Лили подняла белый флаг, но она выглядит более опустошенно, чем я, когда увидел ее с любовником. Слова жены больше пугают, нежели внушает доверие.

— И как ты себе это представляешь? — хмыкаю в ответ, улыбаясь уголками губ. — Дадим повторные клятвы и съедемся, как ни в чем не бывало? Хотя, смотря на твой внешний вид, клятвы мы пропустим, — едко озвучиваю происходящее.

— Зачем ты так? Ты же прекрасно знаешь, что я люблю тебя.

В ответ хочется аплодировать стоя за усовершенствованные навыки актерского мастерства.

— Мне умолять тебя на коленях, Джон? Или пойти с раскаянием по каким-нибудь шоу и попросить прощения прилюдно? Что нужно сделать, чтобы ты услышал меня?

По щекам Лили скатываются слезы одна за другой, вызывая во мне раздражение. Успокаиваю себя еще несколькими глотками алкоголя.

— Какое условие тебе поставил сенатор? — поднимаю двумя пальцами ее подбородок, встречаясь с потускневшим взглядом. — Говори. Уверен, что без его участия тут не обошлось. Ну же, Лили, не молчи!

Как же я хочу покончить с интригами свекра, от которых я устал за последние полгода.

— Он сказал, что отберет все, включая ребенка, если я не верну тебя, — складывает ладони на животе, нежно поглаживая. — И обвинял в срыве кампании из-за возможного прекращения спонсирования твоей семьей. Джон, помоги мне, — запускает ладони в белокурые пряди, опираясь локтями о столешницу, — я не знаю, что мне делать. И идти мне больше некуда.

Я много раз мечтал о том, чтобы ее жизнь превратилась в ад, и всячески подливал масла в огонь. Ослепленный жалостью к своему уязвленному эго, ждал, когда она будет умолять простить ее, раскаиваться и клясться в любви. Теперь, когда смотрю, как она раздавлена и напугана, могу удовлетворить все обиды, но чувствую совершенно другое — разочарование в себе.

— Помоги, прошу, — повторяет одними губами, сжимая тонкими пальцами мое запястье. — Как бы бессовестно это не звучало, но ты моя единственная надежда.

На несколько минут между нами повисает молчание. Этого времени мне хватает больше, чем за последние полгода, чтобы обдумать все. Одна половина моего разума просто кричит, что сейчас я могу добить Лили эмоционально, но другая умоляет ей помочь. Даже если ребенок не мой, он не виноват в наших с Лили ошибках.

— Я не смогу забыть и вести себя, словно ничего не было. Возобновить наши отношения также не в моих силах. Даже ради ребенка. Но все же я помогу тебе, — честно говорю ей.

В небесном взгляде вспыхивает надежда, но глухо отзывается внутри меня.

— Нам во многом нужно разобраться, и постараться это сделать до его или ее рождения, — неуверенно указываю в область живота жены.

— Джон, отец хочет, чтобы я вернула тебя любыми способами, — говорит сиплым голосом от слез, которые скатываются по когда-то румяным щекам.

— Пусть думает, что мы вместе. Я соглашусь на условие, которое мне поставили сенатор и мой отец: мы будем женаты еще около года.

Лили испугано бегает глазами по моему каменному лицу, как будто впервые слышит о плане родителей.

— Ребенок получит мою фамилию и счет, с которым вы обретете независимость от наших семей. Однако будут некоторые условия.

— Условия? Заключим контракт? — поддавшись вперед, Лили замерла в ожидании.

— Больше никаких контрактов. Ты переедешь в апартаменты в Трайбека, и все это время будешь жить там. Никакого алкоголя, интрижек и держи рот на замке при своих подругах. Мы дадим сенатору и моим родителям то, чего они хотят, а по истечении срока станем свободными.

— Я могу понять, в чем заключается моя свобода, но отчего бежать тебе? — Лили взволнованно теребит кольцо на пальце.

— Мы поговорим об этом позже. Сейчас меня ждут дела, — смотрю на часы, отодвинув рукав пиджака. — Это твой последний шанс, Лили. Будь благоразумной.

Для себя я все решил, пролетая над водами Атлантики. Но не мог предположить, что в мои планы будут включены еще два человека, один из которых еще даже не родился. Чувства к Лили уже не вернуть. Они утрачены безвозвратно вместе с жаждой отомстить. Я многое понял и осознал. Это привело к разрушению принципов и правил, которые выстраивал ни один год. Теперь я хочу создавать без реставрации и ремонта. Возможно, этот шаг по отношению к жене поможет заложить фундамент новой жизни не только для меня.

