Но чаще путешествия на парусниках длились долго, так как они могли быть прерваны штилем, задержками в портах, штормом, сбивающим корабли с курса. Так, Цицерону понадобилось два месяца, чтобы преодолеть расстояние в 1200 километров от Эфеса до Бриндизи, а апостолу Павлу — шесть месяцев, чтобы добраться из Палестины в Рим.
В те времена корабли редко оставались на ночь в открытом море, а передвигались от мыса к мысу, от острова к острову, пользуясь лотом. Ночью рулевой ориентировался по звездам, но в пасмурную погоду это было невозможно, и корабль чаще всего сбивался с курса. Первая астролябия была изобретена Гиппархом во II веке до н. э. У древних мореплавателей не было подробных морских карт, однако они использовали лоции, дальномеры и опыт прежних плаваний — периплы, в которых определялось расстояние, в стадиях или днях, между городами.
На побережьях развитых государств находились большие благоустроенные порты, такие как Карфаген и Александрия. Однако существовали и маленькие порты или пристани естественного происхождения, располагавшиеся чаще всего на берегах островов или в лиманах. Среди них Танжер, Сала, Азама, Серне на марокканском побережье; Вереница, Адулис, Авалис, Опон на африканских берегах Красного моря и Индийского океана. С южных берегов Аравийского полуострова корабли отправлялись в Индию из Оселиса и Адена. Кроме того, средиземноморское побережье, хорошо освоенное и обустроенное египтянами, карфагенцами, греками и римлянами, берега Красного моря и Индийского океана, но не дальше Рапты и мыса Прозой (Кабо-Дельгадо), Атлантического океана, от Сеуты до устья Драа на юге Марокко, были насыщены портами, где корабли могли найти приют и пополнить запасы пресной воды.
Но и за границы Римской империи в Африке античные корабли заходили довольно далеко: на 5000 километров вдоль вое-точного побережья Африки и на 1000 километров — вдоль западного. Там команды запасались свежей едой и пресной водой, обменивали привезенные товары и даже строили жилища, в которых обосновывались, как это делали арабы на берегах Индийского океана в Азании. Но римлян в этих местах часто встречали враждебно, поскольку, например, Красное море находилось под контролем местных пиратов. Нужно было обладать сильным флотом, чтобы сосуществовать с ними в одних водах и не попадать в их засады.
На суше местные жители должны были постоянно следить за тем, чтобы незваные гости не угоняли никого в рабство.
Как мы уже говорили, протяженность освоенных греками и римлянами побережий Африки на западе и востоке континента составила соответственно 1000 и 5000 километров на юг от границ империи. Явно на западном побережье Африки мореходы исследовали меньше берегов, чем на восточном. (На Красном море и в Индийском океане корабли ходили от Арсиноэ (Суэц) до мыса Празон (Кабо-Дельгадо), что лежит на 10 градусов к югу от экватора, а граница исследований на западе континента находилась у Канарского архипелага и мыса Юби на 28 градусов севернее экватора, т. е. получалась огромная разница в широтах — 38 градусов!) Почему такая «дискриминация»?
Мы выделили разные факторы, говорящие за и против морских путешествий и исследований. Здесь важную роль играл ветер. На западе, на марокканских/берегах, весь год дуют северо-западный и юго-западный ветры, идущие вдоль Сахары и никогда не меняющие направления. Этот вектор ветров установился уже очень давно, что видно по месторождениям ископаемых эпохи неолита в Западной Африке, располагающимся в дюнах, образованных доминирующими ветрами (Дра-Маличигдан и мыс Блан в Мавритании). А в Индийском океане, на юге от мыса Гуардафуй, зимний муссон дует с ноября по март с северо-востока на юго-запад вдоль побережья и доходит до Мозамбика. Но летом направление ветра кардинально меняется: с конца апреля до начала октября ветер дует с юго-запада.
Теперь мы знаем, что корабли античной эпохи с квадратными парусами и без руля не управлялись при ветре, дующем в борт. Следовательно, они могли плавать только при переменном, кормовом или слегка косом ветре. На восточном побережье моряки могли плыть на юг за экватор, пользуясь зимним муссоном, а возвращаться с летним.
