– Добрый вечер, мисс Кендалл. Вы приехали вместе с мисс Нортон? О ней справлялся лорд Хартингтон.

– Салли устроила мне свидание с парнем, – сказала Озла, понизив голос. – Она вам случайно не намекнула, кто это?

– Вы верно угадали – намекнула. Он ожидает вас в главном салоне. Одет в форму кадета Военно-морского флота. Передать ему, что вы спуститесь через час, когда переоденетесь? – проницательно добавил швейцар.

– Нет уж, если я ему не понравлюсь в спецовке, то и наряжаться ради него не стоит.

Подбежала Салли и начала расспрашивать Гиббса о Билли Хартингтоне. Озла неторопливо направилась в вестибюль. Приятно было шествовать в замызганной спецовке по мраморному полу, отделанному в стиле ар-деко, и ловить на себе возмущенные взгляды мужчин во фраках и женщин в атласных вечерних нарядах. «Ну смотрите, смотрите же на меня! – хотелось ей закричать. – Я только что с восьмичасовой смены на самолетостроительном заводе. И теперь я отправлюсь в “Кафе де Пари“ отплясывать конгу до рассвета. Посмотрите на меня! Я Озла Кендалл, мне восемнадцать, и я наконец-то приношу пользу».

Он стоял у барной стойки, спиной к залу и к ней, – форму морского кадета заметить было нетрудно, а вот лица не разглядеть.

– Это случайно не с вами мне устроили свидание? – поинтересовалась она, обращаясь к его великолепным плечам. – Во всяком случае, так сказал мистер Гиббс, а если вы хоть раз были в «Кларидже», то знаете, что мистер Гиббс никогда не ошибается.

Он обернулся, и первой мыслью Озлы было: «Салли, змея ты эдакая, могла бы и предупредить!» Хотя нет, это была уже вторая мысль.

А первая – она знает, кто перед ней, хотя они никогда прежде не встречались. Его имя то и дело мелькало в «Татлере» и «Байстэндере»; она знала, из какой он семьи и кем приходится британскому королю. Знала, что они ровесники, что он кадет в Дартмуте и что по требованию короля вернулся в Британию из Афин, как только началась война.

– Вы, должно быть, Озла Кендалл, – сказал принц Филипп Греческий.

– Правда? – растерянно отозвалась она, с трудом удерживаясь от желания поправить волосы. Знай она заранее, что идет на свидание с принцем, то уж нашла бы минутку, чтобы вычесать из кудрей дюралевую стружку.

– Во всяком случае, мистер Гиббс сказал, что вы примерно сейчас и подойдете. А ведь мистер Гиббс никогда не ошибается.

Принц прислонился к барной стойке – золотистый загар, волосы сияют, как новенькая монета, прямой взгляд синих-пресиних глаз. Хорошенько рассмотрев грязную спецовку Озлы, он улыбнулся. «О боже, – подумала она. – Вот так улыбка!»

– Сногсшибательный наряд, – заметил он. – Так вот что носят все девушки в нынешнем сезоне?

– В нынешнем сезоне это носит Озла Кендалл, – парировала она, вставая в позу, достойную обложки модного журнала, и отгоняя мысли о лежащем на дне сумки зеленом атласе. – Меня нельзя запереть в слабой ограде местных обычаев![19]

– «Генрих Пятый», – немедленно отреагировал он.

– Ого, я вижу, в Шекспире вы разбираетесь.

– Немного пришлось подучить в Гордонстауне. – Он кивнул бармену, и у локтя Озлы появился широкий бокал исходящего пеной шампанского. – В свободное от походов и парусных гонок время.

– Даже не сомневалась, что вы моряк.

– Почему это?

– Вы ведь вылитый викинг – должно быть, пришлось немало поработать веслами. У вас случайно не припаркована за углом ладья?

– Увы, всего лишь «воксхолл» моего дяди Дикки, как ни жаль мне вас разочаровывать.

– Вижу, вы уже подружились, – рассмеялась Салли, внезапно оказавшаяся рядом. – Оз, наш с тобой общий крестный (она подразумевала лорда Маунтбеттена) по совместительству приходится Филу дядюшкой. Дядя Дикки сказал, что Фил абсолютно никого не знает в Лондоне, и попросил познакомить его с приличной девушкой, которая покажет ему тут все.

– Приличная девушка, – пробурчала Озла в бокал с шампанским. – Нет ничего зануднее, чем когда тебя называют приличной.

