А теперь оказывается, что всё это не конец, и, чтобы очнуться, мне достаточно завести любовника-дракона. Буквально – сказка из Мира о проклятой спящей принцессе, вариант для взрослых!

Удивительно, но я почему-то не чувствовала вины. Досада, тревога, раздражение уклончивостью Шерху – то есть какие-то несущественные, сиюминутные мелочи. А вот предсказуемых и ожидаемых уколов совести за то, что предаю память ушедших, не было.

Видимо, я слишком сильно хочу жить, раз пережила всё, что было, и даже сейчас не желаю уходить.

А впрочем, мудрено ли? В тот момент, когда мы совершили свой трудный выбор, мне едва исполнилось полсотни лет, вчерашний ребёнок по меркам стихийных существ. Я со своим супругом-то прожила всего ничего – может, потому и не успела толком привязаться, и не страдала так о его уходе. Гораздо больнее было потерять маму, которая ушла, так и не сумев решиться хоть на что-то, но именно этот её поступок подтолкнул меня в нужном направлении.

Перебирая эти мысли и окончательно принимая собственный неосознанный выбор – кажется, тело оказалось мудрее разума и сделало его за меня – я уснула, вполне спокойная и умиротворённая.

А утром пробудилась собранной и настроенной на деловой лад: сегодня начинался «рабочий» период, нам с девочками предстояло осмотреть узлы силы, подпитать их и исправить, если вдруг что-то пошло не так. Прежде на каждую эсладу приходилось по одному-два таких узла, на месте которых мы и строили свои дома, а теперь – по несколько десятков. Конечно, проверить все за один раз не стоило и пытаться, так что исполнение своих обязанностей лично я растягивала на шесть дней, по пять узлов на каждый. Потом несколько дней на отдых и обучение другим премудростям, и – снова силовые линии.

Раньше это занимало куда больше времени, потому что устают даже эслады в Ледяном Пределе, но сейчас у меня были Натрис и Индис, которые справлялись с этой работой самостоятельно, да и остальные девочки очень помогали. В общем-то получалось у всех, кроме безалаберной Литис и рассеянной Аргис, но остальные пока не чувствовали уверенности в своих силах. Поэтому от узла к узлу мы перебирались все вместе, и девочки по очереди проверяли и исправляли, а я страховала и брала на себя сложные случаи или разбирала интересные.

Рано или поздно – чаще, конечно, рано – каждая юная эслада задавала вопрос, на который не имел ответа никто из взрослых: «Почему?» Почему всё устроено именно так? Почему Древние, наши полулегендарные предки, точные образы которых стёрлись даже из памяти долгоживущих детей стихии, на заре времён решили объединить четыре Предела и создать на их пересечении Мир? Чем их не устраивало прежнее положение вещей?

И главное, почему они сделали это так странно? Почему нельзя было спаять всё накрепко, один раз – и навсегда?

Существование других миров уже давно не являлось для нас секретом. И хотя путешествовать туда мы не пытались, а кое-кто утверждал, что это невозможно, мы наблюдали и видели, насколько не похожи все они на наш. Увы, любые теории были пусты и бездоказательны.

– Ну что, девочки, готовы? – спросила я, когда воспитанницы покончили с завтраком и увлеклись болтовнёй. Послышалось нестройное согласное бурчание, и все начали подниматься из-за стола, включая Шерху, который спустился к завтраку вместе со мной. – Ты тоже девочка? – насмешливо обратилась я к нему.

– Нет, но я тоже готов, – с улыбкой сообщил дракон.

– Лучше будет, если ты подождёшь нас здесь.

– Я торжественно обещаю никуда не лезть, ничего не ломать и никого не отвлекать. Мне просто любопытно посмотреть, как это происходит, – признался он.

– Да не в этом дело, мне не жалко. Мы отправимся в стихийном облике, а тебе там будет тяжело. Замёрзнешь, – пояснила я с сомнением. Лютый холод Ледяного Предела был родным для эслад, а вот дракону не стоило туда соваться в бытовой форме. А в стихийной тем более: холод Предела ещё быстрее выпьет его жар, чуждый этому месту.

– Не волнуйся за меня, – ещё шире оскалился Шерху. – Во-первых, у меня теперь есть хозяйка, и мне даже в бытовой форме Ледяной Предел уже не столь страшен. А во-вторых, я могу сменить ипостась на промежуточную, и в таком виде точно не пропаду.

