Был еще один вопрос, который оставался открытым: сэр Кроуэлл принесет бумаги сам или пришлет контракт? Пожалуй, последний вопрос меня волновал больше остальных.
Занятие у студентов второго курса прошло достаточно спокойно. Я успела их честно предупредить о том, что у них будет единственная попытка сдать мне экзамен в конце года, а дальнейшие пересдачи будут принимать другие преподаватели, и, дабы не трепать нервные окончания хорошим людям, я посоветовала закрыть магЗоологию с первого раза.
В столовую я отправилась тогда, когда там никого не было, естественно, специально. Прошлого ажиотажа вокруг моей персоны мне хватило на долгие годы вперед.
Выждав момент, когда почти все лекторы будут заняты, я быстро пообедала и отправилась к ректору за разрешением. Я бы сначала предупредила леди Лаису, так было бы правильней, но, видимо, она все еще занята решением семейных проблем со своим сыном. Ввиду ее отсутствия поставить ее в известность первой мне не удастся.
Меня всегда интересовало, почему же у ректоров академий такое страстное желание забираться на самый вверх? Пока я поднималась на самый верхний этаж, эта мысль долбилась в моем мозгу вместе с пульсом, дыхание сбилось, а сердце колотилось так быстро, что еще чуть-чуть и выскочило бы, как кукушка из часов. Я пришла к выводу, что это хитрый целенаправленный план отсева лишних (иными словами естественный отбор), не так сильно желающих пообщаться с высоким начальством. Это как надо жаждать встречи, чтобы преодолеть все каменные ступени магАкадемии.
После того как я совершила этот подвиг с лестницей и отдышалась, я постучала несколько раз в дверь кабинета сэра Сакольсона. В ректорском коридоре было тихо и пусто, только ветер слегка шевелил мрачную занавеску приоткрытого окна.
Сэр Сакольсон принципиально не брал на работу помощников или секретарей, объясняя это тем, что в его годы ему требовалась большая тренировка головного мозга, чем всем остальным. Все свои ректорские дела он вел самостоятельно.
Услышав разрешение войти от строго мужского голоса, я аккуратно открыла дверь и проникла в святая святых магАкадемии — именно ректорский кабинет сэра Сакольсона таковым являлся.
Наш ректор любил коллекционировать все и вся, поэтому его кабинет больше напоминал музей, чем и привлекал к себе много сплетен и примет. Стоило оказаться в этом месте, как в глазах начинало пестреть от обилия редких разнообразных предметов, лишь на первый взгляд совершенно обычных вещей. Большой глобус на треноге или, вон, лупа с витиеватой ручкой в виде змеи, древние экземпляры книг, изданных чуть ли не в единственном экземпляре. Вероятно, ректор просто собирал вокруг себя редкие предметы, а возможно, и людей с редкими же, на его взгляд, качествами. Нужно дать ему должное, педагогический состав в магАкадемии был прелюбопытный, одна чета Роксов чего стоила.
— Добрый день, Уважаемый Ректор! — обратилась я к сухонькому скуластому старичку в строгом бессменном черном костюме, с пышными седыми бровями и длинными, такими же седыми волосами, аккуратно собранными в низкий хвост. Его глаза были выцветшими, но не потерявшими зоркость. Ум был ясен и скор, а личность — незлобива и справедлива. Он мне всегда импонировал как человек, как ректор, и даже как учитель.
— Кто ко мне пожаловал? — спросил шутливым тоном сэр Сакольсон. — Ах, это рыжая головка Лии Брайнс. Что заставило тебя подняться сюда?! Ни за что не поверю, что у тебя возникли трудности со студентами…
Сэр Сакольсона выжидающе уставился на меня, как Черноземный Удав на Кроликового Ушастика, и сложил руки на груди. Он сидел, точно замер в засаде, за своим основательным дубовым столом, заваленным миллионом вещей и бумаг.
— Боюсь, быстро рассказать не получится, — ответила я. — Разрешите, я присяду.
Одобрения я дожидаться не стала, уселась на стул для посетителей и приступила к повествованию о том, как сэр Серхио Кроуэлл предложил мне участие в экспедиции. К сожалению, о целях путешествия мне неизвестно, такими сведениями я не обладала, а даже если бы обладала, то раскрыть не имела бы права. Только после подписания всех бумаг я буду в курсе подробностей.
