Так мало-помалу объективная оценка деятельности последнего сонгайского государя из династии ши[12] пробивала себе дорогу через густой туман предубеждения. При всей нелюбви купеческо-мусульманской верхушки Томбукту к сонни Али она не могла не признать, что, подчиняя себе среднее течение Нигера, этот, по выражению Махмуда Кати, «могущественный султан, жестокий сердцем», делал нужное ей дело.
Вслед за Томбукту наступила очередь Дженне. Этот город имел то преимущество, что стоял в самом центре средней дельты, среди бесчисленных рукавов реки Бани, озер и болот. Обилие воды облегчало доступ в город купцам и надежно прикрывало его от врагов. Хотя во времена расцвета Мали царь Дженне — «дженне-вере» — и считался вассалом даже не самого мансы, а его жены, которой и платил дань, но хроники утверждают, что жители Дженне выдержали 99 осад! Цифра, конечно, совершенно невероятная, но в таком предании очень хорошо отразилось уважение к богатому и самостоятельному городу, которое испытывал даже такой патриот Томбукту, как автор «Истории Судана».
Надо сказать, что ас-Сади вообще описал Дженне очень подробно и красочно. «Дженне, — говорит он, — крупный рынок мусульман. В нем встречаются обладатели соли из рудников Тегаззы и хозяева золота из рудника Биту. Эти благословенные рудники не имеют себе равных во всем этом мире. Люди находят в торговле в этом городе большую выгоду; в нем сложились крупные состояния, которые может счесть только Аллах.
Из этого благословенного города в Томбукту прибывают караваны со всех сторон света — с востока и запада, с юга и севера… Дженне окружен стенами, а в них было одиннадцать ворот; впоследствии трое ворот заложили и их осталось всего восемь. Когда ты находишься вне города и в отдалении от него, он тебе кажется всего лишь рощей из-за обилия в нем деревьев. Но когда войдешь в город, то кажется, будто в нем нет ни единого дерева…
Земля Дженне плодородна и возделана; она полна рынками во все дни недели. Говорят, в этой земле имеется семь тысяч семьдесят семь селений, прилегающих одно к другому. Чтобы доказать тебе их близость, достаточно сказать, что когда султану понадобится присутствие какого-либо человека, что живет в селении близ озера Дебо, то посланный выходит к воротам в стене и зовет того, чьего присутствия желает государь. Люди передают призыв от селения к селению — он достигает нужного человека в течение часа, и тот является».
Человек своего времени и своего круга, ас-Сади твердо усвоил, что Дженне и Томбукту составляли две половины единого торгового центра всего Западного Судана, что, следовательно, благоденствие одного из них было неразрывно связано с богатством и процветанием другого.
Но не хуже ас-Сади в середине XVII в. понимал эту истину и сонни Али во второй половине XV в. И в начале 70-х годов сонгайское войско подступило к стенам Дженне. Осада тянулась долго, и осажденные, и осаждающие испытывали жестокую нужду в продовольствии. А взять город приступом сонгай не могли: мешала вода, окружавшая город со всех сторон. Наконец, истощенные защитники города сдались — это произошло в 1473 г. Победитель обошелся с Дженне в высшей степени милостиво: оказал почтение правителю города (ас-Сади объяснял: «Это и есть причина того, что до сего времени султан Сонгай и султан Дженне сидят на одном ковре») и женился на его матери — вдове прежнего дженне-вере, умершего во время осады. Этим Али закрепил за собой права на верховную власть над городом и прилегающими местностями. После этого он мог спокойно возвратиться в коренные сонгайские владения.
Взятием Дженне сонни Али завершил воссоединение экономического центра Западного Судана под верховной властью царей Гао. Вместо власти мелких царьков установилась сильная, централизованная и обладавшая поддержкой крупного купечества власть сонгаев. Это и было результатом всей деятельности последнего ши, этим важнейшим достижением и заслужил он ту высокую оценку, которую неохотно, так сказать сквозь зубы, дал ему даже Махмуд Кати: «Он не оставил ни одной области, ни одного города, ни одного селения, куда бы он ни пришел со своей конницей, воюя с жителями этих местностей и совершая нападения на них».
