Охотники посмотрели друг на друга с удивлением. Хорошее настроение мальчика было доказательством того, что в этот трудный момент он совершенно не думал об опасности или не сознавал ее.
– Не говори, браток! Неужели ты и впрямь не испытывал и тени страха? – с удивлением спросил боцман.
– Чего же мне было бояться? Ведь я сам научил шамана фокусу с монетой. Он мне тоже по секрету сказал у себя в хижине, что во время военного танца повторит этот фокус при всех зрителях деревни. Это был сюрприз.
– Пропади он пропадом, твой коллега с его сюрпризами, – сердито сказал боцман. – Надо было нам об этом сказать раньше!
– Возможно, вы правы, но тогда не было бы так интересно…
Томек не закончил фразу, потому что боцман пробурчал сквозь зубы:
– Счастье твое, что я тебе не отец и мне не надо соображать, следует тебе всыпать или нет!
– Нечего сердиться, боцман, – примирительно сказал Смуга и улыбнулся. – У нас, наверное, был очень мрачный вид, и я не удивляюсь Томеку, что, наблюдая за нами, он очень потешался.
– Не стоило тебе учить шамана этому детскому фокусу с монетой. Он использует его для обмана легковерных и суеверных негров, – обратился Вильмовский к сыну.
– Не бойся, папа! Чтобы предотвратить такую возможность, я обещал Кисумо, что расскажу ему о «тайне» исчезновения монеты, – рассмеялся Томек.
– Вот ловкач! Ну, шут с тобой, я уже не сержусь на тебя, – сменил гнев на милость Новицкий. – Знаешь что, браток? Мне пришла в голову отличная идея! Во время экспедиции мы научим фокусу с монетой всех масаи.
– Это и в самом деле превосходная мысль, – согласился Томек и сразу же придвинулся к боцману, чтобы обсудить это дело.
Оба приятеля стали вести оживленную беседу. Игры, танцы и пение продолжались. Путешественники лишь поздней ночью вернулись в свои палатки.
Томек проснулся ранним утром. С удивлением он слушал глухие звуки тамтамов.
«Неужели они еще не закончили пира?» – подумал он.
Взглянул на стоявшую рядом койку отца. Она уже была прибрана. Томек выскочил из-под москитьеры, оделся и выбежал из палатки. Смуга и Хантер седлали лошадей, а боцман Новицкий готовил на складном столике завтрак.
– Скажите, боцман, почему все еще гремят тамтамы? Где папа? – спросил Томек, подбегая к моряку, насвистывающему какую-то мелодию.
– Значит, коллега не чувствует нюхом, что происходит? А я думал, такие хитрые колдуны, как ты, все знают. Так вот, браток, мы сейчас отправляемся на львов. Масаи тамтамами сзывают всех своих на охоту. Они готовы мертвого поднять из могилы своим шумом. А твой уважаемый папаша пошел к Кисумо согласовать подробности охоты, смекаешь?
– Я понимаю, но почему вы меня не разбудили раньше?
– А зачем такого малыша, как ты, поднимать с постели на рассвете? Штанишки у тебя короткие, пуговиц мало, ты и без того в последний момент успеешь одеться.
– Ах, вы снова смеетесь над моим возрастом, – возмутился Томек.
Новицкий весело расхохотался, потрепал мальчика по плечу и примирительно ответил:
– Ты должен признать, браток, что за вчерашнюю шутку с шаманом и монетой, которую он нашел в моем ухе, тебе следовало бы кое-что от меня получить.
– Ну, значит, теперь мы квиты, – заявил Томек.
– Да уж ладно, – согласился боцман.
– Завтрак готов? – спросил Вильмовский, приближаясь к палатке.
– Котелок с кофе уже пятнадцать минут дымит, как пароходная труба, – ответил боцман. – Можно садиться за стол. Умойся, Томек, быстренько, потому что с заспанными глазами не попадешь ложкой в рот!
Томек побежал к ручью. Вскоре он вернулся и сел за стол вместе с товарищами. После завтрака охотники почистили и смазали винтовки и вскочили в седла. В масайской деревне их ждали воины под командованием самого Кисумо.
