В музей Гутенберга попадаешь через внутренний дворик, который по стенам опоясан медными пластинами с репродукциями старинных издательских эмблем, древних и современных клише, в центре дворика — огромная книга из темного мрамора, на которой можно посидеть и отдохнуть. В вестибюле взгляд невольно задерживается на дубовом печатном прессе, а потом несколько ступенек вниз — и посетитель оказывается перед главной экспозицией музея-мастерской «создателя черного искусства». О его биографии известно немного: Иоганн Гутенберг родился в Майнце предположительно около 1397 года и умер там же около 1468 года; в старинных документах указано, что в 1452–1455 годах он напечатал здесь, в Майнце, так называемую сорокадвухстрочную библию на латинском языке, для чего отлил подвижные и заменяемые литеры.
Первую в мире печатную книгу, созданную Гутенбергом, можно увидеть этажом выше, где она демонстрируется посетителям под неусыпной охраной электроники и служителей музея. Из ста восьмидесяти — двухсот двухтомных библий, напечатанных Гутенбергом, сегодня в мире известно сорок восемь сохранившихся экземпляров, чаще всего в разрозненном виде. Первый том библии Гутенберга музей приобрел в 1925 году, лишь через четверть века после своего создания, а второй^ удалось купить только в 1978 году у одного букиниста в Нью-Йорке за три миллиона семьсот тысяч марок.
Всего несколько сот метров по мосту через Рейн — и уже другой город, Висбаден, имя которого впервые упоминается в 829 году в хронике, составленной биографом Карла Великого. Впрочем, вездесущие римляне за восемь столетий до того уже открыли в этом местечке на Рейне лечебные свойства горячих минеральных источников. Хлоридно-натриево-кальциевые источники Висбадена принесли ему в XIX веке мировую славу, о которой свидетельствуют роскошные здания курзала, театра, охотничьего и городского замков, тихие и уютные парки.
Лечебный сезон в Висбадене — круглый год. Даже когда летом в соседнем с городом виноградарском районе Рейнгау наступает жара, в Висбадене веет прохладный ветерок: отроги гор Таунус защищают его от солнца. До двухсот девяноста тысяч человек принимает ежегодно этот идеальный бальнеоклиматический курорт (при собственном населении в двести семьдесят тысяч). У источников с целебной питьевой и в бассейнах с горячей минеральной водой лечатся больные ревматизмом, страдающие заболеваниями верхних дыхательных путей; здесь же находится Немецкая клиника диагностики — единственное в ФРГ научно-медицинское заведение подобного рода, занимающееся фундаментальными исследованиями малоизвестных заболеваний.
Висбаден всегда был и оживленным культурным центром. Ежегодно в апреле — мае здесь в Гессенском государственном драматическом театре проходит Международный театральный фестиваль с участием лучших трупп, в том числе из СССР. Кстати, наши связи с Висбаденом и со всей землей Гессен являются весьма давними и разнообразными. «Не праздники, не балы, не фейерверки этих вод составляют их главную прелесть, а легкость, с какой приводят они человека в непосредственное соприкосновение с обществом Европы, с многими важными людьми ее и с бесчисленным количеством характеров», — писал в 1842 году из Висбадена русский критик и мемуарист П. В. Анненков. В этом городе подолгу бывали А. К. Толстой (в 1863 году), Ф. М. Достоевский (в 1865 году), М. Е. Салтыков-Щедрин (в 1881–1885 годах), А. Н. Бенуа (в 1894 году).
Элегантность гессенской столицы неоспорима, и все же предыдущие красоты немецкого Рейна не идут в сравнение с последующими. Собственно говоря, тот Рейн, воспетый великими немецкими поэтами и музыкантами, — это отрезок реки между Майнцем и Бонном. Не случайно именно ему посвятил свой первый путеводитель Карл Бэдекер, чья фамилия стала синонимом обстоятельного туристического справочника.