И по заинтересованно вспыхнувшим взглядам воспитанниц я поняла, что выбора мне хитрый дракон не оставил. Если я попытаюсь возражать, они непременно начнут настаивать, уговаривать, обижаться, расстраиваться, и в итоге из запланированной на сегодня работы выйдет полная ерунда.

Пришлось согласиться. Но большой беды от присутствия дракона я действительно не ждала: он не дурак, чтобы лезть куда не следует, а ничего секретного или таинственного предстоящее действо не содержало. Рутинная и обычно довольно скучная работа.

Дракон в своём зверином облике оказался… красивым. Не гигантским, но крупным – немного выше меня, если мерить по холке и не брать во внимание длинную шею. Мощные задние ноги, более изящные передние с почти человеческими пальцами, увенчанный шипами хвост, широкие крылья, сейчас неловко сложенные, и узкая вытянутая морда – всё как на картинке, но гораздо эффектней.

Ни одна картинка не передавала столь ярко и красочно того полупрозрачного пламенеющего ореола, который окутывал фигуру дракона. И уж точно ни один даже самый волшебный рисунок не мог показать изумительного контраста, который составлял алый дракон с ослепительно-яркой равниной. Искристо-белый снег отражал живой огонь чешуи, окрашивался всеми цветами от розового до багряного, и даже рассветное солнце, кажется, приобрело невиданный доселе красноватый оттенок. Чуть прищуренные разноцветные глаза пристально наблюдали за нами, однако прочитать их выражение по морде ящера, почти лишённой мимики, было невозможно.

Залюбовалась даже сдержанная и спокойная Натрис, обычно равнодушная к внешним проявлениям прекрасного, что уж говорить о прочих! Аргис мы вовсе, кажется, потеряли на ближайшие дни: она не сводила с Шерху жадного взгляда, а пальцы непроизвольно шевелились, будто искали затерявшийся карандаш. Я сделала себе мысленную зарубку в ближайшие пару дней оставлять художницу дома и не таскать её с собой, всё равно пользы не будет. Можно даже вместе с драконом оставить, пусть рисует.

Позволив и себе, и девочкам немного полюбоваться, я мягко призвала их к порядку, и работа двинулась своим чередом.

Места, которые мы посещали, казались пустыми и дикими, и каждый раз это навевало грусть. Прежде тяжёлую, острую, мучительную, но с течением времени – всё более глухую, тихую и привычную. Всего несколько лет назад существовало не больше сотни «диких» точек, расположенных в неприглядных местах, где никто не хотел селиться, вроде берега небольшого незамерзающего озерца, образованного сернистыми источниками, над которым постоянно висела плотная грязноватая дымка, или выглаженного ветрами крутого склона под нависающей плитой, с которой постоянно срывались лавины.

Но дома умерли вместе с хозяевами, из чьих чар были созданы, и Ледяной Предел казался теперь совершенно пустым.

Шерху, как обещал, вёл себя прилично. Пару раз с интересом понаблюдал за работой со стороны, лёжа на снегу, смешно подобрав под себя лапы и обвив их хвостом, и заглядывая поверх наших голов. На третий же, не дожидаясь, пока мы приступим к осмотру, взмыл в небо и некоторое время кружил, ярко алея в ослепительно чистой вышине.

Началось всё спокойно, а вот в последнем узле нас поджидал неприятный сюрприз – нестабильная рассыпающаяся структура. Тут уже стало не до дракона и красот мира, пришлось изрядно повозиться. Причём, конечно, не мне одной, девочки тоже участвовали: лишь наблюдая, ничему не научишься.

Узел – это сложное переплетение энергетических линий, соединяющих Мир с Пределами, и когда он портится, то выглядит это как груда перепутанных ниток, которые необходимо разобрать и восстановить исходный рисунок, не повредив и ничего не перепутав. То же рукоделие, только вместо иглы и цветных узоров – нити чистой силы. Поддержание в порядке узлов требует той же кропотливости, внимательности, терпения, а эти добродетели считаются женскими во всех частях Мира, и даже непоседливые вейи из Ветреного Предела справляются с этим делом лучше своих мужчин.