Теперь, когда сонгайское государство заняло на политической арене Западного Судана то место, которое перед этим почти два века занимала держава Кейта, произошло передвижение к северо-востоку центра всей караванной торговли. С падением Мали пришел в упадок и экономический центр, сложившийся вокруг Ниани, когда этот город был политической столицей страны. А так как возник этот новый узел торговых путей на искусственной основе, без прочных хозяйственных предпосылок, то совершенно закономерным оказалось и последующее возвращение торгового центра Судана в те места, где его существование было оправдано и географией торговых путей, и древними устойчивыми хозяйственными связями: в треугольник, который образуют на карте три города — Гао, Дженне и Томбукту.
Неукротимый воитель, сонни Али и умер в походе. В ноябре 1492 г., возвращаясь из победоносной военной экспедиции в область Гурма, на правом берегу Нигера выше Гао (в языке сонгай слово «гурма» и сейчас обозначает правый берег Нигера, так же как слово «хауса» — левый), он утонул в одном из рукавов реки. Многочисленные его недоброжелатели, конечно, сразу же объявили такую смерть карой Аллаха за недостаточно почтительное отношение к мусульманскому духовенству.
Ко времени смерти сонни Али сонгаям подчинялась вся долина Нигера, от Денди до озер Дебо и Фагибии. Всем было ясно, что в Западном Судане складывается новая великая держава. И завершить работу сонни Али досталось другому великому правителю— ал-Хадж Мухаммеду I, основателю новой династии.
После кончины Али престол перешел к его сыну Бубакару, по прозванию «ши Баро». Войско, сопровождавшее Али в его последнем походе, провозгласило Бубакара царем. Но ему пришлось царствовать всего четыре месяца — даже добраться до столицы государства новый ши не успел.
Создатель династии
Среди ближайшего окружения сонни Али выделялся своими военными и дипломатическими способностями некий Мухаммед Туре. Сонинке по происхождению, он выдвинулся во время непрерывных походов сонни Али и достиг высшего военного звания в сонгайском государства — «аскии». Он и возглавил заговор против ши Баро.
Хронисты всячески превозносят личные достоинства Мухаммеда. Его называют счастливейшим, праведнейшим, ведомым прямым путем и многими другими эпитетами такого же характера. Несомненно, это был незаурядный человек, опытный и смелый военачальник и не менее опытный и ловкий придворный. Как деликатно рассказывает ас-Сади, аския «в глубине души замыслил добиться халифской власти и ради того прибегнул ко многим хитростям. А когда завершил укрепление веревки тех хитростей, то выступил вместе со своими приближенными против Бубакара Дао и напал на него…» Если учесть, что между смертью сонни Али и открытым выступлением аскии против преемника Али прошло всего два месяца, то придется признать, что интриганом новый претендент на сонгайский престол был выдающимся.
Первое нападение окончилось неудачно: ши Баро, правда, обратился в бегство, но захватить его не удалось. Теперь нужно было собрать войско и решать спор о власти в большом сражении. И тут вдруг обнаружилось, что силы претендента совсем не так уж велики, чтобы можно было быть уверенным в победе. Почти все вассальные князья остались верны сыну Али, а с претендентом пошел только один из них: наместник области Бара, который носил сразу два титула: сонгайский — «бара-кой» и мандингский — «манса».
В этой сложной обстановке и проявились политические таланты Мухаммеда Туре. Он сумел привлечь на свою сторону очень сильного союзника — мусульманскую верхушку торговых центров страны. При войске Мухаммеда находились многие видные факихи, они входили в состав его совета, им пришлось выполнять сложные дипломатические поручения аскии. Формальной причиной оттяжки решающего сражения были неоднократные посольства от претендента к ши Баро. Таким путем аския достигал сразу трех целей: во-первых, оттягивая время столкновения, занимался подготовкой своего войска; во-вторых, демонстрировал свое миролюбие; в-третьих, доказывал свое мусульманское благочестие. Ведь главным предложением, которое он делал своему законному государю, было: «Прими ислам и подчинись!». По всей вероятности, ши Баро продолжал держаться отцовской линии в делах веры, а это играло на руку Мухаммеду.
