Айзекс описывает Чаку как маньяка, неуправляемого гиганта, от которого шарахались, как от разъяренного льва или шипящего гада. И как он только жил рядом с таким исчадием ада?!

Несомненно, казни были часты в государстве зулусов. Они были частью социально-политической системы банту. Без жестокости Чака не добился бы повиновения такого разноплеменного и многоукладного населения.

Но так уж случилось, что единственными хронистами Чаки стали белые люди. Он не тронул ни одного из них, предложил им дружбу, даровал земли, множество бивней. Пока он был жив, ни один европеец в Натале не был обижен, хотя индуны Чаки были настроены иначе и можно с уверенностью сказать, видели дальше и глубже своего вождя.

Итак, закончился первый, наиболее удачный этап жизни молодой британской колонии в Натале, произошла смена декораций, и благополучные контакты белых и зулусов были надолго омрачены не сложившимися отношениями с преемником Чаки — его братом — умным, подозрительным и дальновидным правителем Дингааном.

Дингаан

Смерть Чаки повергла всю страну зулусов в состояние шока. Так продолжалось несколько месяцев. Вожди на окраинах Наталя, не принадлежавшие к основному этническому ядру, стали громко требовать наказания виновников массовых казней. Но главного виновника уже не было в живых. Дукуза пустовала. Огромная армия, ушедшая на север, еще не вернулась, и в королевском краале осталась лишь малолетняя гвардия Чаки изи-ньози — «пчелы» и хломендини — «домовые люди» из ассимилированных кланов, служившие пастухами.

Оба брата затаились — каждый в своем краале — и ждали развития событий.

Дингаан не делал попыток возвыситься над Мхланганой. Исполнительная и административная власть сосредоточилась пока в руках Мбопы. Но братья все же позаботились о том, чтобы скот Чаки не пропал — специальные отряды были отряжены в соседние краали и пригнали весь скот — поровну в оба крааля.

Первым актом братьев было убийство Нгвади — сына Нанди, матери Чаки, рожденного от Гендеяны, ее второго мужа. Нгвади жил при Чаке в полном достатке и безопасности и у него была даже собственная армия. По законам наследования трона он имел больше прав на власть по сравнению с братьями, и они это прекрасно сознавали: против Нгвади послали Мбопу с отрядом «пчел», и тот сражался до последнего вздоха, убив лично восемь «изи-ньози».

Затем братья приложили все усилия, чтобы уничтожить индун, имевших вес при Чаке. Сотобе вовремя оценил ситуацию и занял сторону Дингаана.

Неделя шла за неделей, а об армии не было никаких известий. Отношения между братьями ухудшались. Оба пытались завоевать расположение Мбопы, который, в свою очередь, тяготел к Дингаану. Однажды ночью Дингаан был легко ранен ассегаем, брошенным из темноты неизвестным злоумышленником. Ждать было нельзя, и Мхлангану убили.

Между тем, экспедиция Чаки на север провалилась: Сошангане оказался сильнее. Воины были измотаны до крайности, ведь они шли без остановки с юга, от амапондо, без носильщиков у-диби. Участились случаи дезертирства. Только железная воля Мдлаки спасла зулусское воинство в этой неудачной экспедиции. К тому же начались голод и дизентерия. Воины жевали щиты. Перебежчики предупредили Сошангане о приближении зулусов, и тот бросил на них из засады несколько тысяч обученных действиям в горных условиях воинов — сегодня мы бы назвали их егерями. 30 тысяч зулусов в панике сбежали!

Войска были даже рады, что Чаки больше нет и можно рассчитывать на пощаду. Тем временем Дйнгаана выбрали новым вождем!

Сам Мдлака очень сомневался в правильном выборе нового правителя. Не столько потому, что видел в нем убийцу Чаки, сколько из-за того, что тот приказал убить Мхлангану. Мдлаке казалось, что последний оказался бы куда лучшим преемником.

У Дйнгаана, знавшего о настроениях Мдлаки, чесались руки убить его, однако младший брат Мпанде и некоторые индуны отговорили его.

Коронация состоялась в начале 1829 года. Мбопу новый вождь отселил в отдаленный крааль, дав изрядное количество скота. Там, «на пенсии», Мбопа прожил шесть лет и был убит при таинственных обстоятельствах. Впрочем, что же тут таинственного? Какой правитель потерпит возле себя цареубийцу, пусть даже действовавшего по его собственному повелению?

