– Ты остаешься?

Рений с улыбкой покачал головой:

– Обучение закончено. Я возвращаюсь на свою маленькую виллу. Хочу прожить старость в покое.

– У тебя есть… семья? – нерешительно спросил Гай.

– Была когда-то, но все давно умерли. Буду коротать вечера с такими же стариками, рассказывать байки да попивать доброе красное вино. И постараюсь не выпускать тебя из виду. Кабера говорит, ты – особенный, и, по-моему, этот старый прохвост редко ошибается.

– Спасибо, – сказал Гай, не зная, как еще выразить старому гладиатору благодарность за все, чему он научил его.

Рений кивнул, и они обменялись крепким легионерским рукопожатием. Он вышел, и комната вдруг показалась пустой.

Дверной проем заполнила могучая фигура улыбающегося Тубрука.

– Ну вот, приятно посмотреть. Даже румянец появился.

Гай ухмыльнулся – он вновь становился собой прежним.

– Я и сам чувствую, что окреп. Мне повезло.

– Нет никакого везения. Это все дело рук Каберы. Удивительный старик. Ему, должно быть, лет восемьдесят, но когда лекарь твоей матери пожаловался, что, мол, тебя не так лечат, Кабера вывел его за ворота и устроил хорошую трепку. Признаться, давненько я так не хохотал. Руки худые, но сильные и хороший перекрестный правый. Тебе стоило бы посмотреть. – Он усмехнулся, вспоминая что-то, и, уже посерьезнев, добавил: – Тебя хотела видеть мать, но мы подумали, что ей лучше не расстраиваться, пока ты не поправишься. Приведу ее завтра.

– Пусть бы пришла и сейчас. Я не очень устал.

– Нет. Ты пока слаб, и Кабера говорит, тебя нельзя утомлять разговорами.

Гай сделал большие глаза: с каких это пор бывший гладиатор следует чьим-то наставлениям?

Тубрук снова улыбнулся:

– Говорю же, он необыкновенный человек, и, после того как тебя вылечил, я к нему прислушиваюсь – по крайней мере, в отношении ухода за больными. Я бы и Рения не пустил, но он сегодня уезжает.

– И хорошо, что пустил. Не хотелось бы, чтобы в этом деле оставалась неясность.

– Вот и я так подумал.

– И как только ты ему голову не отрубил, – добродушно заметил Гай.

– Соблазн был велик, но промашки случаются у любого наставника. Просто зашел слишком далеко и вовремя не остановился. Думаю, старый негодник гордится вами обоими. А ты ему, похоже, даже нравишься – за упрямство, должно быть. В этом вы один другому не уступите.

– А как Марк? – спросил Гай.

– Ему, конечно, не терпится попасть к тебе. Попробуй объяснить, что он не виноват. Твердит, что должен был настоять на своем и драться первым, но ты…

– Решение было мое, и я о нем не жалею. В конце концов, я ведь жив.

Тубрук фыркнул:

– Не будь таким самоуверенным. Зная, какая у тебя была рана, и видя, как быстро ты выздоравливаешь, можно поверить в силу молитвы. Если бы не Кабера, ты бы не выжил. Так что жизнью ты обязан ему. Твой отец пытался уговорить его взять вознаграждение, но старик отказался и попросил только разрешения остаться. Зачем он здесь – я так до сих пор и не понял. А он, похоже, считает, что боги играют нами, как мы играем в кости. И что это они пожелали, чтобы он увидел славный город Рим прежде, чем совсем состарится.

Вид у вольноотпущенника был растерянный, и Гай решил, что не стоит упоминать о странном тепле, исходившем от рук Каберы.

– Распоряжусь, чтобы тебе принесли супа. И свежего хлеба, да?

Желудок отозвался довольным урчанием, и Тубрук с улыбкой вышел.

Рений с трудом забрался на своего мерина. Левая рука висела плетью и болела сильнее, чем обычные заживающие раны.

К счастью, ни слуг, ни рабов поблизости не было, и свидетелей его неуклюжести не оказалось. Поместье будто опустело.

Ему удалось наконец обхватить ногами бока мерина. Приближался вечер, но он рассчитывал вернуться в город до темноты. Рений вздохнул. Что ждет его там теперь? Что ему делать? Продать свой городской дом? Но цены из-за беспорядков упали, и, пожалуй, с этим лучше повременить.