— Но строгая секретность не уменьшает моего желания участвовать, ведь такой шанс с моей «ловкостью» упускать глупо, — закончила я доклад.
Сэр Сакольсон смежил веки и надолго замолчал, что-то обдумывая и рассчитывая, не ставя меня в известность.
— Серхио Кроуэлл, значит… — нарушил тишину ректор, и его белые брови устремились друг к другу — ректор изволил хмуриться. — И место, и команда, и причины, побудившие созвать целую экспедицию станут известны после подписания… Ты, конечно же, его еще не подписала и ни черта не знаешь.
Сэр Сакольсон выпустил руки из плена и начал нервозно барабанить по дубовой столешнице своими тонкими узловатыми пальцами.
Куда намечен курс экспедиции, положим, я знала, но даже если и озвучила бы эту страну, то вряд ли это что-либо изменило, поэтому я тактично молчала, не мешая ректору.
— Отпустить-то я тебя отпущу, Лия. Если я этого не сделаю, то все равно ведь отправишься? — задал риторический вопрос сэр Сакольсон.
Мы оба знали, что я не отступлю от своей мечты.
— Так, Лия, когда будешь давать свое согласие, впиши в договор вот такое предложение, что в случае несчастного случая требуется расследование, что оставляешь поверенного человека, а поверенным укажи мое имя. Еще тебе обязательно понадобится добавить пункт о дополнительной безопасности. Пусть ее предоставляет и оплачивает сторона нанимателя, все-таки профессорам не по карману личные телохранители, сопроводители или люди подобных профессий. Все поняла? Теперь, Лия, ступай… Пока не забыл, мне следует отправить письмо…
Последняя фраза предназначалась не мне, сэр Сакольсон уже не обращал на меня никакого внимания. Я тихонько встала и удалилась, пока он медленно и аккуратно выводил строчки на листке бумаги.
Лия хорошая, Лия все поняла — мало того, что ректор отпустил без всяких проблем, так еще дельными советами поделился, о которых я бы благополучно не додумалась.
Почему именно его имя указывать? — а чье же еще, если мой брат живет на берегу Кобальтового моря в Северной Ринции.
Теперь в планах было договориться с леди Лаисой насчет своей подмены и кормления зверинца. Подписать сам договор не мешало бы тоже.
Но самое вдохновляющее то, что мне предстояло потратить немного трелингов — это будоражило мою кровь и самую малость внутренние органы. Мне было необходимо приобрести то, без чего любая экспедиция — не экспедиция.
Обдумывая список всего необходимого, что мне нужно было взять с собой, я отправилась домой пешим прогулочным шагом.
Я не стала откладывать такое полезное занятие, как тратить деньги на покупки, столь греющие профессорское сердце. Силой я выволокла Лазура на прогулку по лавкам, решив за него, что хватит ему тесниться в «четырех» стенах и продавливать мою же кровать.
За вечер мы посетители и продовольственный район, и район ремесленников. Вместе с Лазуром приобрели все необходимое и даже больше, и без коровьего хвоста уйти, к сожалению, не вышло.
В этот раз вернуться с тяжелыми сумками было чем-то большим, чем подвиг, поэтому добирались мы на почти пустой путеводке. Ее маршрут пролегал только мимо магАкадемии, а дальше нам было не по пути. Пришлось наскрести остаток, сил и от моего места работы мы уже шли своим шагом. Ну как мы… — я несла наглую и ленивую Лазурную Ящерицу в холщовой сумке и шагала за двоих до самого дома.
Странно, но даже по окончании дня я так и не получила ни письма, ни договора, ни хоть какой-нибудь весточки от Серхио. Уже устало засыпая, всего на секундочку я почувствовала, что мне стало страшно — а вдруг он передумал…
Утром, после того как я неспешного позавтракала, а Лазур стремительно поглотил свое блюдо, мы вместе вышли на работу, кто в сумке, а кто на своих любимых синеньких туфельках.
На пороге своей квартирки я наткнулась на увесистый конверт — кто бы мог подумать! — от Серхио Кроуэлла. Даже синяя мордочка высунулась из укрытия, чтобы утолить свое чешуйчатое любопытство и лизнуть языком воздух вокруг аристократического подношения. Вскрыв конверт, я убедилась, что это договор о моем найме в качестве научного сотрудника в предстоящую экспедицию.
