И этот край волей истории оказался связанным с одной из славных страниц прошлого нашего народа. Произошло это так. Осенью 1799 года в Швейцарию вошли из Италии русские войска под командованием А. В. Суворова. Перейдя с ожесточенными боями через Сен-Готард и Чертов мост (эти исторические места находятся, кстати сказать, всего в десяти — пятнадцати километрах от истоков Рейна, за Оберпассом), суворовские чудо-богатыри через Альтдорф и Гларис подошли к Паниксу и, преодолев под огнем французов этот заснеженный и обледенелый перевал, спустились у Иланца к Рейну. Дальше русские войска шли уже долиной этой реки до княжества Лихтенштейн, являвшегося тогда частью Австрии.
Нельзя не рассказать и еще об одном. Передний Рейн протекает через кантон Граубюнден, часть населения которого говорит на особом диалекте немецкого языка — «швитцертютче», а часть — на ретороманском языке. И как раз ретороманцы живут на рейнских берегах. Ретороманский язык берет свое начало от завоевания этого края римлянами, но чистоту языка Цицерона и Вергилия он потерял: миграция народов внесла на протяжении веков свои «поправки» в этот чудом уцелевший с приснопамятных времен латинский язык. Однако в Граубюндене в шутку говорят, что если бы вдруг ожил легионер Юлия Цезаря и спросил в киоске пачку сигарет или поинтересовался бы счетом последнего футбольного матча, — его бы поняли. Заметим кстати, что и Рейн ретороманцы называют не как немецкоговорящие швейцарцы, а «Рейн Антерирум».
А река течет все дальше. Временами она глухо ревет, стиснутая каньоном, потом выплескивается мелководьем на усеянное галечником широкое ложе. Со стуком проносится через нее по железному мосту поезд из нескольких желто-красных вагончиков или на головокружительной высоте по бетонной эстакаде шелестят шины автомобилей, автобусов с туристами — край ведь один из самых привлекательных по красоте и девственности природы. Шагают, переходя то на левый, то на правый берег, мачты: кантон Граубюнден называют «электрическим» за большой вклад его гидроэлектростанций в энергетику страны.
Обойдя главный город Граубюндена — Кур, река — теперь уже называющаяся просто Рейн — плавно поворачивает на север и проходит по границе между своей «родиной» Швейцарией и княжеством Лихтенштейн. Граница, впрочем, забавная. Через Рейн перекинут мост, посредине которого два флага: швейцарский — белый крест на красном фоне и лихтенштейнский — сине-красный с золотой короной. Ни пограничных столбов, ни заграждений, ни пограничников, ни таможенников. Для въезда в княжество из Швейцарии не требуется ни виз, ни таможенного досмотра, так как с 1923 года это крохотное государство находится в таможенной унии со Швейцарией. На территории княжества обращается с тех же времен швейцарский франк, своей валюты нет. Есть еще немало других интересных черт. Например, нет армии. Полицейских что-то около трех десятков, да и то они почти все сосредоточены в столице княжества, где их осаждает толпа туристов со всего света с фотоаппаратами и кинокамерами (как же: лихтенштейнский полицейский в яркой форме, будет что показать дома!). Парламент этого мини-государства с населением двадцать шесть с половиной тысяч жителей и площадью сто пятьдесят семь квадратных километров состоит всего из пятнадцати человек, но они принадлежат к двум соперничающим политическим партиям. Правительство, парламент, почти все другие государственные учреждения помещаются в одном доме всего в три этажа.
Въехав в Лихтенштейн по шоссе, ведущему из Кура, мы увидели слева, почти у самого Рейна, на холме, замок, построенный еще в XIII веке (здесь историко-этнографический музей княжества). А по пути нашего следования — небольшой городок Бальцерс. Здесь узнали, что в мэрии Бальцерса установлена была в 1984 году мемориальная доска с надписями по-немецки и по-русски в память о том, что здесь останавливался на ночлег генералиссимус Суворов со своей армией после Швейцарского похода. Машина шла по широкой долине мимо прилегающих к Рейну фруктовых садов, огородов, теплиц. Справа по склону гор поднимались вверх виноградники, буковые и дубовые рощи. Где-то мелькали стальные полоски небольших водопадов. Тучи сгущались там, где по горной цепи проходила граница с Австрией.
