Одна женщина, которую он боготворил, была рядом. Но холодностью, неприступностью убила любовь. Другая, тётя Лида, тёплая, ласковая. Она отдавала всю себя без остатка. Потому и решил уйти к ней. От ледяного сердца к любящему… Но что стало с мамой, почему она так отстранилась от отца?

Тётя Лида почти не уделяла мне внимания, потому что всегда была занята бизнесом. При этом она на бегу умудрялась замечать любые изменения в моём состоянии, настроении, желания тоже прочитывались ею безошибочно. Возможно, всё дело было в том, что она была замечательным психологом. Или всё было значительно глубже, её интерес ко мне был тщательно замаскирован под деланное равнодушие…

Мы никогда не разговаривали с тётей о маме. Вопрос о родителях был под молчаливым запретом как с моей, так и с тёткиной стороны. Лишь однажды, перед моим выпускным, тётя немного разговорилась. В этот день она вызвала своего парикмахера на дом. Мастер, блондинистая девица в модных джинсах, жуя жвачку, стала творить мне причёску на выпускной. Через некоторое время она закончила, и я встала со стула. Вошедшая тётя Лида, увидев меня, попятилась назад.

– Боже, – пробормотала она, – я думала, что будет похоже, но, чтобы так!

Она убежала в свою комнату, а через минуту вернулась, неся в руках старинный фотоальбом в кожаном переплёте. Парикмахерша, получив свой гонорар, давно ушла, а мы сидели с тётей голова к голове и разглядывали фотографии. На одном снимке я увидела маму на её выпускном. Юная, воздушная и… так похожая на меня… Нет, я на неё. Мы сидели рядом с тётей Лидой, и я вдруг ощутила острое желание обнять её, прижаться. Испытала чувство из далёкого детства, когда рядом была мама. Щемящее чувство нежности.

– Как же ты похожа на маму, – вдруг взволнованным хриплым голосом сказала тётя, разрушив чары. Посмотрела на меня взглядом, полным ненависти (так показалось). Обниматься пропала охота. – В твою маму были влюблены все. И ты, будешь сердца разбивать, – будничным тоном произнесла она, унося альбом и словно отгораживаясь стеной. – Бездушная кукла.

Едва слышные слова повергли меня в недоумение.

Бездушная кукла… Но мама, нежная, ласковая, не могла быть бесчувственной. Хватит, решила я. Бесконечным копанием в воспоминаниях не добиться ничего, кроме чувства вины. Пойду прогуляюсь, даже если в парке опять случится чертовщина. Не спеша, привела себя в порядок и вышла из номера. Пустынный коридор гостиницы напомнил безликий переход из ночного кошмара. В очередной раз покрываясь липким потом, осадила себя. Сколько можно, так и до больницы недалеко. Успокоив себя, решительно зашагала на улицу. Погода располагала к прогулке, на душе значительно повеселело от яркого солнечного света и прозрачного воздуха, который хотелось пить, как вкусную родниковую воду.

Я прогуливалась по аллеям, наслаждаясь теплом и красотой парка, одновременно краем глаза, не переставая зорко наблюдать за обстановкой. Присела на лавку, глядя на манящее бездонной синевой небо.

– Дивная погода сегодня, – вдруг услышала я рядом негромкий тенорок. С удивлением обнаружила, что на лавочке появился сосед. Невысокий худой старичок в плаще и шляпе. Аккуратная узкая бородка придавала его лицу интеллигентный вид, а необычайно яркие голубые глаза светились умом и проницательностью.

– Молодая леди в печали? – продолжил старик.

– Почему вы так решили? Всё в порядке. – Улыбнулась, но с некоторой натяжкой.

– Потому что мне семьдесят пять лет, милая барышня, – тонко прищурился дедуля. – Даже если бы вы сейчас беззаботно хохотали, ваш взгляд выдал бы то, что вы в беспокойстве. Простите, я, возможно, назойлив и докучаю вам…

– Нет, совсем вы не назойливы. – Мне вдруг захотелось раскрыться перед этим незнакомым человеком. – Вы как относитесь к мистике? – Вопрос вылетел стихийно, заставив меня покраснеть. Спросила о том, что мучило меня, хотя собиралась сказать совсем другое. Поговорить о славной погоде, к примеру.

– К мистике? – Его смеющиеся глаза посерьёзнели. – Это достаточно обширное понятие.

– К вещим снам, к дару предвидения, например, – нетерпеливо проговорила я.

