Как только она разглядела среди новых посетителей в холле гостиничного дома Серхио, то в приказном тоне зачирикала на родном языке, раздавая указания своим служащим и понукая им указательным пальцем. Местные работяги ускорились до такой степени, что мне с моим зрением стало сложно сфокусироваться на них.
Несмотря на облезлую краску и частично облупившуюся штукатурку, гостиница была приятная, чистая и располагающая к себе. Особенно мне приглянулось озеленение. Повсюду стояли красивые горшки с растениями, которым было явно тесно в выделенных им местах, и они всеми силами пытались покорить окружающий мир. Получилось это у цветов довольно неплохо — вьюны расползались на стены и на другие цветы, корешки торчали из глинных горшков в надежде нащупать подходящее место для роста.
Судя по выщерблинам, старый каменный пол, пейзажные росписи стен и высоких потолков, древние латунные люстры — все это завораживало и придавало доисторического шика внутренней обстановке.
Мебель с изящными изогнутыми ножками не уступала по своей древности, она была с благородными тканями насыщенных когда-то цветов, но вытертыми временем.
Гостиница была олицетворением своей хозяйки — Госпожи Вун Цзи (так к ней обратился мой наниматель во время приветствия), высокородной, строгой, напыщенной, на первый взгляд, но внимательной и заботливой — на второй.
По ее просьбе-приказу нас проводили в апартаменты с двумя разными спальням и двумя ванными комнатами, общей залой. Почти сразу нам принесли горячую еду и ароматный травяной чай. Конечно, Кок вытворял нечто чудесное с продуктами на дирижабельной кухне, но все мы соскучились по нормальной, свежей и горячей, еде. Простой сытный суп был настолько уместен и страстно желаем, что мы втроем, не считая ящерицы, накинулись на него, как на мороженое среди знойного дня в Гордоне.
Когда наши животы и животик Лазура стали полные, я поспешила спросить:
— Мы надолго остановились здесь?
Не то, чтобы я спешила, но мне хотелось знать хотя бы приблизительное время ожидания до следующего подвига, а заодно спланировать свой досуг и прикинуть, есть ли у меня возможность окунуться в жизнь города Дааянь, раз по пути доблестные мужчины мне этого не позволили.
— Любопытство снедает, рыженькая? — спросил Сеймур с ласковой улыбкой.
Серхио строго ответил вместо меня:
— Уже вечером мы отправимся в путь.
— А к чему такая спешка? — уточнила я. Возможно, я что-то не понимала, так как не обладала полным объемом знаний, но мне казалось, лишний час для небольшой прогулки нашелся бы. Однако этот вопрос аристократ оставил без ответа.
Ладно. Ему виднее, все-таки среди нас он тут главный.
— Жаль, что не получится посмотреть хотя бы частично гидайскую провинцию Зяогин, — грустно произнесла я.
— Зато будет возможность помыться, не экономя воду, — нашел приличную долю оптимизма в обстоятельствах Сеймур.
— Кстати, тебе понравится, кто нас приедет встречать, — обратился Серхио к бородатому Гровейнцу.
Мы вдвоем непонимающе уставились на брюнетистого аристократа. Я даже с нескольким недоумением: какая разница, кто нас встретит, когда ускользает такая возможность изучить целый город.
— И кто же? — немного грубовато переспросил Сеймур, и его светлые брови нахмурились.
— Твоя напарница — Клео, — не стал удерживать интригу глава нашей экспедиции.
От этой абсолютно ничего для меня не значащей новости я почему-то пришла в замешательство и ощутила яркое неуместное раздражение, механически встала и тихо проговорила, ни к кому не обращаясь:
— Пойду поймаю свой шанс за усы и воспользуюсь ванной.
Уходила я в свою половину номера с прямой, как палка, спиной, не забыв прихватить с собой Лазура, которому тоже следовало поплескаться и побаловаться с родной водной стихии.
Позади себя я оставила двух сверлящих друг друга мужчин.
Решив уступить Лазуру просторную ванную, я наблюдала за его водными шалостями. Он придавал разные формы воде, показанных на моих недавних экспериментах, еще брызгался и управлял резвыми струйками, где целью был юный магЗоолог, и создавал фонтанчики.
