Со своей колокольни я мог разделить всех сражающихся на чистых боксеров – они почти не работали ногами, но при этом старались прикрывать голову и отлично контролировали дистанцию, не позволяя противнику отойти и постоянно блокируя удары предплечьем и локтями.

Вторая большая группа – бойцы смешанного стиля, армейский рукопашный бой они использовали с применением бросков, захватов, ударов коленями и ногами, стараясь держать расстояние и выматывать противника, отсушивая мышцы. Пара удачных ударов по бедру, и вот хромающий враг уже не может держать идеальный блок.

Третьи, и это самое странное, использовали непривычную для меня тактику, которую с первого взгляда можно было принять за неумение, но в которой прослеживалась четкая система. Минимум прямых ударов, низкая пружинистая стойка, замахи, требующие времени, но со сложно контролируемой траекторией.

Почти пять минут мне потребовалось, чтобы понять, что они вообще не бьются врукопашную – скорее это сабельный бой… без сабель. Глупо и не слишком эффективно, но, если вспомнить, как Ведьма нашинковала вооруженных огнестрелом гвардейцев, все вопросы отпадали сами собой.

– Брониславович, к барьеру, – приказал экзаменатор, и я с готовностью вышел в круг. – Правила те же, по лицу не бить, по голове – допустимо. Проигрыш можно признать, просто выйдя из круга или постучав ладонью по полу.

Пока тренер объяснял, в круг вышел мой второй соперник, и у меня засосало под ложечкой. Происходящее все больше и больше напоминало грубую подставу. Изменение в регламенте экзаменов, перенос времени первого теста, а теперь еще и это. Мой противник был на голову выше и килограмм на тридцать тяжелей.

Парень в зелено-красных цветах интерната с черным орлом в значке на груди выглядел полностью уверенным в своих силах, но в глазах не было и следа презрения или наглости. Легкая злоба – возможно, но скорее он негодовал на преподавателя, а не на меня, не то не видев предыдущий бой, не то посчитав это случайностью и не воспринимая меня как соперника.

Что ж. Это его и погубит.

Закрыв левый глаз, я заполнил его праной и уже через мгновение понял, что не зря перестраховался. Противник сделал резкий подшаг и обрушил на меня град ударов, ушедших в пустоту. Я отступил на полшага, и его кулаки буквально взбили воздух, оставляя после себя соленую взвесь пота.

Миг, и мне приходится вновь отступать, дожидаясь, пока глаз привыкнет, но я уже вижу сокращение его меридианов, плотную энергию, которая толчками расходится по всему телу. Быстрый, техничный и умелый противник, который без труда уложил бы моего первого соперника за пару секунд. Разница в классе понятна даже постороннему.

И все же мне удается обходить его по кругу, все время оказываясь чуть-чуть дальше, чем достают его молниеносные кулаки. Во время первого удара парень не сдерживался, и мне удалось замерить максимальную дистанцию, на которую он дотягивается, после чего за руками я следить вообще перестал, наблюдая только за ногами и тазом, не позволяя ко мне приблизиться.

– Добей соплю! – раздался гневный возглас от студентов, и уже знакомый мне бугай тут же получил затрещину от соседа, но напряжение и в самом деле нарастало. Будь я хоть на треть так же развит, как мой соперник, сумел бы его вымотать и тогда выбить силой, но сейчас мое едва окрепшее тело было самой большой проблемой. Я выбьюсь из сил раньше, а значит, придется отвечать ударом на удар.

Я замер на месте, и обрадованный противник яростно впечатал кулак в мою голову. Попробовал, ведь я не защищался, но вместо этого его рука прошла по касательной, едва задев волосы, а мои пальцы впились ему в шею, точными нажатиями перекрывая кровоток и блокируя нервные окончания.

Его второй удар вышиб из меня дух, чуть приподняв в воздухе, и, хоть я сумел в последнее мгновение подставить руку, кости затрещали. Я отшатнулся, чуть не выйдя из круга, но противник лишь тупо махал кулаками, не в силах сдвинуться с места и постепенно синея. Несколько секунд он стоял, мотая головой, а затем рухнул на пол и начал дрыгать ногами. Черт, неужели я перестарался?

