Патрульный окольцевал парня наручниками и увёл этого воришку-неудачника. И не только воришку, как вскоре выяснится – я-то это уже знал, а вот патрульный – пока нет. Но если ничего не вскроется, и виновный легко отделается? Интересно, остались ли у парня за пазухой ещё какие-то пакеты вроде того, который он передал Насте? Если да, то патрульный их быстро обнаружит. А если нет, и сам парень не расколется, а признается только в воровстве, потому что это было самым лёгким и щадящим для него исходом? Значит, как только он снова окажется на свободе, кто-то ещё получит такой же пакет с чем-то опасным, и это будет случаться снова и снова. А может, именно я должен был остановить всё это? Ведь сейчас мне выпала такая возможность! Надо было просто догнать патрульного и всё ему рассказать. Я уже поехал за патрульным, который вёл скованного наручниками парня, но на полпути остановился, резко затормозив. Что если этот отморозок выдаст меня и Настю? Скажет, что Настя сама, по своей воле, взяла у него пакет? Ещё и, наверное, заплатила за него. И я пытался совершить с ним сделку. Он же таким образом потащит нас за собой! «Нет уж, пусть они там сами между собой разбираются, а нас с Настей там не было, и мы ничего не знаем», – решил я и, развернувшись, поехал дальше – в совершенно противоположную сторону.
Хоть я и принял решение не вмешиваться и не рассказывать то, что знал и видел, внутри у меня противно скреблись сомнения и что-то похожее на раскаяние. Если парень не расколется насчёт своей главной деятельности, а в участке ничего не узнают и просто отпустят его, сколько ещё людей может пострадать? И если с ними что-то произойдёт, вина частично будет лежать на моей совести. Но, может, ничего и не случится. В конце концов, я ведь до сих пор не знал наверняка, что именно было в Настином пакете. Вдруг там совсем не то, о чём я подумал, а я бы уже забил тревогу и устроил бы кутерьму? Только зря подставил бы себя и Настю. Я нервно отряхнулся, будто желая таким образом отогнать от себя последние сомнения.
Сейчас нельзя было ни на что отвлекаться, иначе от меня ускользнёт главное: причина Настиного состояния. Где Настя могла быть сейчас? Когда она наконец-то выйдет на связь и хоть что-то объяснит? Я так глубоко погрузился в свои раздумья, что не заметил, как снова оказался в парке. Там уже не было Дани, зато были Инка и Алиса. Они замахали мне руками, подзывая к себе.
– Кир, давай к нам! – закричали они в один голос и рассмеялись оттого, что у них это получилось очень складно и синхронно, прямо как у сиамских близнецов.
Хотя на самом деле трудно было бы отыскать более непохожих друг на друга девчонок, чем Инка и Алиса. Светловолосая и кареглазая Алиса всегда сооружала на своей голове какие-то необычные причёски, носила самую модную и дорогую одежду, которая подчёркивала её стройную фигуру, – ради неё она просто истязала себя голодом: это она от всех скрывала, но Инка однажды случайно проболталась. Алиса могла себе позволить всё самое лучшее, потому что у неё в кармане всегда была волшебная палочка – ну, то есть волшебная карточка, на которую её богатый папа-бизнесмен регулярно переводил деньги. А ещё при ней часто находилась её тень: Инка. Она и вправду выглядела как тень: бледная, с огромными глазами водянистого цвета и каштановыми веснушками-кляксами. Её короткие кудрявые волосы были какого-то неопределимого цвета: сама Инка называла его мышиным и при этом тихонько хихикала в кулачок. Алиса всегда упрекала подругу в такой «низкой самооценке». Да уж, у неё-то этой самооценки было хоть отбавляй: столько, что хватило бы им с Инкой на двоих. Но я почему-то был уверен, что делиться Алиса не стала бы, даже если у неё была бы такая возможность.
Я вдруг невольно подумал, что если бы не Настя, из этих двоих девчонок, её подружек, я не встречался бы ни с одной. Ну, разве что с Алисой, но и то не сразу, а только через какое-то время, когда узнал бы её получше. Потому что Алиса казалась привлекательной и вообще весьма неплохой девчонкой – но это только на первый, поверхностный взгляд. Я зажмурился и поморщился от всех этих непрошенных мыслей, будто от проглоченного целиком лимона, и подъехал к девчонкам. Но лишь для того, чтобы сказать им, что я тороплюсь, и мне надо ехать дальше.
