- Да. У революционеров удивительно захватывающая жизнь.
- У нас, международных агентов и охотников за головами, тоже. Я сижу в отеле "Шератон" в Копенгагене и таращусь в ящик. А ты что делаешь?
- Просматривал "Геральд трибьюн", когда ты позвонил. Очень интересно. Обогащает духовно.
Хоук ответил:
- Меня тоже.
- Я буду там завтра, - еще раз сказал я.
- Мой номер 523, - сообщил мне Хоук. - Попроси в отеле упаковать мои вещи и отослать их на адрес Генри. Не хочу, чтобы какой-нибудь паршивый англичанин щеголял в моем нижнем белье.
- Да ты, Хоук, сентиментален, черт тебя побери.
- Тебе здесь понравится, малыш, - сделал свой вывод Хоук.
- Это почему же?
- Девки все сплошь блондинки, а в автоматах кока-колы продают пиво.
- Может, я успею прилететь еще сегодня, - в раздумье сказал я. Но не полетел. Провел еще одну ночь в Англии. Утром я утрясал дела с вещами Хоука - отправлял их в Штаты. Затем позвонил Флендерсу и сообщил, что уезжаю. После чего занялся разборкой револьвера и упаковкой его в багаж. Только после этого вылетел в Данию. Имею оружие - готов путешествовать.
Аэропорт в Копенгагене по-современному сверкал огромными стеклами, а многочисленные эскалаторы перемещали массы народа во всех направлениях. В аэропорту я сел на автобус, который домчал меня до отеля "Ройал", где находилось представительство авиакомпании "САС". По дороге, неся с собой дорожную сумку, чемодан и мешок для костюма, я приметил, где находится отель "Шератон". Я испытывал странный волнующий трепет, такой, какой бывает, когда я попадаю в незнакомый город.
Отель "Шератон" выглядел точно так же, как и все "Шератоны"-братья, которые я посещал в Нью-Йорке, Бостоне или Чикаго. Может, поновее, чем в Нью-Йорке и Чикаго. Больше тянет на бостонский. Хотя по духу он явно датский. Я зарегистрировался у стойки. Дежурный говорил по-английски без малейшего акцента. Потрясающе. А я даже не знал, как правильно произнести площадь Киркегаард. Ну и пошел он к черту. Сколько раз он может отжаться на одной руке? Вот то-то и оно.
Я распаковал вещи и позвонил в номер 523. Никакого ответа. Из-под окна доносилось воркование воздушного кондиционера, но воздух оставался душным. Температура - 96 градусов по Фаренгейту. Я распахнул окно и выглянул наружу. Внизу раскинулся парк, внутри которого поблескивало озеро. Парк тянулся на несколько кварталов вправо. За парком мне удалось разглядеть другой отель. Открытое окно помогло скорее психологически, и я почувствовал себя немножко лучше. Собрал револьвер, зарядил его, вложил в кобуру и повесил на спинку стула. Рубашка была влажной от жары. Я снял ее. Все остальное - не лучше. Я стащил с себя всю одежду, взял пистолет с кобурой прямо в ванную, повесил на ручку двери и залез в душ. Пока вытирался и надевал чистую одежду, все поглядывал в окно. Где-то около двух раздался стук в дверь. Вынув пистолет из кобуры, я прильнул к стене и спросил: "Кто?" "Хоук", - раздалось в ответ.
После этого я отпер дверь и впустил его. На нем были фирменная футболка "Найк" с красной полосой, белые спортивные брюки и расстегнутая белая куртка-сафари с короткими рукавами. В руках Хоук держал две откупоренные бутылки пива "Карлсберг".
- Свежее, только что из автомата, - сказал он, протягивая мне одну.
Я тут же опустошил ее наполовину.
- Я думал, что в Скандинавии прохладнее и легче дышать, - заметил я.
- Циклон, - пояснил Хоук. - Говорят, такой жары никогда не было. Вот почему их кондиционеры так хреново работают. Ими никогда не пользовались.
Бутылка с пивом опустела.
- Так ты говоришь, прямо из автоматов колы?
- Да, на твоем этаже, как раз за углом у лифта. У тебя кроны есть?
Я утвердительно кивнул.
- Поменял немного у регистрационной стойки, когда оформлял номер.
- Пойдем тогда купим еще. Здорово помогает от жары.
Выйдя в коридор, мы взяли в автомате еще пару бутылок и вернулись в номер.
- Ну и где же она? - наконец спросил я. Пиво приятно холодило горло.
- Примерно в квартале отсюда, - пояснил Хоук. - Если подальше высунешься из окна, может, увидишь ее дом.
- А почему ты не наблюдаешь за каждым ее шагом?
- Она приехала около одиннадцати. Больше ничего не произошло. Мне захотелось пить, а заодно я решил проверить, не прибыл ли ты.
- Хоть что-нибудь стоящее случилось с момента нашего последнего разговора?
- Абсолютно ничего. Хотя... вроде за ней еще кто-то наблюдает.
- Ага, - невнятно промычал я.
- Что "ага"?
- Я просто сказал "ага".
- Это я и сам слышал. Вы, белые, так странно разговариваете.
- Тебе сели на хвост? - спросил я у него.
- Нет, конечно. С чего ты взял?
- Да так. Снимаю вопрос.
- Так-то лучше, парень.
- Что ты можешь сказать о сопернике?
- Темнокожий. Но не из моей компании. Черт его знает, вроде сирийца или темнокожего араба.
- Крепкий орешек?
- На вид да. Думаю, и пушка есть. Я заметил, как он поводил плечами из-за неудобной кобуры. Видно, тяжеловата.
- Здоровый?
- Выше меня. Но вообще хиловат, плечи сутулит. Носатый, как хищная птица. Лет тридцати - тридцати пяти. И стрижен под ежик.
Оставалось только свериться с описанием и фотороботами.
- Вот, - подтвердил я. - Один из них.
- Тогда почему он следит за ней? - недоумевал Хоук.
- Скорее всего, он не за ней следит, а выслеживает меня, - объяснил я свою догадку.
- Пожалуй, - согласился Хоук. - Поэтому она и не дергается. За то время, что она у меня под колпаком, она только пару раз вышла ненадолго и быстро вернулась. И каждый раз этот пижон со своим рубильником тащится за ней, не бросаясь в глаза. Всегда чуть сзади. По-моему, высматривает тебя, не висишь ли ты у нее на хвосте.
Я согласно кивнул.
- В том-то и дело, - размышлял я, анализируя ситуацию. - У нее здесь свои люди. И мы им подыграем. Я пойду за ней. Пусть этот носатый приметит меня, а ты проследишь за ним. Тогда и посмотрим, что получится.
- А вдруг носатый начнет палить по тебе сразу, как только заметит?
- Надеюсь, ты этого не допустишь?
- Будь спокоен.
Пиво кончилось. Я с тоской оглядел опустевшие бутылки.
- Перейдем к делу, - предложил я. - Чем скорее мы их сцапаем, тем быстрее я попаду домой.
