В узкое окно подъезда ярко слепило летнее солнце. «Последние погожие деньки», – подумала она, спускаясь с этажа на этаж, постукивая каблучками по бетонным ступенькам. Юбка порхала в такт ее быстрым движениям: сегодняшним утром ее хозяйка ощущала себя бабочкой. Может быть, поэтому она любила теплые летние дни, когда можно надеть юбку-клеш в крупные цветы или сарафан, и ты снова маленькая девочка – как в детстве! «Мне еще бант на волосы, только не зеленый, как нравилось маме, а большой красный бант! Если у меня будет дочка, я обязательно куплю ей такой!»

Она улыбалась своим мыслям. Когда почти спустилась, в последнем узком окне вдруг потемнело. «Так вдруг набежали облака! Жаль…» Внизу в полумраке она нажала кнопку, домофон запиликал, и она толкнула от себя тяжелую дверь подъезда. В проем ворвались клубы пыли. Осторожно она вышла на крыльцо: в воздухе густо висела серая пыль, весь двор словно за грязной завесой. Где-то за домами завыла сирена. Вдруг слева она почувствовала движение и оглянулась: сверху как будто в замедленной съемке падала гигантская панельная многоэтажка. Она в ужасе закричала и отпрянула к двери: огромные трещины расщепили серые панели на куски, когда громадина расшибалась о землю, поднимая столбы земли, песка и пыли. В голове у нее промелькнуло, что их дом еще цел, потому что не обрушивается сверху, но вот дом напротив наверняка раздавлен и разрушен. Странно только, почему глыбы бетона не разлетаются в стороны, по крайней мере, в сторону их дома.

– Эй, чего стоишь? Надо валить отсюда!

Почему-то этот знакомый голос напугал ее больше, чем все происходящее.

– Ты здесь? – она разглядела сквозь пыль знакомый силуэт. – Почему в куртке? На улице лето! И как ты здесь оказался? Опередил меня на лифте?

Проигнорировав ее расспросы, он раздраженно проворчал:

– Ты не видишь, что происходит? Надо уходить! – он шагнул прямо через ступени крыльца вперед и исчез в густой пыли.

– Но… Куда ты? Ничего не видно! Ты знаешь, куда идти? И…и… почему…. Я не смогу разглядеть тебя в этом тумане. Ты слышишь? Вернись за мной!

Она постояла, потом сделала шаг вперед, отодвигаясь от двери подъезда, потом еще. Выглянула из-за козырька над крыльцом: ничего не видно, только серое покрывало, которым скрыто все вокруг. Ее взгляд упал на туфли: они такие же серые… Она осторожно приблизилась к краю крыльца и протянула руку: пыль начала поглощать ее ладонь, проглатывая в себя все глубже уже и предплечье, и плечо… Испугавшись, она отдернула руку и попятилась назад. Ей бросились в глаза цветы на юбке: не такие яркие, как на солнце, но она вполне могла их разглядеть и даже различить цвета. «На крыльце меньше пыли, чем за его пределами? Там же все плотно, как я могу разглядеть свои туфли, ноги, юбку, руки?.. Невероятно!»       Снова выглянув из-за козырька крыльца и задрав голову, она оглядела небо: оно должно было быть скрыто за тучами пыли, но почему-то оно словно просто облаками затянуто, даже просвет виднеется – где-то там солнце, и оно светит! Она посмотрела вперед: толстая, непроглядная сизо-серая тьма…

Она проснулась и, не открывая глаз, продолжала лежать, не двигаясь. Все тело было тяжелым и ленивым, будто сознание вернулось, а силы, энергию оставила там. О том, чтобы пошевелиться, даже думать не хотелось.

– Проснулась? Лежи, лежи пока, сниму оборудование.

Она хотела хотя бы промычать в ответ, но получилось только дышать чаще. Она продолжала лежать с закрытыми глазами. Майя Матвеевна не тревожила, но датчики нужно было убрать, и эти ощущения отсоединения электроники от ее тела понемногу возвращали ее к действительности.

Наконец, она села на кровати, упершись в нее ладонями и склонив голову. Глубоко вздохнула.

– Что, снова клубы пыли? По показателям судя, сон был тревожным.

– Да. Странный был сон… Только в этот раз не только пыль…

– Давай по порядку, – перебила ее Майя Матвеевна. – Все с начала до конца, а то что-нибудь ускользнет. Ты же знаешь, как важны детали. Потом ассоциации и впечатления.

