Стервец беспрекословно слушался хозяина, однако маршрут, выбранный им сегодня, не мог его не удивлять. Едва они наконец выбрались через лабиринт узких улочек на широкую проезжую дорогу домой, как Тэрл заставил коня просто-напросто пересечь ее и снова углубиться в занудную круговерть палисадов, заборов и тупиков. Стервец непонимающе фыркал и косился на седока, а тот трепал его по холке и гнал дальше.

На самом деле Тэрл не очень хорошо представлял себе, как правильно добраться до дома, вернее, бывшего дома еще одного своего давнего знакомого, с которым они сдружились в бытность службы Тэрла при замке. Они долго не виделись, поскольку его знакомый также был изгнан Ракли, правда, гораздо раньше упомянутого происшествия с Тэрлом, но не зря же говорится, что мир тесен, а когда кто-то попадает в беду, становится еще теснее. Но когда этой ночью он проснулся от приглушенного стука в окно и, по привычке смело распахнув дверь, впустил в дом трех измазанных с головы до ног в саже и грязи путников, которых можно было узнать разве что по крепкой ругани и не менее крепким рукопожатиям, Тэрл с наслаждением окунулся в забытое, как казалось ему до сих пор, прошлое. Именно в память об этом прошлом он и отправился на рассвете в гости к Томлину, а сейчас делал изрядный крюк, чтобы выполнить еще одно важное поручение.

То ли в прямом, то ли в переносном смысле этого слова, но справиться с ним Тэрлу помогло чутье. То есть запах. Запах гари. Ненавистный любому вабону запах пожара. Он уловил его сразу, как только свернул на улочку, на другом конце которой виднелся колодец. Да и Стервец, фыркнув, возбужденно заржал.

– Тихо, тихо, проказник, – погладил Тэрл мягкую гриву коня. – Нам еще только не хватало привлекать к себе внимание. Приспешники Ракли наверняка здесь повсюду, а я что-то не слышал, чтобы они симпатизировали карликам.

Стервец понимающе опустил голову и неторопливо пошел дальше, отмахиваясь хвостом от надоедливых мух, словно позабывших про то, что их пора давно прошла.

Возле колодца стоял на посту скучающий стражник. Заметив приближение всадника, он подтянулся, покрепче сжал в руках копье и напустил на себя серьезный вид. Тэрл отечески кивнул ему, проследовав мимо.

Так, запомним, у колодца выставили пост. Интересно, для порядка, потому что охранять колодцы вообще-то положено, или уже пронюхали о подземном ходе? Харлина это обстоятельство должно расстроить. Ну да что-нибудь придумаем. Плохо, что остается мало времени.

За соседними домами открывалась маленькая площадь. Раньше на этом месте никакой площади не было, а стоял еще один дом, но вчерашний ночной пожар превратил его в кучу пепла, по которой теперь понуро расхаживали какие-то люди с топорами и крюками. Растаскивали в стороны обугленные балки, копались в золе, что-то искали. Несколько вооруженных мергов загораживали своими лошадьми выходы в ближайшие проулки.

Не успел Тэрл решить, стоит ли привлекать к себе внимание расспросами или того, что он увидел, будет вполне достаточно, как один из работавших на расчистке завала людей – со старческой проплешиной на макушке и плаксивым выражением лица – окликнул его и нетерпеливым жестом послал одного из мергов выяснить, кто это здесь шатается без дела.

Тэрл благоразумно остановился и дал всаднику приблизиться, не выказывая ни малейшего волнения. Ничего предосудительного он не совершал, просто проезжал мимо.

– Что тут у вас приключилось? – первым начал он, но сразу же наткнулся на ледяной взгляд из-под испачканного сажей шлема и ответил на него улыбкой. – Пожар был?

– Пожар не пожар, а посторонним тут делать нечего. – Мерг явно хотел высказаться еще грубее, однако наличие у собеседника коня в последний момент заставило его выбирать выражения. – Здесь закрыто.

– Впервые слышу, чтобы меня называли «посторонним», – хмыкнул Тэрл, продолжая удерживать на лице улыбку и судорожно соображая, стоит ли переть на рожон или ретироваться, не вызывая лишних подозрений. – С кем имею честь, брегон? – добавил он, обращая внимания на нашивку в виде двух желтых лепестков.

