Любовь пропитала каждый шов и стежок этого города. Она неизбежна. И я чувствую, как от всего этого иссохшие листья в моей груди начинают наполняться весенней истомой.

Мы проходим ещё квартал, и Руби останавливается перед невысоким кирпичным зданием. Над нами покачивается деревянная вывеска с надписью «Любовное гнёздышко».

– Подождите здесь, – говорит она, весело подмигивает и исчезает за дверью. Спустя мгновение она возвращается с серебряным ключом. – Можете остановиться в одном из коттеджей позади. Там есть всё необходимое. Уверена, вам понравится.

Джек с благодарной улыбкой берёт ключ:

– Прекрасно! Спасибо.

Руби поправляет выбившуюся из причёски прядь волнистых волос и вдруг хмурится, глядя куда-то вверх.

– Летите отсюда! – громко приказывает она.

Тоже подняв глаза, я вижу порхающих над нами крылатых малышей. Они весело хохочут и исчезают вдали.

Руби раздражённо вздыхает.

– В это время года купидоны просто невозможны! – Говоря это, она смотрит на меня так, будто я, будучи королевой, должна, как никто другой, понять её. – Они скучают в ожидании февраля, вот и сбиваются в стаи, чтобы устраивать пакости. – Она снова вздыхает. – Купидонам можно доверять только в День всех влюблённых, в остальное время от них одни неприятности.

Руби смотрит на меня так, будто впервые замечает мою внешность. Её глаза цвета молочного шоколада пробегают по мне от ног до самой макушки. Закончив, она задумчиво склоняет голову набок.

– Для королевы у вас слишком скучная причёска, – замечает она. – Мой личный мастер мог бы завить несколько локонов или добавить яркий акцент, чтобы вы выглядели немного… – Она задумчиво постукивает ноготком по нижней губе. – Ну… как я. – В её чистых, как роса, глазах искрится улыбка. – С удовольствием запишу вас на приём, пока вы здесь.

Я быстро мотаю головой. Мне не нравится её пытливый оценивающий взгляд.

– Не стоит… – Я нервно дёргаю торчащую на запястье нитку, отчего шов расходится ещё сильнее. – Нет, спасибо.

Она пожимает плечами и переключает своё внимание на улицу, где в дверях кондитерской стоят двое: высокий темноволосый господин читает возлюбленной стихотворение, которое, кажется, сочинил сам – слова написаны на розовом листке бумаги, который он сжимает в руке.

Руби тихонько вздыхает, растроганная сладостью момента – нежностью двух безумно-безумно влюблённых людей. Она вытирает глаза, не давая слезе умиления скатиться по щеке, затем снова поворачивается к нам с Джеком.

– Скажите, – говорит она, хлопая ресницами, – вы случайно не знакомы с человеком по имени Уильям Шекспир?

Джек удивлённо приподнимает надбровные дуги:

– К сожалению, нет.

Руби испускает долгий, полный горечи вздох и поджимает пухлые губки.

– Из-под его пера выходят самые прекрасные сонеты на свете! Я уверена: он моя единственная настоящая любовь. Но как я ни пыталась его найти, всё тщетно.

Джек молча глядит на меня. В его библиотеке много книг, написанных Шекспиром. Это прекрасные, часто трагические истории, и все они довольно старые. Не сомневаюсь, что он уже давно умер. Я незаметно качаю головой, не желая, чтобы Джек ненароком разбил Руби сердце, рассказав об этом.

– Если мы с ним встретимся, – произносит он со сдержанной улыбкой, – то непременно направим к вам.

– Спасибо. – Уголки губ Руби ползут вверх, хотя глаза ещё полны печали. – Надеюсь, вам обоим понравится у нас. Сегодня отличный день для прогулки по городу. Обязательно загляните в лавку «У Ромео» – там продают самые вкусные карамельные слезинки, что вы когда-либо пробовали.

Я понятия не имею, что это за угощение, зато точно знаю, что магазинчик назван в честь Ромео из пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» – ещё одно напоминание о мужчине, в которого Руби страстно влюблена, хоть ни разу его и не встречала.