Мягкие ландшафты Швабии и Пфальца — позади, Рейн все настойчивее и мощнее ввинчивается в неширокие и извилистые проемы меж скалистых обрывов, к которым почти отвесно прилепились прямоугольные заплатки виноградников, а на самом верху непременно видны каменные клыки древних замков. Это уже не те изящные дворцы в стиле-барокко, окруженные огромными прохладными парками, что лежали на низких берегах Рейна раньше; сейчас над рекой замки — «бурги», мрачные, неприступною крепости. Бург-Рейнштейн, Хеймбург, Бург-Зоонек, Бург-Шталек, Бург-Рейнфельс — им несть числа. Их башни, прорезанные узкими бойницами, схожи с рыцарскими шлемами, а мощные стены — словно щиты, и даже руины таких твердынь напоминают поверженных рыцарей. Впрочем, к каждому такому замку, подробно описанному в путеводителе, ведет отличная дорога с абсолютно четкими указателями, удобной парковкой для машин и уютным кафе-«гастштетте», откуда открывается великолепный обзор рейнских ущелий.
На одной из надрейнских скал, близ местечка Санкт-Гоар, древнего замка нет, но известна она во всем мире больше остальных замков, вместе взятых. Достаточно напомнить лишь первые строки стихотворения Гейне: «Не знаю, что значит такое, что скорбью я смущен. Давно не дает покоя мне сказка старых времен», чтобы вызвать в памяти имя Лорелеи. Но, как нередко бывает в жизни, легенда и действительность существуют сами по себе. Спору нет, вид со статридцатиметровой скалы Лорелеи на бурую медвежью спину Рейна, в шерсти которой застряли щепочки-баржи, — незабываем. Но пыльная, истоптанная тысячами подошв смотровая площадка, заваленная горами стаканчиков из-под мороженого, пустыми коробочками от фотопленки, конфетными бумажками, не располагает к дальнейшему цитированию Гейне.
Убыстрив свой бег в теснинах близ Санкт-Гоара и Бад-Зальцига, река делается несколько спокойнее, достигнув «Дойчес-Эк» («Немецкого угла») — остроконечного выступа, образованного впадением Мозеля в Рейн. Здесь стоит город Кобленц, главной достопримечательностью которого западногерманские путеводители провозглашают не красоту встречи двух рек, не сказочные замки на окрестных горах и даже не праздник «Рейн в огне», когда вторую субботу августа поздним вечером река и скалы вокруг нее словно горят в пламени прожекторов и гигантских бенгальских свечей. Нет, туриста упорно ведут к помпезному и тяжелому тевтонскому мемориалу на «Немецком углу», где до весны 1945 года высилась мрачная конная статуя кайзера Вильгельма. Взрывом авиабомбы императора разнесло в куски и швырнуло в Рейн. Но ревнители «Великой Германии» не утихомирились и, облепив мемориал гербами «утраченных немецких земель и городов на Востоке», превратили его в символ реваншизма.
Приговоры истории не только справедливы, но подчас и ироничны: каждую весну и осень, когда Рейн и Мозель особенно бурно разливаются, наводнение по самую макушку заливает реваншистский мемориал.
Стоит сказать, что эти регулярные потопы на Рейне, как, впрочем, и на Мозеле, — зрелище весьма грозное. А последствия наводнений нередко бывают попросту катастрофическими: река, налитая вровень с краями, все убыстряет свой бег; баррикады из мешков с песком, выстроенные на низких набережных, лишь до поры до времени сдерживают звериный напор пенящейся воды; завывают пожарные машины, старающиеся своими помпами осушать подвалы и первые этажи домов с их магазинчиками, кафе, парикмахерскими; будто сошедшие со страниц сказок братьев Гримм маленькие городки Кохем, Бад-Хоннеф, Кенигсвинтер словно покачиваются на мутной, взбесившейся реке, бессильно дожидаясь, когда пойдет на убыль наводнение и опять придется подсчитывать многотысячные убытки…
Эти стихийные бедствия не минуют и Бонн, превратившийся в 1949 году из провинциального городка курортников и рантье в столицу ФРГ. «Бундесдорф» (Федеральная деревня) — так рейнские остряки именуют федеральную столицу, сохранившую несомненные и сейчас черты патриархальности, — возвещает о своем приближении справа по борту теплохода Семигорьем. Эта цепь из семи гор является самым старым на немецкой земле природным заповедником; самая высокая из гор — Левенбург, самая красивая — Драхенфельс (Скала Дракона) с руинами одноименного замка.
Семигорье с одной стороны и горный кряж Венусберг — с другой — словно ванна для Рейна, который наполняет эту впадину своими испарениями, заставляя погоду меняться по многу раз на дню. В начале нашего столетия эти особенности боннского климата даже использовались для предварительной акклиматизации немецких солдат перед их отправкой на службу в африканские колонии Германии.