Беру бутылку и иду в сторону лифта, по пути скидывая пиджак и закатывая рукава белой рубашки.

— Джон, мы будем ждать тебя, — голос Лили разносится сзади меня, останавливая. — Мы будем дома.

На это я лишь киваю в ответ, так и не обернувшись к миссис Вуд.

***

Еще несколько раз громко ударяю в дверь, и ее наконец-то открывают. На пороге, затягивая пояс халата, появляется девушка с взлохмаченными рыжими волосами. По ее враждебному настрою могу предположить, что мне не рады.

— Доброй ночи, — бесцветно приветствую Лену и хочу пройти в квартиру, но она останавливает меня, хватая за рукав рубашки.

— Джонатан, тебе лучше уйти, — кивает в сторону выхода, удерживая зрительный контакт.

— Лучше ответь на звонок, — указываю на карман халата, играющий цветомузыкой, чем отвлекаю внимание Лены и, скинув ее руку, в несколько быстрых шагов преодолеваю расстояние к спальне Эмилии.

Тихо открываю дверь и вслушиваюсь в тишину, на фоне которой еле слышно играет мелодия. Несколько минут наблюдаю за девушкой в наушниках. Эмилия внимательно что-то печатает на лэптопе, изредка останавливаясь, чтобы сделать пометки в блокноте. Смотрю, как она закручивает влажные волосы на макушке, фиксируя карандашом. Отпивает из чашки и снова возвращается к работе. Подхожу ближе, останавливаясь за ее спиной. Мне кажется, что ритм моего сердца в предвкушении гулко разносится по комнате.

Не в силах больше сдерживаться, осторожно дотрагиваюсь к обнаженным плечам. Эмилия вздрагивает и на секунду замирает, но после оборачивается, удивленно стягивая наушники. Разворачиваю девушку на стуле к себе, наклоняюсь и целую слегка приоткрытые в изумлении губы.

— Я скучал, — говорю с тяжелым вздохом.

Вытягиваю карандаш из волос Эмилии и зарываюсь в них носом, вдыхая кокосовый аромат.

— Поэтому исчез почти на тринадцать дней? — в ее голосе звучит обида.

Подсчет времени, который она вела, мне немного льстит.

— Прости. Было много дел и мне нужно было все обдумать на холодную голову. С тобой это тяжело получается.

Становлюсь на колени между ее ног и залажу ладонями под тонкую майку. Она пытается оттолкнуть меня, но я это не позволяю.

— Джонатан, в любой момент может зайти Лена, — Эмилия хочет убрать мои руки, по-хозяйски перемещающиеся по спине.

— Тогда собирайся или я заберу тебя в пижаме, — подхватываю на руки и двигаюсь в сторону двери, доказывая всю серьезность слов.

— Ладно. Джонатан, отпусти меня, — требует она, извиваясь в руках. Я шлепаю ее по попе и ставлю на пол. Удерживаю Эмилию в объятиях, упираясь возбужденным участком тела в бедро. — Вообще-то, я обижена на тебя, — надув губы, смотрит из-под ресниц.

— О, мисс Шварц, у меня будут неприятности? — игриво спрашиваю ее, а загоревшийся огонек внутри, направляет мои мысли не в то русло. — Меня ждет наказание?

Эмилия проникает своим кофейным взглядом в мое сознание, но отходит назад, подозрительно прищуривая миндалевидный разрез глаз, что заставляет лукаво улыбнуться.

— Джонатан, поможешь мне одеться? — игриво спрашивает она, хлопая ресницами.

Делает несколько шагов назад и упирается спиной о шкаф. Эмилия стягивает майку через голову, откидывая ее в другую сторону комнаты.

— Это нечестный прием, мисс Шварц.

Пальчики девушки развязывают ленту на штанах и медленно стягивают их с бедер. Не замечая ничего вокруг, завороженно смотрю, как розовая ткань скользит вниз, оставляя Эмилию в кружевных трусиках того же цвета, что и пижама.

Демонстративно поворачивается спиной и открывает дверцу шкафа, выставляя соблазнительные участки тела, чем вынуждает приблизиться вплотную. Перекидываю волосы Эмилии через плечо и целую шею. С каждым касанием губ к мягкой коже опускаюсь ниже по позвоночнику. Грудь девушки поднимается от тяжелого дыхания под моими руками. Я слегка сжимаю соски, срывая тихий стон с пухлых губ. Ее реакция на мои касания вытесняет все противоречивые чувства за пределы нашего мира.