Закат Большого Зимбабве
Великий Зимбабве испытал внезапный экономический спад в XV в. Этому можно предложить несколько объяснений. Есть причины эмоционального и психологического характера: экспансионистские амбиции правителя, основанные либо на его личных устремлениях, либо на советах чужеземцев. Экономические причины можно усмотреть во вмешательстве государства во внешнюю торговлю, что принесло контроль над рудниками и маршрутами экспорта, которые развивались на северном краю плато. Общая деградация природной среды — исчезновение дичи, уменьшение лесных ресурсов, истощение почвы под пастбищами и полями, возникшее в результате необычайно распространившихся крупных постоянных поселений, также могло стать причиной упадка.
Ни одна из этих гипотез не была проверена археологическим путем.
Для этого периода можно обратиться и к данным, полученным помимо раскопок. Устная традиция шона, подтверждаемая почти современными описанным событиям отчетами португальцев, говорит, что в середине XV в. первый Муну Мутапа покинул свой дом на юге и переселился в долину Замбези «из-за недостатка соли». Такое экзотическое объяснение можно воспринять как намек на некоторые земледельческие или экономические проблемы в столице, которые оказались неразрешимыми.
Это событие явно совпадает по времени с неожиданным упадком торговли в Большом Зимбабве. Великий Зимбабве как раз и мог быть той столицей, которую покинул Муну Мутапа, переселившись на север. Это событие также могло просто отражать политическое напряжение, вероятно — династические споры, возникшие внутри правящей верхушки. Следствие — раздел династии и переезд «диссидентов» во главе с Муну Мутапой на север. Далее люди Муну Мутапы быстро подчинили себе все группы шона между плато и побережьем. Принцев из этой династии посылали править областями Маника, Теве и Седанда. Это и была «империя Муну Мутапы», чья слава в основном покоится на описаниях португальцев, которые стали ее торговым партнером в XVI в. Они знали, но говорили много меньше того, что знали, о другом королевстве, которое возвысилось в юго-западном конце плато.
Здесь традиция столиц с каменными стенами, зародившаяся в Большом Зимбабве, продолжилась. Из этих истоков выросло новое государство шона, теперь уже от ветви розви, возглавляемое династией Чангамире. Оно обязано своим возвышением особенному богатству юго-западных областей золотом и скотом. В 1693 г. правитель из династии Чангамире, Мамбо, выкинул Муну Мутапу и его португальских союзников с плато. Государство розви, пока оно не пало под натиском захватчиков-нгуни (зулусов) в 1803 г., было настоящим наследником Большого Зимбабве и неоспоримой силой на плато.
Необходимые объяснения
Такова вкратце история Большого Зимбабве и государства — его преемника. Множество вопросов все еще ждут ответа. Какова была структура государства? Из чего она развилась? На какой власти было основано государство? Откуда взялась эта власть?
Многие ошибки в интерпретации истории Зимбабве объясняются тем старомодным воззрением, что все археологические комплексы должны представлять единую культурную общность, относящуюся целиком к одному племени или народу. Но это неверно. Что касается Большого Зимбабве, достаточно поглядеть только на один срез общества, правящий класс, который удерживал власть благодаря контролю над производством товаров, интересующих иностранных купцов. Особая природа этого общества проявлялась не только в его архитектуре. Она также заметна в керамике, домашней утвари и диете. Изысканно отполированные сосуды для питья и огромные емкости для хранения и изготовления напитков преобладают во всех коллекциях здешней керамики. Не было мисок для сервировки блюд из хлебных злаков или гарниров и очень немного посуды, пригодной для приготовления твердой пищи. Очень редки находки ручных мельниц для перемола зерна. Анализ коллекций костей из куч пищевого мусора говорит о том, что, в основном, это были кости крупного скота. И каждое раскопанное поселение «зимбабве» показывает то же самое. Ни в одном поселении позднего железного века не было признаков столь скудной диеты.
Особенно значимо, что многие аванпосты культуры Большого Зимбабве были слишком маленькие по размерам, чтобы вести независимое существование. В большинстве из них могло проживать не более одной семьи. Они явно не были жизнеспособными единицами в экономическом смысле. Их безопасность и жизнеобеспечение должны были зависеть от более крупных групп населения, живущих в непосредственной близости. В действительности, они должны были быть лишь потребителями значительных внешних трудовых и товарных ресурсов. Кто обеспечивал их? Кто, кроме правящего класса, входил в состав общин позднего железного века?
Кроме людей культуры Леопарде-Копье на юго-западе, были определены по крайней мере три отдельные археологические группы позднего железного века. Эти группы занимали разные территории в северной половине плато. Они различались только стилем своей керамики. Их вполне можно рассматривать как отдельные этнические группы — кланы — одного народа шона. Все жили в обширных деревнях посреди сельскохозяйственной области. Недостаток всех импортируемых товаров, кроме малого выбора бусин; бедность их украшений; простота их жилищ; отсутствие любых указаний на дифференциацию по благосостоянию или статусу владельца, или специализации в архитектуре или планировке их деревень — все это доказано раскопками. Все указывает на то, что эти деревни представляли собой сообщества равноправных членов, живущих продуктами земледелия. Время существования всех поселений — период с XII по XVI вв., и таким образом, они являются современниками каменных оград. И каменные ограды были рассеяны по территориям всех этих трех групп (так же, как и по территории поселений культуры Леопарде-Копье). Не может быть никаких сомнений в том, что они сосуществовали. Эти люди были, предположительно, крестьянами и рудокопами, которые и поставляли правителям еду, рабочую силу и богатство. Они представляли собой устойчивый, почти автономный, производственный сектор традиционной африканской двойной экономики. Отношения между крестьянами и их правителями еще предстоит изучить.
Только два раскопанных поселения имеют признаки того, что в них проживали, и по близости друг от друга, обе основные группы общества. Руанга, здание XV–XVI вв. у реки Мазоэ, стоит на холме, который был занят общиной земледельцев начиная с XII в. Распределение археологических находок указывает на то, что обе группы сосуществовали. В Манеквени, поселении, с каменной оградой в южном Мозамбике, была найдена большая коллекция керамики, стиль которой и ее распределение указывают на подобную ситуацию.
Но одним контрастом между жизнью правителей в их дворах с каменными оградами и их подданных соплеменников из различных групп вся история не ограничивается. Некоторые люди были чем-то большим, чем простыми крестьянами. Те, кто проживал на северном крае плато, добывал медную руду в холмах Урунгве. Слитки, которые они делали, с бороздками и в форме «крыльев мельницы», как описывали их португальцы, были найдены на юге, в районе Большого Зимбабве. В захоронениях этой группы в Ингомбе-Иледе, на берегу Замбези, найдены инструменты для протягивания медной проволоки, из которой изготавливались ручные и ножные браслеты. Также обнаружены слитки, бруски и пруты, представляющие собой разные стадии этого процесса. Высокий социальный статус этих металлообработчиков демонстрируют спаянные железные гонги и серьги из конусовидных раковин, которые также находились в их захоронениях. Их власть символизируют наборы мотыг такой особенной формы, что они скорее походят на ритуальные, чем на реальные земледельческие инструменты. Их богатство продемонстрировано золотыми бусинами, которые они носили в ожерельях, и золотыми окладами их серег.
Основой силы металлообработчиков Ингомбе-Иледе было то, что им удалось объединить две главные медепроизводящйе области Центральной Африки в широкомасштабную торговую сеть, которая протянулась от Заира до Зимбабве.
