Литмир - Электронная Библиотека

Я остановилась на полушаге – прямо возле деревянного кресла-качалки, застеленного мехом и придвинутого вплотную к камину, на котором устроился одинокий юноша. Мне потребовалась всего секунда, чтобы узнать его – светлые волосы, забранные на висках и по бокам в широкие косы, но распущенные сзади до самых лопаток. В них сверкали руны – настоящие, гадальные, выточенные на круглых камешках опала. Ярл туата Дану и впрямь был необычайно молод, старше меня всего на год или два. Вблизи глаза у него оказались тёпло-карими, как фундук, а кожа – неестественно загорелой для зимы. Помимо этого я заметила шрамы на его пальцах, в которых он держал увесистый бурдюк с медовухой, – такие шрамы остаются от тетивы охотничьего лука, если не умеешь с ним обращаться.

– Дайре из рода Дану, пятый сын ярла Ульвика, – представился юноша, поднявшись на ноги с кресла и застыв в низком поклоне, пока я не произнесла:

– Пятый сын? Вы всё ещё представляетесь именно так? Вы ведь уже полгода как сами являетесь ярлом. Отец рассказывал мне о вас.

– Прошу прощения. Всё ещё привыкаю. – Дайре выпрямился и снова улыбнулся. Он оказался с меня ростом, но это не мешало ему держаться так, будто он был выше всех в зале. Понятно, почему до Матти доходили слухи, будто ярл Дайре необычайно красив – так оно и было. Но почему-то эта красота не привлекала меня, а отталкивала. Впрочем, может, дело было вовсе не в ней…

– Расскажите, как же так получилось, что вы стали ярлом в обход своих братьев? – поинтересовалась я, медленно приблизившись к сложенным у камина брёвнам. – Признаюсь, этот вопрос давно меня терзает…

– Боюсь, я не в силах утолить ваше любопытство. Ответ на этот вопрос известен лишь королю Ониксу. Я поражён, что он смог разглядеть во мне нужные задатки, и намерен сделать всё, чтобы не предать его ожиданий. Надеюсь, мне удастся отблагодарить истинного господина за оказанную честь до того, как болезнь возьмёт своё.

Недаром я подошла к камину: лишь благодаря тому, что я наклонилась к нему, чтобы игриво провести рукой над языками пламени, Дайре не увидел, как исказилось моё лицо.

Откуда он знает?!

– Прошу прощения, но о какой болезни вы говорите?

– О наказании за нарушенный гейс, конечно.

Я медленно повернулась. Дайре стоял всё так же у кресла и держал бурдюк перевязанной после ритуала рукой, но не пил. Его взгляд был абсолютно трезвым, но больше не казался тёплым. Вот почему внешность Дайре не действовала на меня – всю красоту губила его двуличность, как червивая земля губит прекрасный сад. Обученная той же двуличности с детства, именно её я почуяла за лигу. И не ошиблась.

– Вы говорите о гейсе королевы Дейрдре не причинять драконам вреда? Гейсе, который она дала в обмен на их изобретения с драгоценностями и обещание не охотиться на человеческих землях, а торговать и учиться, дабы оба народа могли сосуществовать бок о бок? – уточнила я, методично глотая мёд из своего кубка, чтобы смочить быстро пересыхающее горло. – Это было больше тысячи лет назад, да и то всего лишь легенда. А сами гейсы – это просто…

– Сейд, – перебил меня Дайре. – Гейсы – один из ритуалов сейда, вошедший в обиход настолько, что все об этом забыли.

– Неправда. Это обычная формальность, клятвы чести, которые воины приносят своему королю, когда поступают к нему на службу…

– Гейсы отличаются от клятв, – возразил Дайре упрямо, шагнув ближе. Я едва сдержалась, чтобы рефлекторно не отступить назад и не вжаться спиной в барельеф камина.

– Чем же?

– Тем, что их нельзя нарушать. «И будет наказание соразмерно гейсу, принесённому нарушителем» – так написано в книге «Память о пыли». Так сказала ваша прародительница Дейрдре, первая и единственная из королев и королей континента, кто предложил созданиям неба разделить сушу с людьми. Она была великой женщиной… И слова её тоже были великими. Гейсы, обладающие подобной силой, наверняка передаются по крови. Объявив драконам войну, король Оникс нарушил родовой гейс. Это стало его смертным приговором.