Пока Лазур забавлялся, я размышляла над своей неожиданной реакцией. По части симпатии к мужчинам я была полной недорослю и незнайкой, что совсем недавно подтвердилось с Серхио.
Я совсем не понимала, почему меня расстраивает известие о не безызвестной мне напарнице Сеймура — Клео, и имеют ли эти чувства какую-то почву?
Мне что, нравится Сеймур?
Ведь из всей команды на дирижабле в момент пожирающего страха я выбрала именно грубоватого Гровейнца своим защитником, это что-то да значит? Или все-таки очередная иллюзия?
Желание ошибиться в своих предположениях и заплатить своим профессорским сердечком было равно нулю, а поскольку было маловато вводных данных для решения этой непростой задачи, то это вызывало у меня моральное угнетение и зудящее беспокойство.
Как магЗоолог я понимала, что любовь — это цепочка химических реакций, а как женщина я знала, что, самое главное, выбор участников любовной химии тебе не подвластен. В каком организме эта любовная цепочка реакций возникает и какова вероятность того, что второй организм среагирует так же…
Вдруг повторная встреча с Сеймуром Архольном послужила началом для злополучной любовной реакции. Что-то я не заметила таких едких ощущений после того, как в знаменитом ресторане к нам с Серхио подсела броская и алая Илайза.
Любить страшно, неизвестно и невыгодно — это три кита, на которых строилась моя личная жизнь, а точнее — ее отсутствие. Получается, я попала в дурацкое, безответное и проигрышное положение, и от этого радости не прибавлялось, а негодование усиливалось. Особенно, если вспоминать ни к месту маячившую на краю сознания красотку Клео.
Больше всего возмущало мой ум капля надежды. Надежда в любви — страшная вещь, опасная. Даже в предсказуемом и безоговорочном провале она нашептывает тебе, что еще не все потеряно, что все возможно и не такое случается. Или это не надежда, а мое собственное желание любить и быть любимой?
Я совсем запуталась и не знала, как мне быть дальше и что думать по нечаянному сердечному поводу. Единственное из всех возможных решений, к которому я пришла, — ждать, как и всегда. Время всякий раз расставляет все по своим местам, добавляя необходимые обстоятельства и неоспоримые факты.
Во время того, как я уже пенила свою непутевую рыжую голову, я вспоминала напарницу Сеймура. Вытравить ее из своей головы оказалось делом невыполнимым. Как же она мне не нравилась, наверное, еще больше, чем сам Сеймур со своими ехидными фразами в той экспедицию на Трофяные острова.
Клео запомнилась тем, что была самим совершенством, прекрасная снаружи, но гадкая внутри. О, нет, она не удостоила меня и словом, в то время как Сеймур осыпал колкостями, а на все мои неуклюжести она красноречиво хмыкала, снисходительно улыбалась и неизменно спрашивала у главного сопроводителя: «Сеймур, ну что ты хочешь от ученой бедолажки?!». На дне ее глаз я различала брезгливость и презрение к таким вот очкастым рыжим библиотечным червям. Правда, заметно это было только мне. Все научные коллеги и остальные сопроводители восхищались ловкой, аккуратной и красивой женщиной со звучным именем Клео. «Идеальная» — жужжало в моих мыслях. Мне ее ни за что не переплюнуть, да и стараться незачем. Такая женщина, как она, подходит Сеймуру на все сто процентов.
Да уж, вернуть себе хорошее настроение мыслями о Леди Совершенстве у меня не вышло по естественным причинам. Зато хорошенько потереться мочалкой и соскрести с себя все двенадцать дней полета на дирижабле, насладиться горячей водой без ограничений у меня получилось.
Вышла я в выделенную мне спальню в большущем махровом белом халате и с закрученным полотенцем на голове, без очков. Сразу обнаружилось явно лишнее пятно в обстановке комнаты, догадаться, кто находился передо мной, было не сложно, Слава Стихиям, у Серхио и Сеймура разные «масти».