– Врача! – выкрикнул экзаменатор, подскочив к студенту. В движениях тренера явно чувствовалась многолетняя практика, так заблокировать парня, чтобы он не дергался, это надо сильно уметь. Коленом он прижал грудь, а руками схватил голову. Через несколько секунд к нам подбежала уже знакомая медсестра, с беспокойством прощупала шею парня, но я уже видел, что кровь начинает проходить дальше, а энергия – течь по меридианам. Полчаса – и он придет в норму сам.

Но врач так долго ждать не собиралась, раскрыв свой рюкзак-чемоданчик, она тут же извлекла шприц и, наполнив его каким-то прозрачным лекарством, ввела прямо в шею моего прошлого соперника. Парень тут же расслабился и порозовел, мышцы отошли от судороги, а сам студент почти мгновенно отключился, крепко заснув.

– Что это было, Иванов?! – заорал тренер, подскочив ко мне и возвышаясь на три головы, да я за этим бугаем даже лампы не видел. – Какого хрена ты себе позволяешь?

– Прошу прощения, ваше благородие, не понял вопроса, – вытянувшись по струнке, сказал я.

– Не понял? Не строй из себя идиота, прекрасно ты все понял! Ты чуть не убил Боброва! – продолжил орать экзаменатор.

– Никак нет, он полностью в порядке и без вашей помощи пришел бы в себя через полчаса – час максимум. А вот я бы сотрясением после встречи с его кулаком вряд ли отделался, – не улыбаясь, но с трудом сдерживая сарказм, ответил я, глядя прямо в глаза тренеру и не отводя взгляда.

Несколько мгновений мы стояли друг напротив друга, а затем он вздрогнул и отступил на полшага. Я не понял, что произошло, а потом как понял. В пылу схватки, отходя от удара соперника, я забыл убрать энергию из левого глазного яблока, и сейчас моя радужка чуть светилась.

– Бой завершен… техническим нокаутом. Победил Александр Брониславович Иванов, – сумел выдавить из себя экзаменатор. – Я обязательно сделаю пометку в вашем деле о том, что вы калечите соперников на простом экзамене!

– Прошу прощения, ваше благородие, но я могу с этим согласиться только после проведения всестороннего медицинского осмотра проигравших, – сказал я, не собираясь спускать ему явную подставу с соперниками.

– Смеете перечить преподавателю? – усмехнулся мужчина. – Это я тоже занесу в ваше личное дело!

– Безусловно, сразу после того, как в ваше занесут подсуживание и подбор противников вне весовых категорий. Посмотрим, сколько вы после такого продержитесь на службе, – громко и четко произнес я, заставив экзаменатора побледнеть. Страх или гнев? Не так важно, главное, что, судя по эмоциям, я полностью угадал, а значит, здесь происходит масштабная провокация, направленная лично на меня.

– Я требую смены экзаменатора в связи с предвзятостью судьи, – еще громче произнес я, и на меня начали оборачиваться не только ближайшие студенты, но и преподаватели, стоящие в противоположном конце спортивного зала.

Поднялся ропот, вначале тихий, но постепенно становящийся все громче. Обсуждали происходящее сидящие на лавках претенденты, негромко переговаривались тренеры и проверяющие. Похоже, мое поведение совершенно поломало стройную схему, построенную чьей-то невидимой рукой. Василий утром упоминал Меньшиковых, борющихся за наследство Бронислава, могла ли это быть его юная вдова или матриарх семейства Людмила?

Внезапно все шепотки стихли, будто отрезало, и, проследив за общими взглядами, я увидел мужчину в пенсне, несколько часов назад проводившего нам инструктаж перед письменным экзаменом. Преподаватели и студенты, мимо которых он шел, вытягивались по струнке и старательно кланялись.

– Что здесь происходит? – спросил он с насквозь лживой улыбкой.

– Господин замдиректора, у нас бунт, – замерев в положении руки по швам, проговорил экзаменатор. – Воспитанник калечит других студентов, да еще и на преподавателей смеет рот раскрывать!

– Вот как, и где же этот хулиган? – с едкой ухмылкой спросил замдир.