В течение 50-х и в начале 60-х годов в Ифе в общей сложности нашли более 3,2 кв. км таких замощенных участков. С точки зрения древней примитивной техники это колоссальная цифра. Один из участников раскопок, английский археолог Гудвин, попытался подсчитать затраты труда на создание ифских мостовых. Вот что он пишет: «Десятки миллионов глиняных черепков были собраны, и каждый тщательно обточен до размера двухшиллинговой монеты, отшлифован, и каждому была придана форма плоского диска размером в один дюйм в диаметре. Для того чтобы обточить таким образом черепок, требовалось, по крайней мере, несколько минут. Затем черепки тщательно укладывали край в край лицевыми сторонами друг к другу по три на каждый квадратный дюйм, и так, возможно, на площади в две квадратные мили. Но это еще не все. Края разбитых сосудов, очевидно, откладывали в сторону и обтачивали до размеров одного дюйма в высоту и двух дюймов в длину. Потом их укладывали на основание из «двухшиллинговых» черепков по типу елочки так, чтобы их края образовали поверхность мостовой. Усилия, потраченные на эту работу, должны быть огромными! Исходя из расчета трех «двухшиллинговых» черенпков на квадратный дюйм, мы уже имеем 432 черепка на площади в один квадратный фут. На это основание накладывались ободки от сосудов в среднем по два на каждый квадратный дюйм, или 288 на квадратный фут; т. е. всего 720 черепков на каждый квадратный фут. Умножив это число на количество замощенных квадратных футов, мы получаем астрономическую цифру, которую я просто не в силах выразить!»
Каково было назначение мостовых? Когда и кем они были построены? До сих пор это не вполне ясно. Европейские путешественники XIX в., несомненно, упомянули бы о таком замечательном явлении, если бы столкнулись с ним. Но ни в одном из источников о мостовых нет ни слова. Не нашел их и Фробениус.
Правда, в современном Ифе вам расскажут на эту тему легенду. Некогда правительницей города была женщина. Во время дождливого сезона края ее одежды пачкались в уличной грязи. Поэтому она заставила своих подданных замостить все улицы глиняными черепками. Работа была очень тяжела, народ в конце концов сверг правительницу и с тех пор ни разу не допускал женщин к власти.
Но скорее всего это предание появилось совсем недавно. В последние годы в связи с расширением городского строительства в Ифе землекопы то и дело натыкаются на древние замощенные участки, о происхождении которых народу ничего не известно. И вот, для того чтобы объяснить непонятное, была придумана легенда…
У археологов имеется своя версия. По их наблюдениям, мостили не улицы, а скорее внутренние дворы в жилых кварталах и у общественных зданий.
При раскопках святилища Огунлади, вся территория которого была покрыта прекрасной мостовой, обнаружено тщательно замощенное углубление, образующее водосток. Во время дождей вода стекала по нему и скапливалась в большом глиняном сосуде. Археологи нашли и затычку к сосуду — художественно выполненную терракотовую голову барана. Водостоки и бассейны, связанные с мостовыми, были раскопаны и в других районах города. Поэтому можно предположить, что они представляют часть водосборной системы.
Возможно также, что они имели какое-то ритуальное значение. Ведь не случайно больше всего мостовых найдено в царском квартале. Кроме того, если бы строители руководствовались лишь чисто практическими нуждами, зачем бы они избрали такой трудоемкий и сложный метод?
Существует ли какая-нибудь связь между мостовыми и скульптурами? Видимо, да, но определенный ответ пока невозможен, тем более что до сих пор не удается датировать ни мостовые, ни скульптуры. Как уже говорилось, все скульптуры были найдены не на своих первоначальных местах. В прошлом веке, а может быть, и много ранее местные жители выкапывали их и прятали в новые тайники. Поэтому к ифским находкам до сих пор не удавалось применить такой совершенный метод датировки, как радиоуглеродный.
Что же касается мостовых, то на одном из черепков археолог Уиллетт заметил изображение маиса. Полагая, что маис был завезен в Западную Африку в XVI в. португальцами, Уиллетт предложил Датировать мостовые этим временем. Однако несколько крупных авторитетов возразили Уиллетту, доказывая, что маис проникал в Западную Африку многими путями, с суши и с моря, и в разное время. Таким образом, пока и этот вопрос остается открытым.