– Вы прекрасно знаете, что для объявления войны был весомый повод – драконы убили моего дядю Оберона и перебили всех человеческих торговцев! Я не оправдываю Мор и убийства, но…

– Мор, – Дайре сощурился, не скрывая глумления. – Как думаете, почему день, когда между людьми и драконами началась открытая война, прозвали Молочным Мором? Потому что убили принца Оберона и началась бойня? Вы правда верите, что драконы могли взять и убить принца без веского повода? Да, между людьми и драконами, несмотря на договор королевы Дейрдре, оставалось много поводов для распрей, но…

– Молочным Мором? – переспросила я, искренне не понимая, как обычный разговор при знакомстве вдруг зашёл в такое русло, но волей-неволей заинтригованная этим. – Что ещё за «молочный»? Я не слышала, чтобы кто-то именовал эту трагедию именно так.

– Политически невыгодные термины быстро забываются. Из-за этого вы и знаете так много и так мало одновременно. Подорванное здоровье короля Оникса, ухудшающееся с каждым днём, – справедливая кара за учинённое им зло. Именно такая участь ждёт всех тиранов. Возможно, даже Красный туман ниспослан ему в наказание…

– Тиранов? Вы забываетесь, Дайре, – сказала я таким резким и категоричным тоном, каким, я надеялась, мне ни с кем не придётся говорить в свой собственный день рождения. – Не вздумайте критиковать решения или нрав моего отца в моём присутствии, если не хотите лишиться языка. И не пытайтесь выставить меня глупой, несведущей в истории девочкой. Сами сказали, гейсы не должны нарушаться, так не нарушайте свой. Он ведь ещё совсем свеж.

Я с издёвкой кивнула на его перевязанную ладонь, сжимающую бурдюк, и Дайре послушно склонил голову, будто извиняясь, хотя что-то заставило меня подозревать его в неискренности и здесь. Несмотря на жар, исходящий от четырёх каминов, Дайре не снял чёрной кожаной куртки с геометрической вышивкой. Ромбы, которые она образовывала, напоминали мне что-то…

– Я не хотел сердить вас, драгоценная госпожа. Я лишь подумал, что вам будет интересно обсудить то, что никто другой обсуждать с вами не решается. Прошу, простите меня. Как пятый сын, я не стоял в очереди на трон Дану, потому что всё своё время посвящал изучению истории, но не был обучен политике и светскому этикету. Из-за этого я могу сболтнуть лишнего, – произнёс Дайре, не поднимая головы, и белокурые косы с вплетёнными опаловыми рунами упали ему на щёки. – На самом деле я глубоко восхищаюсь вашим отцом. Сколько всего у него было братьев? Двое, верно? Младшего, принца Оберона, он любил, а вот старшего зарубил топором в семнадцать лет во время охоты, чтобы стать наследником вместо него. Если не ошибаюсь, уже к двадцати пяти годам ваш отец сумел покорить весь континент… Волевой правитель, ничего не скажешь! Только такой и мог объединить все туаты под своим началом, дабы привести их к процветанию, которое мы имеем теперь. Не считая напасти в лице Красного тумана, конечно, который косит нас, простых людей, как саранча пшеницу. Но это всё мелочи, правда же?

Я сжала губы, а вместе с ними и свой кубок, цепляясь ногтями за изумрудную кайму. Кажется, теперь я понимала, почему мой отец назначил Дайре ярлом… Тот говорил, что не был обучен политике, но врал – слова действительно глупого и несведущего человека не звучали бы и как сладкая лесть и как страшное оскорбление одновременно.

– Ещё одно слово – и я действительно прикажу отрезать вам язык.

– У вас очень красивые волосы, – вдруг сказал Дайре вместо очередных оправданий.

– Что?

Я растерянно заморгала и невольно дотронулась рукой до своей причёски: заколки с драгоценными камнями и узкие косы всё ещё крепко держались, вот только… Пальцы нащупали выбившийся локон. Очевидно, одно из креплений Матти ослабло, из-за чего ослабла и коса. Намотав прядь на фалангу пальца, я ничуть не удивилась, завидев, что выпала та самая прядь, рубиново-красная. Совиный Принц, покровитель удачи, никогда не был ко мне благосклонен.

20
{"b":"814487","o":1}