Откинувшись в кресле, Сергей Максимович сменил тональность речи:

– Я когда Плехановку закончил, один остался на белом свете. Наследство получил. Продал недвижимость. Акции купил – вот этих фирм по пятьдесят штук. И стал играть…

– Проста метода, – Петров развел руками. – Как только закончились торги недельные, я смотрю – чья котировка ниже. Ну, в смысле, кто в упадке. И дальше включаем общеизвестный принцип – покупаем то, что все продают, и продаем то, что все покупают. В моем случае я делаю так – от четырех фирм из списка, у которых дела немного получше, отстегиваю десять процентов и продаю. На вырученные деньги покупаю акции той, дела которой из рук вон плохи. Покупаю с надеждой, что рано или поздно всё поправится, и я буду в выигрыше из-за разности цен. Догоняешь?

– Да понятно все, – беспечно ответила Варька.

– Такой метод называется пассивная игра. Но даже так я сумел в первый же год удвоить сумму. Не трудно посчитать – имея миллион в рублях, за шесть лет запросто можно стать долларовым миллионером. Но надо же ещё существовать…

Петров глубоко вздохнул и минералочки хлебнул. Курить пытался бросить, настроившись на деловую жизнь – слюна давила. И чтобы не плеваться, Сергей Максимович газировкой прочищал полость рта.

– Дальше пойдем. Деньги тратил я в основном на путешествия – молод был, хотел посмотреть мир. Потом как-то все приелось – Багамы, Мальдивы… Разве что от Кубы остались положительные впечатления. Отсижу срок, туда перееду жить…

– Чего же ждать? Найдем местечко поукромней для «Незабудки» и отдыхайте на пляжах.

– А что? Давай так и поступим.

– Вот ночью и приступим. Отсканируем из космоса весь остров да где-нибудь и притулимся.

– Хорошо. Но сперва закончим с делом. Здесь нет мне заморочек с проживанием. Ну а на девочек – заведу лимит. Короче – экономить буду. Но это мое мировоззрение. Твои-то горизонты гораздо шире. Тебе, наверное, по силам активная игра – когда искусственно создаются ситуации большого спроса и паники на бирже. Я в эти дела не лез – без риска-то спокойней. Ну а тебе с твоим умом грех погоды ждать у моря. Короче, Варька, даю добро или команду… вобщем делай что хочешь, но чтобы деньги у меня были. Огромные, немыслимые деньги… больше, чем у кого бы то ни было на Земле.

– Куда вам столько?

– Поживем – увидишь… А пока… Как говорил один генсек: «Цели ясны, задачи поставлены – за работу…», Варька! Уф! – Петров опять откинулся в кресле с видом Геракла, совершившего подвиг.

– А вы будете сибаритничать?

– А я буду думать на перспективу.

Добавить надо, за эти дни Петров, освоившись на «Незабудке», стал позволять себе намеки на превосходство перед Варькой – он, де, человек разумный, а она искусственный хоть и интеллект. Разговаривал с компьютером как старшина стройбата с новобранцем. Звал «салагой», «губошлепкой», «развратницей»…

Но как только Максимыча накрыл деловой настрой, общение пошло вполне культурное. И даже извинился человек перед компьютером за однажды резко сказанное слово.

Коснувшись юности своей в разговоре с Варькой, Петров в воспоминания погрузился – до дрожи, запахов и ощущения на коже ветра перемен…

Максим Сергеевич увидел себя мальчишкой на даче, которую потом продал – знакомой по детству каждой травинкой, пробивавшейся сквозь каменные плитки дорожек. Отличная погода с авансом на тепло. Парнишка идет по тропинке вокруг большого, знатно пожившего дома в два этажа с мансардой. У крыльца под окнами клумба с георгинами…

– Красиво как! – прервал воспоминания Варькин голос.

– Ты о чем это? – встрепенулся Петров.

– Красиво было на вашей даче. Жаль, что продали.

– Ты хочешь сказать – видишь все мои воспоминания?

– И мысли тоже.

– Давно?

– Как чип ввели.

– А что ж молчала?

– Повода не было говорить.

– Значит, ты теперь все мои мысли слышишь?

– Зачем вы спрашиваете? Мы уже об этом говорили.

Действительно. Вопрос пустой.