Сулла введет в город свой легион, начнутся казни и публичные порки, но так или иначе порядок будет восстановлен. Такое уже случалось. Римляне не любят, когда война приходит к ним на порог. Им нравится слушать о разгромленных армиях варваров, но им не по вкусу ни строгости военного положения, ни ограничения свобод, ни недостаток в продуктах, что неизбежно…

Рений услышал шаги у себя за спиной.

Он повернулся и увидел Марка, стоявшего перед ним со спокойным лицом.

– Я пришел попрощаться с тобой.

Рений скользнул по мальчишке привычным оценивающим взглядом, отметив про себя и крепкие плечи, и непринужденную манеру держаться. Когда-нибудь парень добудет себе славу – вот только он, старик, этого не увидит.

При этой мысли Рений поежился. Вечно не живет никто: ни Александр, ни Сципион, ни Ганнибал, ни даже Рений.

– Я рад, что Гай выздоравливает, – твердо сказал он.

– Знаю. Я пришел не ссориться. Я пришел извиниться, – сказал Марк, уставившись в песок под ногами.

Рений удивленно поднял брови.

Марк уныло вздохнул:

– Мне жаль, что я не убил тебя, ты, мерзкий, злобный урод! Если когда-нибудь наши пути пересекутся снова, я вырву тебе глотку!

Рений покачнулся в седле, словно от удара. Бурлившая в угрозе этого петушка ненависть немало его развеселила, хотя он и удержался от смеха. Но потом он подумал, что сделает ученику прощальный подарок, если найдет верные слова.

– Такая ненависть убьет тебя, мальчик. И тогда ты не сможешь защитить Гая.

– Я всегда буду с ним.

– Нет. Прежде всего тебе нужно научиться держать в кулаке свой гнев. Ты погибнешь в пьяной драке в какой-нибудь вонючей таверне, если не сумеешь обрести душевное равновесие. Да, ты убил бы меня. В свои годы я устаю быстрее, чем готов признать. Но если бы мы встретились, когда я был молод, мой меч пронзил бы тебя быстрее, чем нож срезает стебелек. Вспомни об этом, когда встретишься с каким-нибудь честолюбивым юнцом.

Рений ощерился, хищно обнажив зубы и десны.

– Это может случиться раньше, чем ты думаешь, – сказал Кабера, выходя из тени.

– Что? Ты подслушивал, старый плут? – Рений еще скалился, хотя лицо его смягчилось – после всего случившегося он проникся к целителю уважением.

– Посмотри на город. Вряд ли ты сегодня куда-то поедешь, – с серьезным видом продолжал Кабера.

Марк и Рений повернулись в сторону холмов. Хотя самого города видно не было, они с ужасом увидели в небе огненные отсветы, на глазах у них пламеневшие все ярче.

– Яйца Юпитера – они подожгли город, – процедил Рений.

Его любимый город.

Первой мыслью было поспешить туда. Его место на улицах. Люди знают его. Он поможет навести порядок…

Чья-то рука тронула его за щиколотку. Он опустил глаза – на него смотрел старик Кабера.

– Иногда я вижу будущее. Если поедешь туда сейчас, к рассвету будешь мертв. Это правда.

Словно почувствовав настроение хозяина, мерин переступил с ноги на ногу.

– А если останусь? – резко спросил старый гладиатор.

Кабера пожал плечами:

– Здесь ты тоже можешь погибнуть. Рабы взбунтовались. Времени у нас немного.

Марк в изумлении уставился на чужака. В поместье почти пять сотен рабов. Если они поднимутся против хозяев, будет бойня. Не говоря ни слова, он бросился в дом, крикнув Тубруку, чтобы тот поднимал тревогу.

– Не помочь ли тебе слезть с этого чудесного мерина? – предложил Кабера, глядя на Рения невинными глазами.

Рений поморщился, но, как ни странно, не рассердился.

– Боги не говорят, что с нами будет, – произнес старый гладиатор.

Кабера грустно улыбнулся:

– Раньше я тоже так думал. Молодой и самонадеянный, я считал, что умею читать в людских душах, видеть суть каждого и предугадывать его действия и поступки. Лишь много лет спустя я проникся смирением и понял – дело не во мне. Это не то же самое, как если бы я смотрел в чистое окно. Я вижу тебя, вижу город и чувствую смерть. Почему бы нет? Многие наделены талантами, которые кажутся магией тем, кто их лишен. Думай об этом что хочешь, идем. Сегодня ты нужен здесь.