– Назовитесь, милостивый государь! – Это было нововведением.
– Действительный статский советник Уваров, – ответствовал он.
– Прошу Вас, проходите, – жандарм отступил в сторону, а преображенец распахнул створку двери.
За большим столом в кабинете обнаружились известные Уварову лица, составлявшие довольно странную компанию: гвардейский генерал Левашов, флигель-адъютант генерал Киселев, а также неизвестный, представившийся обер-бергмейстером Мейером. Левашов был в фаворе, весьма удачно поддержав нового Императора во время мятежа, А Киселева, как слышал Уваров, подозревали в связях с мятежниками, а чем известен Мейер Уваров не знал. Императора в кабинете не было.
Присутствующие продолжили было светскую беседу о погоде, когда в кабинет вошли совсем неожиданные лица: братья Императора Константин и Михаил. Присутствующие встали и поклонились Великим князьям по церемониалу. Братья в ответ поздоровались с собравшимися. Все снова расселись вокруг стола. Тут из другой двери, ведущей в его личные покои, появился Император. Николай ответил на поклоны собравшихся кивком и предложил садиться. Сам не сел.
– Со значением оглядев собравшихся, он сказал:
– Наш разговор, господа, будет СОВЕРШЕННО конфиденциальным. – Он выделил интонацией слово «совершенно». – С этой секунды. – И хлопнул по столу ладонью. Лицо его неуловимо изменилось. Появился хитрый прищур глаз. Взгляд стал совершенно другим, лукавым, что было совершенно не свойственно Николаю.
– Надеюсь, все убрали своих реципиентов за ментальный барьер? – поинтересовался Ленин. – Все утвердительно закивали.
– Барьер должен был глухим. – Продолжил Вождь. – Как объяснил мне Чесноков, отключенный от органов чувств, разум сразу засыпает. Так что, когда мы снова подключим реципиентов, они ничего не заметят. Все это время для них просто не будет существовать.
И более того, я прошу всех вас, товарищи и господа, всегда убирать реципиентов за глухой барьер, когда мы с вами обсуждаем наши дела, в любом составе, хоть тет-а-тет, хоть в группе. Реципиенты про наши дела знать ничего не должны. Совершенно незачем вводить наших реципиентов в излишние переживания. Наша деятельность им может не понравиться. Кодовое слово для включения барьера – «Синклит».
– А следует ли так делать? – не согласился Слащев. – В прошлом моем подселении в Михаила Николаевича мы с ним вполне мирно ужились, и, в конце концов, у меня с ним полезный симбиоз получился.
– Мне об этом Чесноков говорил, однако, он же предупредил, что такой симбиоз получается крайне редко. Гораздо чаще это кончается шизофренией. Так что, давайте не рисковать понапрасну. По мере освоения нами здешней реальности, давайте будем подключать реципиентов к действию как можно реже. А впоследствии их сознания совсем отключим. Чтобы не стать шизофрениками. Их память нам и так доступна. Согласны?
Все присутствующие поочередно выразили полное согласие.
– Теперь к делу. Наша стратегическая задача, поставленная потомками, вам всем известна. До конца 19 века на основе Российской империи построить всемирное конфедеративное или федеративное государство. А я намерен предложить вам сократить этот срок втрое: до 25 – 30 лет. И сделать это еще при нашей жизни.
Позвольте мне представить вас друг другу и огласить распределение обязанностей.
Великий князь Михаил Павлович, он же генерал Российской империи, Белой Армии и Красной Армии Яков Александрович Слащев – первая четверть 20 века. Прошу любить и жаловать! – Слащев встал и поклонился присутствующим.
Великий князь Константин Николаевич, он же руководитель спецслужб Советского Союза Феликс Эдмундович Дзержинский – первая четверть 20 века.
Генерал гвардии Левашов Василий Васильевич, он же Руководитель Советского Союза Сталин Иосиф Виссарионович – середина 20 века.
Обер-бергмейстер Август Федорович Мейер, он же известный промышленник Путилов Николай Иванович, – середина 19 века.