Она делает быстрый реверанс, затем поворачивается и идёт по мощёной улице. Я наблюдаю, как местная правительница то и дело останавливается, чтобы перекинуться парой слов с хозяевами кафе и магазинов или пожать руки проходящим мимо жителям города – истинная королева, достойная править всем этим великолепием, украшенным разноцветной глазурью и резными сердечками.

Уверена, я совсем не так смотрюсь во время прогулки по городу Хеллоуина. Угловатая тряпичная кукла с торчащими нитками и разошедшимися швами, из которых сыплются сухие листья. Я совсем не похожа на неё. Острый клинок сомнения вонзается в моё сердце. Может быть, я ещё более не готова к роли королевы, чем предполагала.

Но Джек мягко берёт меня за руку, и я вижу восторг в его глазах – это заставляет тревожные мысли отступить.

Мы находим нужную тропинку, огибаем гостиницу «Любовное гнёздышко» и идём к дюжине небольших коттеджей, которые, словно невинные поцелуи, укрылись в высокой траве среди сосен. Джек вставляет ключ в замок домика с номером пять, расположенного чуть в стороне от остальных.

– Интересно, кто ещё здесь останавливается? – с любопытством спрашиваю я Джека.

– Да кто угодно, полагаю, – отвечает он. – Наверняка сюда часто заглядывают гости из других городов-праздников. Те, у кого выдались свободные выходные или отпуск.

Мы заходим внутрь, и нас встречает аромат ванильно-жасминовых свечей и лепестков роз, рассыпанных по деревянному полу. Джек ставит наш чемодан рядом с кроватью.

– А почему никто не гостит в городе Хеллоуина? – удивляюсь я, подходя к окну с кружевной шторой, чтобы ещё раз взглянуть на город Дня всех влюблённых.

– У нас нет гостиницы, – пожимает Джек плечами и вдруг задумчиво замирает. – Хотя, возможно, стоит её построить. Туризм может быть полезен для города.

Я опускаю штору, а Джек пересекает комнату и берёт мои ладони в свои.

– Здесь столько всего интересного, – говорит он, – не будем терять ни минуты.

Оставив чемодан в нашем домике, мы отправляемся исследовать город.

День проходит в вихре конфет с фундуком и карамельной посыпкой, малины, покрытой белым шоколадом, и маленьких шоколадных сердечек с милыми посланиями: «Люблю», «Милашка», «Жажду объятий». Мы ели их горстями, хорошо, что наши щёки не могут покраснеть от сахара. Бесцельно прогуливаясь по мощёным улочкам, мы набрели на фабрику, где делают эти сердечки. Их складывают в маленькие розовые коробочки, которые доставляют в мир людей накануне Дня всех влюблённых.

– Здесь даже воздух пахнет сладко, – говорю я и отправляю в рот вишнёвый трюфель, с наслаждением ощущая, как шоколад начинает таять на языке.

Джек подхватывает меня на руки и кружит.

– Знал, что тебе здесь понравится!

Как здорово, наверное, жить здесь и дни напролёт лакомиться нежнейшими пирожными, карамельками и сливово-имбирными слойками. После обеда – чай с лимонными кексами, после ужина – мятные трюфели и кофе с вишнёвым сиропом. От одной мысли об этом перед глазами всё плывёт. Эта сладкая истома будет приходить ко мне в самых радостных снах. Жизнь здесь, в городе Дня всех влюблённых, несомненно, была бы очень приятной и безоблачной.

В дверях небольшой кондитерской – витрина забита подносами с песочным печеньем – невысокая дама забирает коробку с меренгами у седого усатого господина. Рядом стоит отделанная кружевом коляска, в которой истошно вопят сразу три младенца. У каждого из них на голове по вихру тёмных волос, кожа цвета инжира и ярко-розовые губки, а пухлые пальчики, как и их слюнявчики, покрыты крошками сахарной пудры. Я наклоняюсь и осторожно дотрагиваюсь до щёчки одного из малышей, он тут же хватает мой палец и начинает улыбаться, показывая беззубые дёсны.

Два других младенца тоже замолкают и удивлённо глядят на меня круглыми глазками. У всех троих на лицах такое выражение, будто они впервые рассматривают ночное небо.

– Отличная работа, – довольно кивает их мать. – Обычно этих разбойников можно утихомирить только с помощью сладостей, но вы их точно заинтересовали.

Она убирает коробку с меренгами в корзинку для покупок.