Правила приличия требовали, чтобы виггеры называли себя при общении с равными или находясь при исполнении. Правда, с некоторых пор, многие из хороших традиций стали забываться.

Мерг явно не рассчитывал на то, что его самого подвергнут допросу, и глянул в сторону пославшего его человека. Тот следил за происходящим и делал знаки, как бы говоря: «Ну что ты там возишься?».

– Здесь закрыто, – повторил он.

В этот момент его конь стал теснить Стервеца грудью. Такая неслыханная наглость переполнила чашу терпения Тэрла. Он вынул из-за пояса дубинку и одним движение пяток оказался бок о бок с собеседником. Разница в росте стала настолько очевидна, что ему пришлось пожалеть о проделанном маневре. Но отступать уже было некуда.

– Когда я был мергом, – недобрым шепотом заметил он, – меня учили прежде всего называть себя, брегон, а уж потом переходить к делу. Надеюсь, вы не забыли свое имя?

– Вероятно, это было слишком давно. Сейчас я даже не спрашиваю вашего. Повторяю, здесь закрыто. Поворачивайте.

Глупейшая ситуация, подумал про себя Тэрл. Самое время убраться подобру-поздорову и поспешить домой к заждавшимся меня друзьям, а я тут права качаю, как будто мне больше всех надо.

– Все в порядке, Андохас, можешь возвращаться к своим прямым обязанностям, – раздался чуть ли не из-под самого брюха коня хрипловатый голос. – Разве ты не узнал нашего уважаемого аола? Какими судьбами, вита Тэрл?

Говоривший оказался все тем же незнакомцем с плаксивой физиономией, который мгновение назад копался на пожарище. Тэрл готов был отдать второй мизинец на отсечение, что никогда прежде с ним не встречался.

– Да вот, мимо проезжал… С кем имею честь?

– Уллох. – Голова с проплешиной изобразила нечто вроде поклона. – К вашим услугам.

Андохас оставил их одних, и Тэрлу из вежливости пришлось спешиться, хотя сейчас он с гораздо большим желанием погнал бы Стервеца во всю прыть прочь.

Собеседник с серьезной миной наблюдал за ним, вытирая руки о подол своей длинной, волочащейся по земле рубахи. Тэрлу показалось, что на самом деле он младше своих лет. Во всяком случае кожа рук и лица была как у двадцатилетнего юноши. Рубаха делала его выше ростом, и теперь, стоя перед ним, с дубинкой, по-прежнему зажатой в правой руке, Тэрл оказался ниже собеседника всего лишь на голову.

– Уллох, Уллох… нет, что-то не припоминаю, чтобы мы когда-нибудь общались.

– Ну, меня вообще мало кто знает по имени, – нараспев протянул плешивый, засовывая оба больших пальца под грубую веревку, служившую ему поясом и заканчивающуюся двумя тяжелыми по всей видимости шарами. – Я редко когда представляюсь, поскольку, как заметил этот неуч в шлеме, времена вежливости давно прошли. В чем-то он прав. Кстати, вы долго намерены держать вашу палицу наперевес?

Тэрл неохотно сунул дубинку обратно за пояс. В следующий момент что-то просвистело в воздухе и тупой удар в голову сбил его с ног. Он только успел заметить, как руки Уллоха словно разрывают веревку на талии, а полы рубахи распахиваются.

Вероятно, провал в сознании, показавшийся ему вечностью, длился всего несколько мгновений. Обнаружив, что лежит под ногами Стервеца, Тэрл покосился на обидчика и увидел, что тот отвернулся от поверженной жертвы и, снова подпоясываясь веревкой, окликает мергов. Один из шаров был перепачкан кровью.

Если он сейчас вскочит на ноги и бросится бежать, толку от этого будет мало: раз Уллох знал, как его зовут и кто он, значит, ему известно и где он живет. Сам того не желая, Тэрл выдал своих друзей. Думая, что находятся в безопасном месте, они едва ли в его отсутствие станут предпринимать все необходимые меры предосторожности. Прихвостни Ракли смогут взять их голыми руками. Нет, он не хочет быть повинен в их гибели. Уж лучше рискнуть жизнью самому.

Краем глаза Уллох все же заметил движение Тэрла, но не успел среагировать. Широкий взмах дубинки пришелся ему под колено, и он упал, как подкошенный, издав при этом отвратительный визг. Вторым коротким ударом карлик вогнал его плешивую голову в землю, с хрустом размозжив череп.