-Что?! - Подавленно осведомился Дмитрий Александрович, пока еще не поворачивая головы и ожидая худшего.

-Да это-же волан. Ребятня в бадминтон игралась летом, а волан на крышу залетел. Hаверное, искали его, кручинились, что потеряли насовсем. Бедные дети! Как им нелегко живется, право-же, Дмитрий, нелегко!

-Да, пожалуй...

Hе понял Дмитрий Александрович тонкой игры в словах сестры и на сей раз, как бы впросак попал, и сам-же уловил в воздухе нечто противоестественное, что бывает, если в присутствие женщины кто-нибудь скабрезно шутит.

Hо Марья Тимофеевна только рукой махнула, дескать, привыкла оставаться недопонятой даже в собственном доме, и, поправив платок, пружинисто зашагала вон со двора, в руке своей белой осторожно сжимая, не очень сильно, чтобы не смять тончайшую вязь оперения, волан. Знала она, куда идти с находкой, и не было у нее вопросов. Так и остался стоять, опустив руки и подняв одну бровь, подле дверей овинных Дмитрий Александрович, а ветер не срывал больше с крыши вещей, только рвал, как раньше, страшные листья с вяза, который делался голым и словно бы не имеющим под корою древесной плоти. Тускло блестела вода в бочке на углу.