Еще несколько минут, и мы в Вадуце. Небольшой, утопающий в зелени городок уютно пристроился у подножия высокой горы, на которой вырисовываются контуры средневекового замка-крепости, где находится резиденция князя. Заполняющие его улицы толпы туристов медленно движутся мимо лавочек с сувенирами (часы с кукушкой, оленьи рога-кубки, палки, имитирующие альпенштоки, косынки, веера, зонты — все с надписью «Лихтенштейн», что неотразимо влечет приезжих иностранцев), кафе и ресторанов. Большая очередь на почтамте: ведь очень красивы лихтенштейнские марки. Кстати, в 1984 году в княжестве была выпущена марка с портретом Суворова — единственная за рубежами нашей страны. Людно и в картинной галерее — это одно из богатейших частных собраний мира (оно принадлежит князю). Здесь Рембрандт, Рубенс, Боттичелли и другие великие живописцы. В этом маленьком государстве есть самые современные заводы. Они производят продукцию в малых сериях, но требующую высокой квалификации рабочих и инженеров, продукцию высокой стоимости: мощные вакуумные насосы, оборудование для нужд ядерной физики, оптику и т. п. Известно также и то, что в домах на тихих улочках лихтенштейнских городов разместились тысячи контор крупнейших фирм капиталистического мира, которые вершат здесь огромные сделки, пользуясь тем, что в княжестве налоги на такие финансовые операции чрезвычайно низки.
Из Вадуца снова возвращаемся на берег Рейна. Река течет узкой лентой, с моста видно, какая она здесь мелкая. Но ложе ее на удивление широкое — это свидетельствует о том, что здесь бывают сильные разливы. Старики помнят наводнение 1927 года, когда бурно клокотавший от таяния альпийских ледников и снегов в верховьях Рейн, выйдя из берегов, принес большие бедствия и разрушения и лихтенштейнцам и их соседям швейцарцам. Те и другие — люди практичные и сделали все, чтобы не допустить повторения буйств водной стихии: отсюда и далее вдоль швейцарско-австрийской границы, вплоть до впадения Рейна в Боденское озеро, вытянулись высокие дамбы.
Сорок километров течения Рейна от северной границы Лихтенштейна до Боденского (иначе оно называется Констанцское) озера ничего примечательного не содержат. В самом устье река на короткое время становится полностью австрийской «собственностью». Справа, на небольшой полоске австрийского берега озера (всего двадцать километров, недаром австрийцы говорят, что они смотрят на Боденское озеро в «окошко»), стоит город Брегенц. На улицах много гуляющей публики в тирольских национальных костюмах: мужчины в коротких, до колен, штанах, гетрах, куртках и серых суконных шляпах с пером, женщины в длинных, почти до полу, темных юбках с передником и безрукавках — корсажах, зашнурованных спереди. Словно возрождая прошлый век, кто-то заливисто играет на губной гармошке. А у входа в ресторан старик скрипач выводит знакомую мелодию бетховенского «Сурка», в пустой футляр у его ног сыплются медяки.
На той стороне озера — это уже территория ФРГ — чернеет россыпь домов Фридрихсхаффена. Там в первой половине нашего века инженер граф Ф. Цеппелин строил и испытывал свои дирижабли (вспомним, что один из них летал на полюс и в его экипаже был прославленный советский радист Эрнст Кренкель). Впрочем, у Фридрихсхаффена была и дурная слава: там во времена гитлеровской Германии авиационные заводы выпускали бомбардировщики «дорнье», превращавшие в кирпичную пыль древние европейские города..
Пробравшись к западной оконечности Боденского озера, Рейн выходит из него между двумя городами: западногерманским Констанцем и Крейцлингеном, половина которого принадлежит ФРГ, а половина — Швейцарии. Констанц знаком нам тем, что в 1415 году католический собор, или, правильнее, церковное судилище, сжег там на костре национального героя чешского народа, выдающегося мыслителя Яна Гуса. Пепел его был брошен в Рейн.