– Это не мистика. Игры подсознания, ничего таинственного в этом нет. Вот ведьмы, летающие по ночам, – это мистика…

Я вздрогнула, внимательно посмотрела на незнакомца. Случайная фраза?

– Расскажу вам одну историю, – задумчиво чертя на сырой земле остриём длинного чёрного зонта-трости, заговорил старик. – Мне тогда семнадцать лет было, юнец… На дачу поехали с родителями. Я, как обычно, пошёл на рыбалку. Стою с удочкой. Дождик начал накрапывать. Как сейчас. – Он поднял глаза на безоблачное синее небо. «Какой дождь!» – едва не вскрикнула я, вовремя взяв себя в руки. Старичок между тем продолжал: – Река не широкая, но откуда-то туман появился, видимость плохая. И вдруг поднимаю глаза и вижу: на другом берегу парнишка с удочкой стоит. Махнул ему рукой, он мне в ответ. Я присмотрелся, а у него моё лицо! Я вскрикнул от ужаса. И вдруг – бах! Молния! Прямо в него! Я отпрянул от неожиданности в сторону, и вот тут… Бах! Молния ударила в то место, где я только что стоял! Песок расплавился, вздыбился причудливым фонтаном, удочка превратилась в столбик пепла. Убежал домой, да в постель со страху. Утром пошёл умываться, а виски седые… Вот это мистика, я считаю…

Я сидела, представляя ощущения человека, который увидел своё лицо в ком-то другом.

– На самом деле, Ангелина, я здесь для того, чтобы помочь вам… А главное – не дать Хаосу завладеть миром. – Я вздрогнула и застыла, боясь пошевелиться. Старик продолжил: – Не могу раскрыть вам всего, что знаю, к сожалению. Сейчас пойдёт дождь, и врата закроются. Времени нет. Молю вас лишь об одном, Ангелина: не забывайте о том, что вы прежде всего человек. Не предавайте человечество! Вам будут пытаться внушить, что вы не самостоятельны, но выбор за вами. Только он определит будущее мира. – Старик произнёс тираду одним духом и проворно вскочил с лавочки, словно собираясь взлететь в небо…

– Подождите. Кто вы? Откуда вы меня знаете? – схватила я его за рукав.

– Мне пора. – Дед тоскливо посмотрел на небо и деликатно высвободился. – Сейчас пойдёт дождь.

В подтверждение его слов свирепый ветер поднял вихри опавшей листвы. Небо заволокло тучами. Крупные капли дождя обожгли кожу на моей руке. Невольно отдёрнув её, я посмотрела на небо, не веря, что вот так, внезапно, за несколько секунд, может налететь непогода… А когда опустила взгляд, старичка и в помине не было. Дождь уже хлестал вовсю, смывая начерченные острым кончиком зонта на земле дверь и кресло с вопросительным знаком вместо человека… Это был странный дождь, совсем не осенний. Мощный, напористый, подобный летнему ливню.

Добежала до гостиницы, промокнув насквозь, проклиная по дороге всю мистику вместе взятую! Уже в номере, стаскивая с себя влажную одежду, решила поговорить с Егором. Мне не было ясно ничего, кроме того, что надо ехать в Москву. Казалось, что возвращение в город Н. поможет найти ответы на волнующие вопросы… Ошиблась, кроме новых дилемм, эта поездка не дала ничего. Хотя… Она дала мне нечто намного более важное: встречу с Егором.

Вечером Егор пришёл поздно, в одиннадцать часов. Я ждала его, хотелось знать, что будет с нами, желает ли он дальнейшего развития наших отношений. Разговор вышел непростой, но с радостным (для меня) исходом. Мы пришли к выводу, что я поеду в Москву, поживу в тёткиной квартире, а Егор приедет позже, закончив дела в городе Н. Вопрос о нашем будущем остался висеть в воздухе, но торопить события не имело смысла. Пусть всё идёт своим чередом, решила я. Утром оба встали рано. Вовремя вспомнила про машину.

– Давай ключи, я посмотрю, – предложил Егор. – Немного времени есть. Хотел весь день провести с тобой, но сегодня важная встреча. Да и ты решила ехать.

Он ушёл ненадолго, а вернувшись, обнял меня с порога.

– Глупенькая… Всё в порядке с твоим агрегатом. Ты на скорость её поставила, а потом забыла, наверное. Вот она и не завелась.