Майя Матвеевна в любой ситуации применяла научный подход и выпытывала все подробности. Кажется, вспомнилось все, почти все подробности. Майя Матвеевна шустро стучала пальцами по клавиатуре, заполняя отчет.

– Так, хорошо, – она повернулась к Тане, – теперь что странного в твоем сне?

– Разве не очевидно? – удивилась она. – Весь сон странный!

– Нет-нет, это ты судишь уже с позиции бодрствующего сознания. Во сне все по-другому. Вернись в свой сон: что было необычно? Когда находилась в состоянии сна, что тебе показалось странным, а что нет?

– Нууу, – она начала вспоминать, – странно, что при столкновении многоэтажки с поверхностью земли в сторону нашего дома не летели куски бетона… я вообще не уверена, что в какие-либо стороны они летели…

– Тааак, – уже строчила дальше Майя Матвеевна.

– Странно, что на крыльце почти не было пыли, а вот за его пределами прямо-таки стена… Слушайте, Майя Матвеевна, а ведь я должна была задохнуться в этой пылище, и мой муж тоже! Но он так уверенно исчез в этой серости… И… я должна была слышать грохот, шум, но было тихо, только сирена издалека. Как будто я оглохла во сне!

– Но мужа-то ты слышала. – прокомментировала Майя Матвеевна.

– Его слышала…

– Еще что-то? – Майя Матвеевна остановилась. – Что-то позитивное, хорошее привлекло твое внимание?

– Ну, конечно! Солнце! Точнее, солнца не было видно, но его свет проникал через пыль, и был виден просвет… оно было где-то там, наверху…

– Так, хорошо, – стучала Майя Матвеевна по клавишам, – таак… теперь посмотрим на показатели: вот они, твои остановки дыхания, даже сердечного ритма, показатели кровяного давления выше нормы… Сон длился три с половиной минуты…

– Всего?!

– А ты думала, сколько? – засмеялась Майя Матвеевна. – Сон в фазе быстрого сна длится три-пять минут.

– Ну ладно, пусть. Симптомы апноэ пройдут? Я уже так устала! Это так страшно – засыпая, вдруг начать задыхаться, или просыпаться от того, что задыхаешься. Сердце, кажется, выпригивает из груди.

– Таня, я думаю, что с этим надо разобраться и как можно скорее. Лекарства дают только временное облегчение, проблема гораздо глубже.

– Что же делать? Можно с этим что-то сделать?

– Танюша, ты работаешь в институте онейрологии – разберемся!

– Из секретарей в подопытные кролики, – снова вздохнула она, слезая с кровати.

– Да ладно тебе иронизировать! У нас столько специалистов хороших, разберемся. Ни в коем случае не пропускай сеансы: это очень важно. Поняла?

Она кивнула и подумала: «Блин, жаль выпить нельзя…»

– С мужем у тебя все нормально? – услышала она себе вслед.

– Да как у всех, – обернулась она в ответ.

«Почему я не могу добиться от них, по какой причине все время эта пыль во сне? Только фиксирует, сдает отчеты… Могла бы уже что-нибудь объяснить!» – ворчала она, подходя к лифту. На другом конце коридора послышался стук каблуков и голос Майи Матвеевны:

– Таня, погоди минутку! – дошагав до Татьяны, она сообщила, – Профессор вернулся с конференции… Наконец-то!.. Сделай-ка мне дозвон, сохраню твой сотовый… В общем ему отправлены все отчеты, а он как раз занимается взаимосвязями сновидений и проблем со здоровьем…Ага, поймала. Я дам ему твой номер? Он позвонит, и вы договоритесь о встрече.

      Ей нравилось ездить после работы в автобусе. Остановка института была конечной, и в свободном салоне можно было сесть на любое место. Она обычно устраивалась у окна за водителем, так она чувствовала себя как в домике: весь салон за спиной и впереди никого. По дороге она погружалась в свои мысли, наблюдая за проезжающим за окном городом. Вдруг вспомнилось, что обычно во сне она уже предчувствовала эту пыль или темноту, в которую страшно было зайти. И поначалу часто заходила туда зачем-то, хотя в глубине своего существа знала, что ничего хорошего ее там не ждет. Но в этот раз ничего не предвещало, и эта рухнувшая будто с неба многоэтажка, и вдруг муж… и кто сказал, что сны быстро забываются? Может, от переутомления эта каша в голове?..