– Ещё что-нибудь вспомните.

Но воспоминания о детстве захлопнулись, как будто завяли георгины…

Петров вдруг встрепенулся.

– Послушай, кукла, а с этим омолаживанием… память не стирается. Мне не хотелось бы терять ни грамма из того, что было со мной в прожитом.

– Не беспокойтесь, в этом плане мозг человеческий – бездомная копилка: не на одну сотню жизней хватит да ещё останется.

– Это хорошо. А то я вдруг подумал – если не помнить того, что было, то вроде как и не жил. К чему вся эта чехарда тогда? – наморщил ум и физию Сергей Максимович.

Только что просящая с экрана красотка Варька взглянула на него с чисто женским высокомерным призрением.

Опомнился Петров:

– Ты ещё здесь? На работу бегом марш!

– Успокойтесь. Все уже давно крутится в нужном направлении – и из лимона делается миллиард.

– И каковы имеются результаты?

– Ну, как сказать… Есть новости хорошие, плохие и совсем ужасные.

В этот момент Петров с Варькой тревожно переглянулись. Ейбо… как собеседники живые. Девица на экране подмигнула даже.

– С чего начать?

– Валяй с ужасного.

– Кризис надвигается на мировую экономику, – сказала Варька, пылая тихим ужасом.

– Нормально, – перенес удар Петров. – Ошибки быть не может?

– Никакой. Информация из центра прогнозирования экономических ситуаций.

– Чей это центр?

– Нашей цивилизации.

– Твою ма-а-ать, – присвистнул Сергей Максимович. – А что хорошего у нас?

– Мы это знаем и можем подготовиться.

– А что плохого?

– В результате кризиса сменится мировой лидер. И это не Россия.

– Да мы вроде и не рвемся. А сколько у нас времени до смены гегемона?

– Десять лет.

– Задача усложняется, – глухо произнес Петров…

Прежде чем подняться на орбиту, для сканирования острова Свободы, Варька связалась со своим Центром исследования планеты Земля и получила исчерпывающий ответ, где можно спрятать летательный аппарат от посторонних взглядов. В заливе Гуантанамо в подводной ещё не открытой людьми пещере под носом у американцев, квартирующих в военной базе.

Соседство не радовало. А невозможность выбраться на пляж – всецело огорчала. Не курорт, а черте что.

– Что будем делать? – спросил бортовой компьютер разочарованный Сергей Максимович.

– Вы хотели Кубу. Безопасней места нет.

– Может в коралловых рифах на Багамах, где суда не ходят и самолеты не летают? Поближе к Бермудам… Там хоть на рыбешек можно поглазеть.

Варька сделала запрос.

– Порядок! Есть необитаемый остров в рифовой гряде основания печально известного треугольника. Либо на дне, либо в зарослях густых…

Перебрались. Другой комфорт!

В первую ночь на острове Петров вышел прогуляться. На размытые легким туманом заросли падал серебристый свет луны.

– Я вот что думаю, Варвара, – серьезно через чип внушал Сергей Максимович. – Нам нужен собственный банк. Чужие сейфы не набить деньгами. Да и свобода финансовой деятельности – немаловажный факт. Под чужой крышей, пусть даже швейцарской, наш счет арестовать – пара пустяков: достаточно одной государственной бумажки. А уж в своем банке да с филиалами по всему миру – нам черт не брат. Подумай над вопросом.

– Подумаю.

– Для банка мне нужно имя, незапятнанное нигде и ничем. Так что аккуратнее с игрой на бирже – в плане закона, чтобы комар носа не точил. Да и с проказами другими, фокусами финансовыми не перебарщивай…

– Вы уже поняли, кто оффшоры почистил у российских чиновников и олигархов?

– Еще раз строго – мне нужны денежки чистые и узаконенные.

– Отмоем: вот банк откроем – лягут вкладами.

– И аккуратней с олигархами. Воров-чиновников – за ради Бога. А те, что связаны с экономикой России, пусть пока живут в достатке. Их время впереди.

Еще посидел Петров, слушая прибой и любуясь морем, пока чип не скомандовал: «Отбой. Сейчас в кровать – завтра день тяжелый!»

Не тут-то было.

Как только Сергей Максимович сел на кровать в алькове «Незабудки», носок начал снимать, тут же голос с потолка.