду рухнет здание? Что, если в любой момент начнется зомби-апокалипсис? – Он медленно покачал головой. – Нет смысла ломать голову над тем, «что, если».

– Я не могу просто перестать. Моя голова работает двадцать четыре часа в сутки. И кнопки выключения нет.

Внезапно Блейк вскочил и протянул мне руку.

Мой взгляд скользнул вверх от его ладони до лица.

– Что ты собираешься сделать?

– Помогу тебе нажать на кнопку выключения, – откликнулся он. И требовательно потряс рукой.

У меня перехватило дыхание. Я не имела ни малейшего представления, что он задумал. Но как бы там ни было… это показалось мне в тысячу раз лучше, чем грузиться из-за сценария и прослушивания. Так что я дала ему руку и позволила поднять меня со скамейки.

От длительных тренировок его ладонь стала мозолистой. Он слегка ее сжал, и покалывание превратилось во всепоглощающую силу, от которой все мое тело охватила дрожь.

Мне захотелось, чтобы он никогда меня не отпускал.

Проснувшись, я почувствовала себя зомби.

После того как чуть не выблевала все внутренности и поревела навзрыд, я провалилась в беспокойный сон… где меня буквально преследовали мечты. В мире грез воспоминания обгоняли друг друга, словно даже собственный сон хотел надо мной поиздеваться и напомнить о том, что я разрушила.

Я потерла лицо руками, еле вылезла из постели и поплелась наверх, в ванную.

А пока чистила зубы, пришла к выводу, что выглядела точно так же, как себя чувствовала: просто мерзко. Волосы торчали во все стороны, лицо приобрело зеленоватый оттенок, а губы высохли и потрескались. Я спокойно могла бы сыграть в «Ходячих мертвецах»[4] и проделать блестящую работу. Причем без необходимости три часа сидеть перед этим у гримеров.

Взгляд упал на косметичку, которую я спрятала под раковиной. Не хотела отнимать пространство у парней, поэтому засунула ее в самый дальний угол рядом с парочкой рулонов туалетной бумаги. В таком состоянии, как сейчас, мне ни за что нельзя спускаться вниз. Не важно, сколько времени прошло – Блейк мгновенно заметит, как я раздавлена. А я любой ценой хотела это предотвратить.

В надежде смыть с себя вчерашний вечер я терла тело, не жалея геля для душа. После того как вымыла голову, нанесла любимый бальзам, который нужно надолго оставлять на волосах. За это время воспользовалась бритвой. Сполоснув волосы второй раз, еще немного постояла под обжигающими струями. Я наслаждалась горячей водой, пока она буквально не выпарила все мои мысли о прошлой ночи.