– Я вас вовсе не считаю приличной, – возразил принц.

– Да вы мастер делать комплименты! – Озла откинула голову назад. – А кем же вы меня считаете?

– Вы самая хорошенькая девушка в спецовке, которую я встречал в своей жизни.

– И это вы еще не видели, как я клепаю швы.

– С удовольствием посмотрю, принцесса.

– Так мы идем на танцы или как? – нетерпеливо спросила Салли. – Пошли наверх, Оз, пора переодеваться!

Принцу Филиппу, похоже, пришла в голову идея.

– А если я брошу вам вызов… – начал он.

– Берегитесь! – перебила его Озла. – Предупреждаю, этим меня не испугать.

– Озла никогда не отступает, – подтвердила Салли. – В пансионе мисс Фентон старшие девочки подбили ее подсыпать чесоточный порошок директрисе в панталоны.

Ухмыляющийся Филипп воззрился на Озлу с высоты своих шести футов:

– И вы это сделали?

– Естественно. Заодно украла ее пояс для чулок, забралась на крышу часовни и подвесила его на кресте. Ну и скандал же она закатила. А в чем состоит ваш вызов?

– Пойдите на танцы в том, в чем вы сейчас, – подначил ее принц. – Не переодевайтесь в свой атлас или что там у вас в сумке.

– Принято! – Озла залпом допила шампанское, и троица, смеясь, выкатились из главного салона.

Мистер Гиббс подмигнул Озле, открывая перед ней двери. Она вдохнула полной грудью ледяную звездную ночь – благодаря затемнению над Лондоном теперь действительно можно было разглядеть звезды – и посмотрела через плечо на принца Филиппа, который тоже остановился, запрокинув голову. В ее венах заиграло шампанское, и она спросила, потянувшись к сумке:

– Но их-то мне можно надеть? – В руке болталась пара зеленых атласных сандалий со стразами. – Как-никак принцесса не может плясать конгу без своих хрустальных туфелек.

– Пожалуй, да. – Принц Филипп забрал у нее сандалии и переместил ее руку на свое плечо. – Держитесь, не упадите…

Опустившись на одно колено прямо на ступеньках «Клариджа», он расшнуровал ботинки Озлы, дождался, пока она выпростала из них ноги, затем стянул с нее шерстяные носки и обул ее голые ступни в атласные сандалии – одну, вторую. В лунном свете его загорелые пальцы, касавшиеся ее белых щиколоток, казались совсем темными. Наконец он поднял к ней полуприкрытые веками глаза.

– Ну-ну, – ухмыльнулась ему Озла. – И много девушек уже удостоились этого трюка, господин моряк?

Он тоже рассмеялся, не сумев сохранить на своем лице серьезное выражение, и так хохотал, что чуть не потерял равновесие. На мгновение его голова коснулась колена Озлы, и она дотронулась до его блестящей шевелюры. Теплые пальцы Филиппа все еще держали ее за щиколотку. Ночь была холодная. Озла заметила, как таращатся прохожие на девушку в спецовке на ступеньках лучшей гостиницы Мейфэра и мужчину в морской форме, преклонившего перед ней колено, и шутливо шлепнула Филиппа по плечу.

– Ну все, прекращайте млеть, – скомандовала она.

– Как прикажете. – Он поднялся.

Все трое вприпрыжку спустились по накрытым ворсистой ковровой дорожкой ступенькам «Кафе де Пари» – клуб располагался в подвале – и протанцевали всю новогоднюю ночь напролет.

– Не знала, что у вас в Греции тоже умеют танцевать фокстрот! – Вращаясь в руках Филиппа, Озла пыталась перекричать ревущие тромбоны. Он оказался быстрым, темпераментным танцором.

– Да я же не грек, – выдохнул Филипп, закрутив Озлу в такой пируэт, что дыхание полностью вернулось к ней, лишь когда музыка перетекла в мечтательный вальс.

Движения Филиппа стали медленнее. Он пригладил свои растрепанные волосы и снова сгреб Озлу в охапку. Она положила ладонь на его свободную руку, и они плавно закачались в ритме танца.

– В каком смысле не грек? – спросила она. Вокруг кружились, сталкивались и смеялись пары. В «Кафе де Пари» царила особая атмосфера, теплая, интимная, как ни в одном другом лондонском клубе, – возможно, потому, что заведение располагалось на глубине двадцати футов под землей. Музыка здесь казалась громче, шампанское – холоднее, кровь – горячее, а шепот – лихорадочнее.