– А Настька где? Так и не появилась? – обеспокоенно спросила Алиса. – Ты же вроде за ней поехал. Хотя я так и не поняла, вместе вы были сегодня или по отдельности.
Ещё недавно меня такие вопросы вывели бы из себя. Я увидел бы в них навязчивость и попытку влезть в наши с Настей дела. А сейчас я был настолько растерян и напуган Настиным состоянием и всей этой неизвестностью, что мне хотелось побыть с кем-то знакомым хоть немного, чтобы выдохнуть, отдышаться и продолжить поиски Насти. Так что я временно смирился с Алисиными глупыми вопросами и даже решил ответить на них:
– Да мы просто разминулись с ней.
– Так разве нельзя созвониться или списаться? Ну, вы даёте, детки технологического прогресса, – хмыкнула Алиса.
– У неё отключен телефон – разрядился, наверное.
– Слушай, а может, она в каком-то вашем тайном местечке, о котором знаете только вы? У многих пар оно есть. И у меня с моим парнем такое обязательно будет, – мечтательно закатив глаза, сказала Алиса.
– Так парня-то пока нет, – прыснула Инка в кулак, чем вызвала презрительный взгляд Алисы.
– А вот она мне как раз пишет, ищет меня. Наверное, всё-таки нашла где зарядить телефон. Так что мне пора. Пока, девчонки, – решил соврать я, чтобы развеять зарождающиеся сомнения Алисы.
Мне всё еще было важно, чтобы образ «фантастически идеальной пары» оставался целым и невредимым. Я понимал, что глупо было думать об этом в такой момент. Но всё же… всё же разрушить то, что долго строилось, в том числе и репутацию, имидж, очень легко: для этого достаточно короткого мгновения, а собирать потом разрушенное заново – гораздо дольше, сложнее да и вряд ли вообще возможно. Так что нельзя было поддаваться минутной слабости. Настя обязательно найдётся, и мы снова станем «фантастически идеальной парой» – уже без всякого вранья, а по-честному, как раньше.
Я поехал дальше. Алиса, сама того не подозревая, дала мне подсказку. У нас с Настей и вправду было своё тайное место. Однажды мы договорились, что если одному из нас захочется вдруг побыть в одиночестве, отключив все средства связи, либо случится какая-то беда и придётся откуда-то бежать, спасаться, нужно будет сделать всё возможное, чтобы добраться до этого места. А второй из нас всегда будет знать, где искать другого. Я сам не сразу подумал об этом месте из-за того, что всё так неожиданно свалилось на меня. Когда привыкаешь к идеальным отношениям, в которых долго не случается ничего сверхъестественного, интуиция и чутьё как-то притупляются. Поэтому я и не почувствовал вовремя, что с Настей что-то не так. Ведь это, скорее всего, началось не сегодня и не вчера, а гораздо раньше, хотя я не знал этого наверняка. Я сейчас вообще уже ни в чём не был уверен. Даже в самом себе. А ещё – в том, что смогу спасти Настю, если и вправду случилось что-то ужасное. Но я точно знал, что обязательно должен был хотя бы попытаться.
Доехав до той самой заброшки, которую мы с Настей назначили своим секретным местом, я снял ролики и переобулся в кроссовки, потому что здесь были сплошные заросли и обломки камней – особо не разгонишься и не наездишься. Давно, когда ещё нас с Настей не было на свете, на этом месте стояла целая и невредимая детская больница. Иногда мы специально приезжали сюда поздно вечером, чтобы посидеть в обнимку возле одной из уцелевших стен и попугать друг друга призраками, которых мы якобы видели по очереди. Самым забавным было то, что мы знали: никаких призраков там быть не могло, и все эти страшилки – лишь наши выдумки, а всё равно каждый раз мы вскрикивали и вздрагивали от испуга и неожиданных шорохов.
Сейчас я точно так же сидел, опершись о стену, только уже в одиночестве, и улыбался, вспоминая те моменты. На считанные секунды я забыл, что меня сюда привела, то есть загнала, беда, которая случилась с Настей. Пока неизвестная мне беда. И мне стало казаться… я даже почти поверил в то, что мы с Настей заранее договорились здесь встретиться, и вот сейчас она здесь появится: именно она, живая и весёлая Настя, а не какой-то выдуманный призрак, конечно. В этот момент раздались звуки шагов: кто-то пробирался сквозь заросли и хрустел камнями.