И все же за последние годы в разрешении загадки Ифе сделан огромный шаг вперед. Теперь исследовательские работы ведутся комплексно учеными разных специальностей: археологами, этнографами, филологами, которые (и в этом главная заслуга принадлежит нигерийским ученым) делают упор на изучение местного материала, в то время как Фробениус и искусствоведы 30-х годов, занятые главным образом поисками заимствований, в сущности, абстрагировались от африканской среды. Между тем город Ифе и связанные с ним легенды предоставляют обильный материал для размышлений.
«Меч справедливости»
Слово «Ифе» считают производным от йорубского глагола fе — «быть обширным». В наши дни в этом городе живет более четырехсот тысяч человек, главным образом крестьян, занятых выращиванием какао. Однако для йорубов (которых сейчас насчитывается около десяти миллионов) Ифе — это прежде всего национальная святыня, колыбель нации и религиозный центр, куда со всех концов Нигерии ежегодно стекаются сотни паломников-язычников. Среди современных жилых зданий, но главным образом в священных рощах за городскими стенами прячутся древние храмы и святилища; по преданию, их насчитывается 401, однако до сих пор обнаружено только 120.
Легенды йорубов говорят о том, что Ифе был местом зарождения человечества. Когда-то на месте земли была вода. Решив создать мир, бог Олорун (хозяин неба) сбросил с неба цепь, по которой спустился мифический предок народа йоруба Одудува, нося петуха, горсть земли и пальмовый орех. Одудува швырнул землю на воду, петух взрыл ее, и так образовалась суша. На земле из пальмового ореха выросло дерево с шестнадцатью ветвями, которые символизировали шестнадцать парных оба, правителей йорубских городов-государств. На месте, где все это произошло, Одудува основал город Ифе. Создание земли было закончено в четыре дня. Поэтому йорубская неделя длится пять дней, где последний, пятый день отводится для отдыха и богослужений.
Чуть ли не каждый старинный уголок города связан с какой-нибудь легендой…
Жрецы Ифе и в наши дни демонстрируют паломникам святыни, якобы сохранившиеся со времен сотворения мира: два водных бассейна — Осара (лагуна) и Окун (море), от которых, как считают, произошли все моря и лагуны, и каменные памятники — следы первых людей. Один из них — Бада Гонгиди — грубое каменное изваяние мужчины, который, по преданию, был великим воином. Вместо того чтобы умереть обычным путем, он предпочел обратиться в камень подобно некоторым другим героям йорубской древности.
Другой знаменитый памятник — Опа Ораньян (жезл Ораньяна) — гранитная колонна высотой в несколько метров. Это, по преданию, обращенный в камень жезл древнего героя Ораньяна, сына первого правителя Ифе и прародителя народа йоруба[23].
Говорили также, что старинная пещера с замурованным входом когда-то вела прямо на небо. Первоначально входом пещеру пользовались старики, которые уже были вполне готовы для постоянной жизни на небесах, и те, кто забирался туда на время, чтобы испросить у богов каких-нибудь милостей для себя. Постепенно, однако, просителей стало слишком много, и, для того чтобы мирские дела не были окончательно заброшены, вход в пещеру пришлось замуровать…
Можно посмеяться над наивными историями, подивиться причудливой фантазии их безвестных создателей. А что, если попытаться оценить их с точки зрения интересующей нас загадки Ифе?
Те легенды, которые связаны с памятниками и святынями, явно появились для объяснения непонятного современному человеку назначения этих предметов. Для ученого они служат, таким образом, лишним свидетельством глубокой древности каменных памятников Ифе; ведь, по крайней мере, уже несколько поколений йорубов пребывали в неизвестности относительно того, кем и для чего они были созданы. Что же касается легенды о сотворении мира, то к ней, видимо, следует отнестись серьезнее: не является ли она отблеском былого величия Ифе, оказавшего культурное и политическое влияние на окружающие государства и народы? Данные этнографии как будто подтверждают это предположение.