– Неужели они и в самом деле намерены охотиться на львов с этими копьями? – обратился Томек к Хантеру, с недоверием рассматривая скромное вооружение масаи.
– Будь спокоен. Эти мнимо невинные копья в руках масаи превращаются в страшное оружие, – ответил Хантер.
– Я не отважился бы на охоту с таким вооружением.
– Согласен с тобой. И я бы не отважился тоже. Чтобы метать копье, надо иметь огромную силу и навык.
Послышалась команда отправляться в путь. Масаи и белые охотники поехали вдоль берега ручья, протекавшего по саванне. Через час они очутились вблизи цепи пологих холмов. Вскоре у их подножия они увидели стадо буйволов с большими, широко расставленными рогами. Несколько полуодетых пастухов выбежали им навстречу. Услышав о предстоящей охоте, они радостно закричали. Из их слов можно было заключить, что обнаглевшие львы почти каждую ночь похищают из стада скот, а два дня назад разорвали и сожрали молодого пастуха.
Охотники спешились у шалашей, в которых жили пастухи. Не теряя времени, они стали советоваться с Кисумо и его воинами. Масаи уверяли, что прекрасно знают, где расположены логовища львов. Поэтому Смуга предложил не ждать ночи, когда эти хищники выйдут из своего убежища, а сразу же организовать облаву на них. Он утверждал, что после ночного пира львы целый день отдыхают и их легче будет застичь врасплох. Все согласились с предложением опытного охотника. Смугу единогласно выбрали старшим по охоте.
В то время как домашний буйвол легко слушается даже слабой руки ребенка, его африканский родственник без всякого преувеличения может быть назван ужаснейшим из всех кровожадных обитателей пустынь и лесов Черного материка! Негры боятся его больше, чем самого льва, больше, чем дикого слона, и храбрейшие из них не осмеливаются охотиться за буйволом. Такой страх обитателей Африки вполне основателен: нет животного более свирепого, более злобного и более коварного… И слон, и лев, и даже ужасный носорог избегают без всякого повода нападать на «царя природы», буйвол же, особенно бешеный буйвол-отшельник, сам ищет боя. При этом нападение его всегда так внезапно, преследование так упорно, ярость так неудержима, что горе охотнику, даже вооруженному огнестрельным оружием, если он имел несчастье привлечь на себя внимание ужасного зверя! (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)
И тот немедленно начал подготовку. Он долго изучал в бинокль степь, поросшую кустами вдоль пересохшего русла реки. По уверениям пастухов, именно там скрывались львы, нападающие на их стада. Смуга разделил масаи на две группы. Одна из них, более многочисленная, вместе с Вильмовским и Хантером должна была рассыпаться в длинную цепь и начать прочесывать чащу со стороны речки. Вторую группу возглавил сам Смуга. Он должен был окружить саванну так, чтобы преградить путь львам, спасающимся от облавы. Томек попросил у отца разрешения присоединиться к отряду Смуги и боцмана Новицкого. Вильмовский согласился, потому что был уверен в безопасности мальчика под опекой опытного охотника.
Поскольку группе Смуги требовалось время, чтобы дойти до места засады, его отряд тронулся в путь раньше. Впереди ехал Смуга, показывая своим людям дорогу по краю густых зарослей.
Томек ехал рядом с ним. Он внимательно слушал его рассказы о том, как надо себя вести во время охоты на львов.
– В Африке можно встретить пять видов львов: берберийский вид, самый сильный, сенегальский, сомалийский, капский и масайский[42], – говорил охотник. – Вне Африки живут еще два вида: персидский и индийский. По самому названию можно догадаться, что здесь мы встретимся с масайскими львами. В противоположность другим видам эти хищники часто нападают на людей и пожирают их. Масайские львы не живут в тропических лесах, они предпочитают открытые места, в частности, саванну, равнины или плоскогорья. Как правило, они не ведут оседлый образ жизни, но переходят с места на место, проводя дни там, где их застанет восход солнца. Однако бывает и так, что львы почувствуют возможность легкой добычи домашнего скота или встретят плохо вооруженных, почти беззащитных людей. В таком случае эти дикие животные долго живут в одной местности и производят ужасающие опустошения.