На западе переменчивый ветер помогал им достигнуть Канар, откуда они могли вновь вернуться к берегам Марокко. Те, кто пытались идти дальше на юг, приплывали к Сенегалу, но не могли вернуться на север морем. Проблема возвращения была непреодолимым препятствием для всех плавающих вдоль этих берегов моряков. Это и объясняет столь медленное продвижение мореплавателей на юг вдоль западного побережья Африки.
Совершили ли финикийцы при фараоне Нехо путешествие вокруг Африки с востока на запад за шестьсот лет до нашей эры?
Самая необычная морская экспедиция в эпоху античности была организована фараоном Нехо II. Ее целью было исследование берегов, находящихся за пределами государства фараона, и умножение торговых, политических и иных связей с другими странами. Сначала Нехо попытался восстановить древний Нильский канал, существовавший при фараонах Двенадцатой династии. Эту грандиозную работу он скоро остановил, так как она стойла жизни ста двадцати тысячам рабов. Его идее открыть финикийцам моря юга не суждено было сбыться. Вот что написал об этом Геродот: «Несомненно, что Ливия окружена водой, за исключением той ее части, которой она соприкасается с Азией. Нехо, царь египтян, первым это доказал. Когда он отказался от идеи прорыть канал между Нилом и Арабским заливом, то велел финикийцам выйти в море и вернуться через Геркулесовы столпы в Египет. Финикийцы выплыли из вод Эритрейского моря и продолжили путь в Южном море. Когда наставало время посева, они высаживались на берега Ливии и сеяли злаки. Далее они дожидались урожая, собрав который, покидали берег. Так прошло два года. На третий год они проплыли через Геркулесовы столпы и вернулись в Египет. Они рассказали то, во что я не могу поверить, но что некоторым покажется правдоподобным: когда они плыли вокруг Ливии, солнце находилось справа от них».
Фараон Нехо II отправил финикийцев для исследования берегов Африки
Этому отрывку из книги Геродота было посвящено множество научных работ, и, конечно, нет ни одного ученого, изучающего великие географические открытия, который бы не упомянул его. Описание этого путешествия обсуждалось еще в античности, и одни в него верили (Геродот), а другие относились к нему скептически (Полибий и Посидоний).
В любом случае, искренность Геродота не может быть поставлена под сомнение, так как, полностью доверяя рассказу об этом путешествии, он замечает, однако, противоречие в том, что в какой-то момент солнце находилось справа от финикийских кораблей — это ему казалось совершенно невероятным. С другой стороны, можно ли слепо верить финикийцам, которые в эпоху античности имели репутацию — как кажется, заслуженную — больших лгунов и истовых хранителей торговых секретов? Конечно, нет.
К счастью, в этой истории задействованы не только финикийцы, но и египтяне. Официально получившие задание от фараона, по возвращении в Египет финикийцы были допрошены теми, кто их послал. Что может быть нагляднее представленного доклада о полученных результатах за время путешествия? Он пополнил информацию об Африке, которой владели образованные египтяне и жрецы. В поведанном, вероятно по памяти, помощником, Геродота рассказе, представленном в сильно сжатом виде, говорилось о совершенном за 150 лет до момента повествования дальнем путешествии египтян.
Мы ограничимся сказанным, добавив, что технически это путешествие представляется возможным от Суэцкого залива до Камеруна в силу благоприятных ветров и течений даже для древних кораблей. А вызывающий сомнения у Геродота факт нахождения солнца с правой стороны от финикийских кораблей для нас является очевидным доказательством правдивости путешествия. Наоборот, путь от Камеруна до Сенегала должен был быть ужасным испытанием из-за практически постоянного встречного ветра и влажного и жаркого климата. А дойти от Сенегала до Марокко морем вдоль берегов Сахары было просто невозможно. Мы можем лишь предполагать, что немногие выжившие финикийские моряки повстречали около устья Сенегала африканцев — в команде были моряки из Карфагена, которые знали африканские диалекты — и узнали у них путь по суше, параллельный береговой линии, о котором мы говорили выше.