Южноафриканская газета «Торговый вестник» быстро откликнулась на события в Зулуленде. 27 декабря 1828 года она писала: «Говорят, один из двоюродных братьев Чаки по имени Дингаан выбран в качестве наследника, и тем не менее дела зулусов пока ведет вождь, от чьей руки погиб Чака, но до того, как состоится избрание, страна будет находиться в нестабильном состоянии».

Придя к власти, Дингаан решил построить себе новую столицу, ибо Дукуза с горсткой камней, напоминающих о Чаке, была ему немила. В июле 1829 года он подобрал место в нескольких милях от ква-Булавайо, старой резиденции Чаки, на живописной равнине с речкой и холмами. Название местного крааля — Эмгунгундлову означало «место большого слона».

В отличие от Чаки на долю Дйнгаана в детстве не выпало столько романтических историй. Он был шестым сыном жены Сензангаконы — Мпиказе, но рос под влиянием своей тетки Мкабаи. Ему было около тридцати, когда не стало Чаки, значит, он родился между 1790 и 1800 годами. С детства ему были присущи замкнутость и повышенная чистоплотность: он все время мылся и натирался жиром. У него были некрасивые зубы, и он этого стеснялся, взяв в привычку закрывать рот рукой во время разговоров.

Колонисты Порт-Наталя пока не знали об этих подробностях. Не ведали они и о намерениях нового правителя и на всякий случай укрепляли форт Фаруэлл.

Но вот в один прекрасный день от Дингаана прибыл гонец и сообщил, что вождь благосклонно относится к белым соседям и не тронет их. Колонисты расслабились, но Айзекс все же решил уехать, «чтобы доделать свои и Кинга дела в Кейптауне». Хэттон не хотел везти Айзекса, но за того вступился Финн, однако это оказалось не нужным: Хэттон вскоре умер. Незадолго до отплытия судна пришло известие, что Кейн, посланный по суше за макасарским маслом для Чаки, добрался наконец до амапондо, а Генри Огл вернулся из Грэхемстауна вместе с Барнабасом Шоу, эмиссаром лорда Сомерсета. Шоу никак не ожидал смерти Чаки, но все же решил осесть здесь и заняться торговлей.

Айзекс отбыл на «Элизабет и Сьюзан» 1 декабря 1829 года, но 30 марта следующего года, побывав в Кейптауне и даже на острове Святой Елены, вернулся в Порт-Наталь на американском бриге «Св. Майкл», которым командовал капитан Пейдж.

Постепенно все колонисты за небольшим исключением снова собрались вместе. В Порт-Натале они узнали много самых разных новостей. Самой главной была печальная — погиб Фаруэлл. Незадолго до этого он побывал в Кейптауне, где его жена родила сына, и стал вербовать новых поселенцев в Порт-Наталь. В сентябре 1829 года он прибыл в Порт-Элизабет, готовый следовать дальше фургоном. С ним были торговец по имени Трексврей и молодой натуралист Уолкер.

Пока Фаруэлл был в Кейптауне, в Пондоленде начались волнения. В марте 29-го вождь Нгето поссорился с Дингааном, забрал своих людей и скот и скрылся далеко на юге, найдя убежище у могущественного вождя Факу. Историки назвали бегство Нгето со своими квабе вторым массовым исходом части населения после знаменитого похода Мзиликази. Нгето совершенно справедливо рассудил, что его ожидает участь других влиятельных вождей, не уйди он вовремя с арены. Эта миграция нарушила работы многих миссий и заставила миссионеров временно укрыться в Грэхемстауне.

В миссии амадола методист-веслеанец Шепстон, уже шесть лет живший здесь, едва успел скрыться перед тем, как сюда ворвались воины квабе, с сыном, 12-летним Теофилом, бегло говорившем на коса. Запомним это имя!

Среди путешественников, которые тоже были вынуждены повернуть назад перед лицом нашествия с севера и задержаться на полпути в Порт-Наталь, оказались Эндрю Бейн и Джон Бернет Биддалф, которые ехали в компании с отцом Финна — тоже Генри Френсисом и двумя сыновьями — Альфредом и Френсисом. Четвертый сын — Уильям вскоре тоже прибыл в Порт-Наталь самостоятельно.