Генерал Киселев Павел Дмитриевич, он же Председатель правительства Российской империи Столыпин Петр Аркадьевич – начало 20 века.
Президент Императорской Академии наук Уваров Сергей Семенович, он же знаменитый ученый Курчатов Игорь Васильевич – середина 20 века.
Теперь прошу вас высказать предложения в наш общий план действий на ближайшие год – два и на пять лет. По возможности, как можно короче, чтобы бы у нас осталось время все подробно обсудить. А товарища Столыпина я попрошу писать протокол совещания. Вы не против, Петр Аркадьевич?
– Ничуть, Владимир Ильич. Только возьму перо и бумагу.
– Товарищ Слащев будет у нас заведовать всеми военными делами. Яков Александрович, расскажите нам, что вы надумали на ближайший год – два и на пять лет.
Слащев, было, встал, но Ленин попросил его докладывать сидя.
– Я думаю, Вы Владимир Ильич, правы. Незачем растягивать это дело на 75 лет, нужно все сделать быстрее. Это возможно. Начать следует с военной реформы, я считаю. С введения всеобщей воинской повинности и резкого сокращения срока службы. Так, как я делал в известной Вам истории Ветви. Мы сразу получим крепкую опору в виде лояльного армейского офицерства и преданных нам солдат.
Через два года нам предстоит война с Османами, которую Россия выиграет, но результат будет, мягко говоря, невнятным. Считаю, в этой войне Османскую империю следует разгромить наголову и завоевать все её земли. Для этого нужно построить паровой флот и перевооружить армию на казнозарядные пушки и казнозарядные ружья. Необходимы полевые кухни, ракеты и минометы. Весьма желательно разработать сильную взрывчатку типа тротила. Минимально необходимое обучение войск я проведу за год.
Через четыре года необходимо внедрить бездымный порох и перевооружить армию и флот на нарезные пушки и нарезное стрелковое оружие. За пять лет освоить Восточную Сибирь, Дальний Восток и Камчатку. На пятый год завоевать Австрию, Германию и Италию. Это как минимум.
– Разрешите, Владимир Ильич? – попросил слова Путилов.
– Мне кажется, что за шесть лет освоить в производстве нарезную артиллерию и бездымный порох вряд ли возможно. В Ветви это заняло около 10 лет, причем стартуя с уровня 1856 года, а промышленностью у нас сейчас все же значительно слабее. Более – менее реально внедрить нарезные пушки на черном порохе. Требования к орудийной стали при этом значительно снижаются.
– Давайте, товарищи, выслушаем всех, а к обсуждению приступим потом. Петр Аркадьевич и Николай Иванович, вас не коробит обращение «товарищ»? Так нас в 20 веке было принято.
– Ничуть, Владимир Ильич. У нас этот обращение тоже было входу. Я товарищем министра в свое время был. – Ответил Столыпин.
– Присоединяюсь. В студенческой и инженерной среде такое обращение тоже было обычно. – Согласился Путилов.
– А Вы, что нам скажете, Николай Иванович?
– С тем багажом знаний, который мы имеем, технический прогресс мы резко ускорим. Но, было бы крайне желательно сейчас закупить за рубежом самые передовые станки и механизмы. В России они не производятся, а делать их с нуля будет долго. Поэтому, важнейшим является вопрос финансирования.
Не менее важен вопрос свободной рабочей силы. Чтобы рабочие появились в необходимом количестве, следует немедленно освободить крестьян от крепостной зависимости. Тогда их можно будет набирать на заводы.
Третий важнейший вопрос – инженерные кадры. Срочно нужны инженерные училища по специальностям: геология, металлургия, металлообработка, машиностроение. Нужно сманивать инженеров и мастеров из-за рубежа, до тех пор, пока не заработают училища. А это опять финансирование.
Первым делом нам следует резко нарастить мощность металлургической промышленности. Причем, необходимо наладить литье качественной стали, сейчас в России сталь выплавляют плохого качества. На этой основе развивать производство прокатных станов, паровых молотов, всевозможных металлообрабатывающих станков. Затем начать выпуск нормальных паровых машин с угольным и нефтяным питанием.
